«ИИ первой инстанции»
Пленарная сессия «Особенности юридического бизнеса 2030 — что изменится с модернизацией системы «Разрешение споров» в России» была посвящена грядущей судебной реформе. Последняя назрела давно: текущая нагрузка на российские суды превышает все мыслимые (и немыслимые) возможности человека. «В среднем председатель районного суда рассматривает по 500 дел в год, у районного судьи, бывает, доходит и до 2000», — привел статистику адвокат Андрей Яковлев, управляющий партнер и председатель юридической группы «Яковлев и партнеры». Суды буквально завалены миллионами исков: в 2024 году они рассмотрели более 42 млн дел. Спикер полагает, что около 40% из них могли быть сначала отданы на анализ искусственному интеллекту. Понятно, что речь не идет об уголовных преступлениях или сложных спорах, но о делах, которые Яковлев называет «счетными» (неуплата за ЖКУ, штрафы и т. п.). «Технологически это уже возможно, политическая воля вроде как тоже появилась», — говорит юрист, имея в виду майскую инициативу депутатской фракции «Новые люди» разрешить рассмотрение на портале «Госуслуги» дел, не требующих сложного разбирательства (бракоразводных процессов без споров о детях и разделе имущества, споров по ОСАГО и т. п.).
К безусловным плюсам «ИИ первой инстанции» можно отнести его невероятную эффективность (скорость анализа судебной практики и нормативных актов сокращается до минут и может проходить 24/7), снижение затрат и, добавим, отсутствие коррупционной составляющей. Скорость и предсказуемость решений резко возрастает. Закономерный вопрос о вероятных рисках и регуляторных проблемах, а также роли юристов в этой новой парадигме задал модератор сессии Алексей Дудко, старший партнер LEVEL Legal Services. «Мы, юристы, как-то пропустили ключевой этический момент, а именно опасность использования «черного ящика» под названием «ИИ» в праве. Он может тиражировать человеческие ошибки в концентрированной форме, порождая серьезные проблемы. Вместо пассивного ожидания регулирования мы можем активно формировать этот новый мир, предлагая практические решения для ИИ-алгоритмов, которые программируются людьми определенным образом», — отметил он. Например, можно задать обязательные параметры таких систем и предусмотреть ответственность их «операторов» за вред, причиненный использованием этого инструмента.
По мнению Яковлева, юрист в этой новой судебной системе уже не будет тратить время на составление документов, а станет риск-менеджером, способным провести сложную экспертизу, что потребует освоения новых (в том числе цифровых) инструментов.
Спикеры сошлись во мнении, что критически важными условиями для такой автоматизации является не только устранение законодательных барьеров (сейчас право на рассмотрение дела судьей закреплено в Конституции), но и обеспечение нейросети качественными исходными данными («мусор» на входе дает «мусор» на выходе) и кибербезопасности. Антон Александров, управляющий партнер коллегии адвокатов «Монастырский, Зюба, Степанов и партнеры», полагает, что генеративная нейросеть с течением времени и ростом практики будет самосовершенствоваться и саморазвиваться. «Когда мы пустим искусственный интеллект писать судебные акты, он сам себя будет перепроверять. В итоге появится [цифровая] апелляция, затем кассация и Верховный интеллектуальный суд», — пошутил спикер.
Внедрение искусственного интеллекта в юридическую практику, безусловно, открывает новые возможности, но есть несколько но, заметил Денис Архипов, управляющий партнер московского офиса, соруководитель судебно-арбитражной практики адвокатского бюро ЕПАМ. Он не сомневается, что юристы охотно делегируют ИИ анализ больших массивов документов, однако загрузка данных в зарубежные нейросети, по его мнению, несет определенные риски, так как может поставить под угрозу адвокатскую тайну и безопасность клиентов, что особенно чувствительно в условиях санкций. Адвокат также поднял вопрос о молодых кадрах — стажерах-«паралигалах» (от англ. paralegal — помощник юриста): сейчас они получают необходимый опыт, в том числе работая с документами. «Если базовые функции уйдут к ИИ, через какое-то время мы увидим не только снижение общих когнитивных способностей, но и уровня профессионализма», — поделился опасениями спикер.
В мире уже ведутся «тесты» по использованию нейросетей в судебной практике. Например, в некоторых провинциях Китая интернет-суды работают с 2017 года, еще раньше в местной социальной сети WeChat появился «мобильный суд». К 2030 году есть планы расширить функционал цифровых судей. В российских судах уже привычным стало использование удаленных систем связи и систем обработки электронных документов (в стране действует система «Правосудие онлайн», которая позволяет подать иск через «Госуслуги» и подключаться к заседаниям онлайн), однако полноценная передача судебных функций генеративному искусственному интеллекту (AI) вызывает споры. По мнению Архипова, полная автоматизация судебного производства в ближайшем будущем маловероятна, более реалистичной является модель «нейросеть плюс судья», где AI готовит проекты решений, а человек их утверждает. «ИИ — это мощный инструмент, но не замена юристу, — отмечает спикер. — Он не способен учесть иррациональное поведение людей, что является ключевым в практическом правовом консультировании». Ценность юриста будущего будет заключаться в комплексном подходе, управлении рисками и экспертизе, которую невозможно алгоритмизировать, резюмировал Архипов.
Медиаторы для инвесторов
Планируемая реформа системы разрешения споров не ограничивается использованием современных технологий. Президент России Владимир Путин поставил перед нашим государством очередную амбициозная цель — войти в топ-20 международного рейтинга Всемирного банка Doing Business (в его новой версии). Со стороны юристов к поиску решений для выполнения этой задачи подключилась рабочая группа под руководством Михаила Гальперина, члена правления «Интер РАО», профессора кафедры коммерческого права и процесса Исследовательского центра частного права имени С. С. Алексеева при Президенте Российской Федерации. Он рассказал, что за восемь месяцев ведущими юристами совместно с бизнесом была разработана «профильная» «Дорожная карта», которая уже согласована с органами власти. Ее ключевые пункты: увеличить долю фактического взыскания по исполнительным производствам с 15 до 23%, сократить срок исполнения судебных решений по коммерческим спорам до 14 дней, повысить эффективность третейских судов, втрое увеличив количество рассматриваемых ими исков (до 10 000 в год), увеличить количество нотариальных медиативных соглашений до 2000 в год, снизить долю отказов в признании решений иностранных судов с 40 до 20%. Особое внимание уделено спорам с участием госкомпаний. Для них предлагается механизм «министерской медиации», чтобы избежать длительных судебных процессов. Рабочей группой также предлагается присоединение России к Сингапурской конвенции о международных медиативных соглашениях и активное участии в Гаагской конвенции о признании иностранных судебных решений (что, по мнению спикера, облегчит исполнение решений российских судов за рубежом, и наоборот). «Нам надо возвращаться в правовую нормальность, показывая открытость [миру]», — подчеркнул Гальперин.
Василий Рудомино, старший партнер юридической фирмы АЛРУД, выразил сожаление, что к разработке вышеозначенных инициатив не было привлечено адвокатское сообщество. Однако поддержал инициативу Минюста о профессионализации судебного представительства. «Как руководитель крупной фирмы, член комиссии по этике ФПА (Федеральной палаты адвокатов. — Forbes) и потребитель юридических услуг, я полностью поддерживаю этот путь», — заявил он, исходя из личного опыта. «Несколько лет назад у моей жены случилась небольшая авария на дороге, и я посоветовал нанять ей [стороннего] адвоката по страховым делам, чтобы не задействовать наших юристов, которые сфокусированы на работе по поддержке бизнеса. Мы заплатили около пятидесяти тысяч, но через полтора года выяснилось, что [нанятая] адвокатская фирма просто бросила дело». В итоге завершать разбирательство пришлось с привлечением дорогостоящих юристов АЛРУД. Такие ситуации, увы, не редкость, и непонятно, что в этом случае делать обманутому в своих ожиданиях потребителю. «Пока мы ждем, что «рыночные силы» вытеснят недобросовестных игроков, сколько бабушек, сколько людей, для которых юридический совет жизненно нужен, пострадает? Очевидно, что судиться с подобными «специалистами» из-за некачественного оказания услуг и невыполнения обязательств вы не будете. Объединение всех судебных юристов в одну саморегулируемую организацию даст возможность клиентам их нерадивых коллег подать жалобу в квалификационную комиссию, которая будет решать, что делать в подобных ситуациях», — подчеркнул Рудомино. Однако он полагает важным, чтобы профессионализация судебного представительства не привела к оттоку квалифицированных юристов. Многие из них могут не захотеть переходить в адвокатуру не только из-за необходимости сдачи экзаменов, но и по причине полной материальной ответственности, меньших социальных гарантий и ряда других факторов. Именно поэтому руководители крупных юридических фирм так глубоко вовлечены в этот процесс — чтобы совместно выработать решения, которые позволят сохранить ценные кадры для отрасли, резюмировал спикер.
Антон Александров полагает, что реформа сработает. Гарантией успеха, по его мнению, станут мягкий переходный период, модернизация (в том или ином виде) форм адвокатских образований, а главное — преодоление страхов тех, кто хочет стать частью профессиональной среды. Ключевой механизм для борьбы со страхами — это внедрение единых, прозрачных и понятных правил игры («золотого стандарта»). Адвокат полагает, что важно тщательно разработать эти правила, так как профессиональные ошибки могут стать фатальными для тех, кто их совершил, вплоть до лишения статуса. «Это привлечет людей в профессию, в то время как неопределенность и риск исключения за малейшее «отклонение», наоборот, будут их отпугивать», — резюмировал Александров.
Юрий Воробьев, партнер «Пепеляев групп», отметил, что реформа — это итог осознания проблемы, а главная ее цель — поиск решений, которые помогут улучшить работу судей: «Я не сторонник ругать суды, но улучшения нужны». Чтобы стимулировать медиацию и арбитраж работать лучше и стать реальной альтернативой судебным процессам, надо удорожать последние. С сентября прошлого года госпошлина за подачу исков резко возросла, «значит, мы на правильном пути». Чем дороже будет обращение в суд, тем больше будет стимулов у противоборствующих сторон искать досудебные компромиссы, уверен спикер. Второй обозначенный им ключевой момент — это дисциплина судопроизводства. Сейчас первое заседание по сути является ознакомительным, судья не знаком с ситуацией, поэтому начинаются откладывание и переносы заседаний, запрос дополнительных материалов, в итоге дела длятся годами. Воробьев полагает правильным и неизбежным подачу в суд полного комплекта документов сразу.
Все вышеперечисленное разгрузит суды и повысит качество правосудия.