Финансирование по шариату: заработает ли в России исламский банкинг

Первые опыты по введению норм исламского финансирования на территории России начались еще в начале 1990-х годов, когда учредители Бадр-Форте Банка пробовали заключать сделки по законам шариата и все время сталкивались с большими сложностями из-за противоречия исламских норм и российского законодательства, а точнее — из-за различного толкования терминов, которые лежат в основе традиционного и исламского банкинга. С тех пор подобные попытки предпринимались не раз различными банками и финансовыми компаниями, велись дискуссии о легализации исламского банкинга и на государственном уровне, но до сих пор они заканчивались безрезультатно. Те компании, которые сегодня работают по правилам шариата, существуют в очень жестких законодательных рамках. Самой распространенной формой таких компаний в России сейчас является товарищество на вере (ТнВ). Это товарищество, участниками которого создается некий капитал, в рамках которого и осуществляется деятельность. Но количество участников в подобных компаниях ограничено. 

Теперь наконец государство решилось: летом этого года был принят закон, позволяющий в рамках эксперимента определить эффективность партнерского (исламского) финансирования и оценить целесообразность имплементации данного режима в российское законодательство. 

И все же пока в сочетании «экспериментальный правовой режим» ударение можно поставить только на первом слове. Ряд пробелов в новом законе заставляют сомневаться в удачном ходе эксперимента. 

Проблема с понятиями

В соответствии с законом, участниками эксперимента могут стать как финансовые, так и нефинансовые организации — юридические лица, зарегистрированные в форме потребительского общества, автономной некоммерческой организации, хозяйственного общества или товарищества. Вроде бы все ожидаемо и не требует комментариев. Однако если начать разбираться в самой системе, которую нам предлагают чиновники, возникает впечатление, что этот законопроект писался наспех, на коленке. 

Например, возникает вопрос по взаимодействию участников эксперимента с госорганами. В законе указано, что какие-то компании смогут подчиняться ЦБ, а какие-то — Минфину. Такая норма почти наверняка создаст путаницу в системе. Кроме того, международная практика показывает, что любые исламские финансовые институты должны иметь внутренний или внешний шариатский контроль. Например, исламская финансовая компания заключает договор с организацией, занимающейся сертификацией товаров и услуг, устанавливающей, являются ли они халяльными, то есть соответствующими нормам шариата. В нашем законе о таком контроле ничего не сказано, что дает лазейку участникам, которые будут злоупотреблять законом в своих интересах.

Проблемой может стать и то, как в законе решается важнейший для исламского банкинга вопрос о процентах. Если 30 лет назад российская банковская система вообще не понимала правил исламского финансирования, то сейчас разработчики законопроекта слишком буквально восприняли один из основных запретов шариата и запретили участникам эксперимента устанавливать какую-либо процентную надбавку при совершении сделок. 

Однако установление процентной ставки за услуги в исламе дозволено. Процент в исламе трактуется как обычный математический показатель, характеризующий долю от чего-либо. Это значит, что сам по себе он не может быть дозволенным или запретным без привязки к чему-то конкретному. Дозволен ли килограмм в исламе? Если мы говорим о килограмме свинины — запрещен, а если о килограмме говядины, приготовленной по нормам ислама, — дозволен. То же самое и с процентом. Когда речь идет о процентах за предоставленный кредит, то он запрещен во всех формах, а если речь идет о комиссионном вознаграждении за услуги — дозволен.

Стоит заметить, что процент в исламе может являться и обязательным условием сделки. Например, если это доля от прибыли между партнерами, которые заключили «мушураку» — совместное партнерство, когда двое и более лиц объединяют свой капитал для предпринимательской деятельности. 

Границы эксперимента

Понятно, что регионы для проведения эксперимента выбраны с учетом преобладания там мусульманского населения. Ведь целевой аудиторией вновь создаваемых структур будут именно мусульмане, а вернее, та их часть, которая неукоснительно соблюдает каноны ислама. Надежной статистики здесь пока нет, но, исходя из собственного опыта, думаю, что речь идет о 15-20% от общего числа мусульман. Учитывая, что в России на сегодняшний день проживает 25 млн мусульман, целевой аудиторией эксперимента является примерно 5-7 млн человек. Однако это не означает, что остальные мусульмане не будут заключать сделки по шариату. Многие заключают их просто потому, что доверяют определению «исламский». 

Создаваемые по новому закону финансовые структуры в первую очередь могут помочь решению жилищного вопроса в выбранных регионах. К примеру, среди всех исламских финансовых компаний на Кавказе сегодня нет ни одной, которая бы занималась недвижимостью. И причина проста: для этого направления необходимы длинные и дешевые деньги, имеющиеся разве что у государства, которое и субсидирует большинство ипотечных программ. Такой расклад приводит к тому, что жители Кавказа и мусульмане из других регионов не имеют возможности оформления ипотеки, что является огромной проблемой, в том числе и для социально-политической стабильности в этих регионах. Проект по внедрению исламского банкинга должен это исправить.

Хочется верить, что у экспериментальных финансовых институтов будет возможность работать с материнским капиталом, помогая семьям приобретать с его помощью недвижимость. Сейчас многие жители Кавказа просто обналичивают капитал через фирмы-посредники,  которые выкупают его за 350 000-400 000 рублей (при полной стоимости до 775 600 рублей), сразу отдают кеш клиенту, а потом получают полную сумму с помощью серых схем. 

Риски и шансы

Кто может принять участие в эксперименте? Пионеры в этой сфере, скорее всего, будут аффилированы с уже существующими финансовыми организациями. Трудно представить себе большое количество новых игроков, которые выйдут на рынок в условиях неопределенности, когда неясно, как будет развиваться эксперимент в ближайшие полгода-год. Скорее всего, мы увидим осторожные попытки участников рынка попробовать себя на новом направлении, но в коллаборации с более опытными игроками. 

Трудно оценить долю рынка, которую смогут занять участвующие в эксперименте компании. Но могу сказать, что в Махачкале еще пять лет назад услуги исламского банкинга выбирали 10-15% потребителей, а сейчас эта доля выросла до 70-80%. Исходя из этого опыта, можно предположить, что в общем в выбранных для эксперимента регионах исламские финансовые компании займут около 50-60% рынка финансовых услуг.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора