Ведомство Александра Бастрыкина явно увлеклось политикой. Следователи центрального аппарата Следственного комитета (СКР) в рабочее время за деньги налогоплательщиков уже полгода ведут активные боевые действия с теми, кого Бастрыкин считает врагами Владимира Путина, — Сергеем Удальцовым и Алексеем Навальным.
Стремительное развитие в последние дни событий вокруг помощника депутата Госдумы Леонида Развозжаева доводит картину политизации главного российского следственного органа до гротеска. Ведомство уже даже не рассчитывает убедить обывателя в логике своих действий. Для поимки беглеца задействуют непонятных силовиков, возможно, оперативников ФСБ, которые в Киеве захватывают Развозжаева и перевозят его спецрейсом в Москву, где в выходные в отсутствие адвоката, чей ордер на его защиту уже имеется в деле, суд заключает его под стражу. На выходе из суда он успевает крикнуть, что его пытали, а несколько часов спустя официальный представитель Следственного комитета Владимир Маркин презентует общественности 10-страничную явку с повинной обвиняемого. Вопрос о жалобе на пытки остается без ответа. Вся история выглядит плохим голливудским детективом для не очень взыскательного зрителя.
С 2007 года, когда Следственный комитет вылупился из Генпрокуратуры, Бастрыкин почувствовал себя центральной фигурой российской правоохранительной системы.
В июне, через месяц после беспорядков на Болотной площади, на коллегии Следственного комитета Бастрыкин разнес начальника Управления СКР по Кировской области за неспособность найти состав преступления в действиях Навального в истории с реорганизацией компании «Кировлес». Безусловно, любой опытный следователь в России по приказу начальства способен на ровном месте собрать пару десятков томов уголовного дела. Очевидно, что публичную порку кировский начальник следствия получил не за это, а за свою недальновидность и неспособность вовремя учесть политическую конъюнктуру, самому подсуетиться и сделать приятное шефу.
Сигнал, пущенный на коллегии СКР, где присутствовали главы всех региональных управлений, означал, что Бастрыкин получил поддержку Кремля на атаку против оппозиции. Именно с конца весны 2012 года в политике СКР происходит четкий поворот в сторону политических процессов. С большим шумом запускается расследование событий 6 мая на Болотной площади в Москве. В следственную группу включены 170 следователей, можно сказать, брошены все силы ведомства. Десятки задержаний и обысков, сотни допросов и экспертиз — всё, чтобы показать уголовное дело из 100 томов о массовых беспорядках с насилием и погромами.
Реальные массовые беспорядки в Москве за последние 10 лет были только один раз — в 2002 году после провального для российской футбольной сборной матча с Японией. Тогда более 50 человек получили травмы, погиб один школьник, фанаты избили нескольких иностранцев азиатской наружности и разгромили японский ресторан, били витрины магазинов, окна в здании Госдумы, поджигали автомобили, в том числе милицейские, избили нескольких омоновцев, которым потребовалась госпитализация. В результате глава ГУВД Москвы ушел в отставку, посольство Японии в Москве и центры японской культуры в других российских городах были взяты под охрану. Виновными в тех беспорядках были признаны четыре десятка молодых людей, которые получили лишение свободы от 3 до 5,5 лет. Что называется, почувствуйте разницу.
Сейчас следователи «обещают» обвиняемым до 8 лет колонии.
Если бы в «болотном деле» СКР ограничился обвинением в применении насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ), что, кстати, признает добрая половина обвиняемых, особых претензий к нему бы не было. Признания, особый порядок, условное наказание. Некоторых обвиняемых вообще бы не было из-за отсутствия доказательств их вины и потому что не было бы нужды создавать видимость массовости. Но нет, весь смысл дела изначально был в организации большого показательного процесса, дабы иным неповадно было.
Дело Навального вызывает не меньше скепсиса. Главный свидетель обвинения Вячеслав Опалев, по чьему заявлению оно и было изначально возбуждено, спустя несколько лет и после грозного окрика Бастрыкина вдруг становится соучастником. Вместе с Навальным и еще одним товарищем они уже образуют организованную группу, хорошо хоть не незаконное вооруженное бандформирование. Тут же Опалеву делается выгодное предложение в стиле «ты же понимаешь, дело политическое, все заранее решено». Он идет на сделку под обещание получить условное наказание. Взамен дает показания против своего «подельника» Навального. Весь замысел лежит на поверхности, груб и демонстративен. 31 июля Навальному предъявляют более тяжкое обвинение, переквалифицировав дело со ст. 165 УК РФ («Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием») на ст. 160 УК РФ («Растрата, совершенная организованной группой в особо крупном размере»). То есть легким движением руки дело из преступления небольшой тяжести, по которому давно прошел срок давности, превращается в тяжкую статью, по которой, используя лексику нашего президента, «светит десяточка».
События вокруг дела Удальцова и его «сообщников» довершают новый образ Следственного комитета. Официальная версия такая: неизвестный человек передает журналистам телекомпании НТВ диск, на котором якобы Удальцов встречается с некими грузинами в Минске. НТВ накладывает на довольно низкого качества кадры два разных текста и делает из них разоблачительное кино для взрослых в прайм-тайм. Следственный комитет обнаруживает в этом сообщении СМИ признаки приготовления к массовым беспорядкам «в Калининграде, Владивостоке и других городах России», возбуждает дело и начинает аресты. А позже Следственный комитет закольцовывает историю, объявляя, что грузины проплачивали именно беспорядки на Болотной (в этом, по версии СКР, «признался» Развозжаев).
Правоохранительная структура, руководствующаяся политической целесообразностью в угоду конкретным лицам, находящимся у власти в данный исторический момент, вдруг начинает обслуживать их интересы, а не выполнять установленную законом функцию. Когда этим занимается орган следствия, граждане массово теряют право на эффективную защиту от злоупотреблений властью. А это, в свою очередь, создает условия для системных изменений. Бастрыкин, занявшись политическими процессами, попал в мышеловку. Он не может более претендовать на роль процессуального независимого следователя, не может более проявить принципиальность и отказать Кремлю в последующих просьбах. Кроме того, СКР и его глава являются ориентиром для многих других горячих голов. Дозволение расправляться средствами уголовного процесса с неугодными будет однозначно понято как общероссийская кампания. Ленты новостей в последнюю неделю уже пестрят сообщениями о нападениях, обысках, задержаниях, кибератаках на оппозиционеров. Это означает, что нас вероятно ждут новые политические процессы.