«Жест гражданской ответственности»: Леонид Михельсон и архитектор Ренцо Пьяно показали ГЭС-2 на острове Балчуг

Над ГЭС-2 светит солнце. Тереза Мавика, директор фонда V-A-C, заказчика реконструкции объекта, угощает журналистов кофе и чаем из пластиковых стаканчиков. Украсив себя ярко-желтыми жилетами с надписью «Посетитель» и касками, массовка покорно ждет выхода звезды. На стройку вот-вот приедет Ренцо Пьяно — архитектор ГЭС-2.

Ренцо Пьяно в каске и строительной куртке появляется откуда-то сбоку, окруженный помощниками-итальянцами. Его быстро проводят в строительный вагончик-бар. Чуть позже подходит Леонид Михельсон и тоже скрывается в вагончике. Уже через пару минут они оба, архитектор и заказчик, в сопровождении небольшой свиты с папками и строительными чертежами, входят в ворота стройки. Прессу просят сделать паузу, прежде чем пускаться вдогонку.

—Могу говорить и по-русски, — улыбается Ренцо Пьяно, начиная экскурсию. Он предлагает войти в здание через главный вход со стороны Москвы-реки.

Оказавшись внутри, оглядывается вокруг на трехнефное пространство и говорит: «Это же церковь». Если судить по репортажам и интервью Пьяно про ГЭС-2, эта фраза стала уже своебразным ритуалом. Но, кажется, не радоваться этому факту Ренцо не может. В его храме разместятся библиотека, галерея, небольшой конференц-зал, ресторан, кафе, пекарня, мастерские художников, классы для детей.

Ренцо Пьяно поднимает глаза наверх, где настелена стеклянная крыша:

—Посмотрите, уже лежит стекло (пусть пока и грязное) и солнечные батареи, — архитектор подчеркивает два качества проекта: свет, который служит важнейшим архитектурным элементом и экологичность постройки. По проекту здание ГЭС-2 будет генерировать 10% необходимой ему энергии. Для этого теплоизоляции крыши уделяют особенное внимание. Солнечные панели займут 5500 кв м, а стальные трубы ГЭС-2 станут работать ветрогенераторами.

Оправдание для труб — важная часть концепции Ренцо Пьяно. Прогуливаясь по стройке, он неоднократно повторяет одну и ту же важную для него мысль: здание ГЭС-2 — 1907 года, вокруг него историческая застройка, как и сам остров Балчуг в самом центре города, в эту историю нужно вписаться гармонично.

Перед входом лежат два образца трубных колец разного оттенка синего цвета — «прототипы», как их называет архитектор. На каком оттенке остановиться, сотрудники архитектурного бюро RPBW не могли решить самостоятельно, ждали начальника, чтобы он при дневном свете смог оценить красоту палитры. Пьяно с Михельсоном думали недолго, выбрали самый синий, самый насыщенный, самый традиционно столичный цвет. «Это синий Малевича, — говорит Ренцо Пьяно, — московский исторический синий».

— Я помню, как мы с Леонидом впервые прошлись по мосту, чтобы оглядеться, — вспоминает Пьяно, — Здание ГЭС со всех сторон было закрыто множеством строений. Но я сказал, что все они нам понадобятся.

— Да, чтобы снести, — со смехом говорит Леонид Михельсон.

— Что он и сделал, — подхватывает Ренцо Пьяно. Проведенный прием точечной расчистки пространства архитектор называет «микрохирургической операцией».

На освободившемся месте — множество служб и помещений. По проекту они разместятся на минус первом, подземном этаже, для этого контур здания усиленно гидроизолируют, уже забили 11 870 свай, — Ренцо Пьяно мечтает посадить березовый лес. По проекту берез будет больше 600. Пока посадили 90. Во время прогулки-экскурсии внимание Пьяно постоянно обращается к березам. То он рассуждает о том, что ГЭС-2 — особый, открытый для всех вид общественного пространства, куда смогут приходить люди разного возраста, разных интересов — совершенно бесплатно. «Платить нужно будет разве что за выставки», — уточняет архитектор. И тогда они смогут сидеть в центральном нефе ГЭС-2, который Пьяно именует «пьяццей», и смотреть на реку и лес. Или они выйдут весной на свежий воздух, где будут проходить детские занятия в тени зеленых берез. Или будут сидеть в баре и ресторане и выходить погулять в лес. «Каждое дерево мы тщательно выбирали, каждое сажала команда садовников», — гордится своими березами Ренцо Пьяно.

В общем, это не музей, не культурный центр, а «замок в волшебном лесу».

С иронией Ренцо Пьяно вспоминает, что 50 лет назад он уже проектировал такой волшебный замок в Париже — Центр Помпиду.

— А вообще, Леонид, зачем тебе это все нужно? — вдруг спрашивает Ренцо Пьяно, как заправский сценарист, который чувствует, когда в рассказе ослабевает саспенс.

— Ну ты-то с самого начала все понимал, — парирует Михельсон.

— Знаешь, Леонид, что важно в этой истории? Мы все делаем качественно. В этой истории много разных аспектов, много разных сложностей, материалов, технологий, но мы стараемся от души, — тут Ренцо Пьяно хлопает Леонида Михельсона по плечу. — Мы оба немного маниакально увлечены этим проектом.

Приятно создавать хорошие вещи, — говорит довольный Пьяно. — Особенно, когда это не просто частный заказ, а подарок для всех. Ведь эта ГЭС — жест гражданской ответственности, повод для гордости за Москву.

(Директор фонда V-A-C Тереза Мавика недавно отметила в интервью Forbes Life: «Леонид Викторович постоянно устремлен вперед  и никогда не довольствуется достигнутыми результатами, зная, что всегда можно сделать лучше. Его встреча с Ренцо Пьяно, еще одним патологическим перфекционистом, — весьма показательный пример».)

— Легко сказать — трудно сделать, но мы очень быстро строим, — подытоживает Ренцо Пьяно, — Сколько мы всего уже сделали с 2015 года.

— Знаете, я много строил в своей жизни, — говорит Михельсон, — Но в первый раз реконструирую. Как-то медленно у нас все идет.