В отдельных районах Каира в понедельник возобновились столкновения и перебранки между жителями столицы. Обстановка остается напряженной после того, как в воскресенье 9 октября в стычках с военной полицией погибли как минимум 36 человек, ранено более 300. Это самые кровавые беспорядки с тех пор, как в феврале этого года на фоне уличных демонстраций произошло отстранение от власти президента Хосни Мубарака. По словам премьера страны Исама Шарафа, «Египет оказался в опасности и случившееся — результат заговора».
Среди жертв есть и военные. Однако большинство из погибших и раненых — это христиане, пришедшие на берег Нила к зданию телерадиоцентра, чтобы выразить свой протест против разграбления местными мусульманами недостроенной церкви в маленькой деревне на юге в Асуане.
Местный губернатор, вместо того чтобы примирить между собой проживающих там рядом христиан и мусульман (христиане-копты составляют примерно 10% в более чем 80-миллионном Египте), только подлил масла в огонь, заявив, что церковь восстановлена не будет, поскольку возводилась без разрешения. Христиане, которые из-за нынешнего роста влияния исламистов в Египте и без того смотрят в будущее с опасениями, почувствовали себя оскорбленными этими заявлениями. На митинге в центре Каира они потребовали ремонта храма и уважения к своим правам.
Однако было бы слишком просто сказать, что таким образом вылились наружу противоречия между христианами и мусульманами, или, например, между гражданскими лицами и военными. Ситуация накалена настолько, что сегодня, к примеру, вы можете пройти по каирским улицам без опасений быть избитыми или ограбленными, а уже завтра на том же месте какому-нибудь экзальтированному прохожему может почудиться в вашем взгляде что-то недоброе и он огреет вас палкой по шее.
Поскольку я только что из Каира, где, конечно же, зашла и на площадь Тахрир, то могу сказать, что загрязненный бесконечным потоком машин воздух там сильно наэлектризован, при том что полиции на улицах стало значительно меньше, чем раньше. Нередки случаи, когда полицейских за сделанное замечание избивают хулиганы или какие-нибудь совсем уж обнаглевшие водители. Бардак, который и так был характерным признаком Египта, стал еще больше. Активисты на площади Тахрир даже в самые мирные дни явно перевозбуждены и в любой момент готовы к буйству, было бы только желание их завести.
Моя коллега принялась одного из них фотографировать — а он на нее чуть ли не с кулаками. Пришлось успокоить, сказав пару фраз по-арабски. Крикун тут же заулыбался своим беззубым ртом. Но на всякий случай все-таки прокричал, что будет и впредь защищать революцию до самой смерти (своей или чужой, в ажиотаже это ему не важно). Нас он объявил друзьями, тут же оговорившись, что его настоящие враги живут в Израиле.
На площади Тахрир, помимо интеллигенции и среднего класса, в том числе собираются маргиналы, которым все равно кого бить и кого грабить. В Египте заранее не угадаешь, какая из акций протеста закончится мирно, а какая приведет к пролитию крови. Это непредсказуемо в стране, которая с февраля живет без президента и парламента. Не удивительно, что, как свидетельствуют очевидцы, собравшиеся на воскресный митинг в столице по возможности захватили с собой подручные средства: кто-то дубинку, кто-то нож, кто-то чугунную кастрюлю, а кто-то и пистолет. Так в последнее время всегда бывает на всех демонстрациях в Каире, Александрии и далее везде по всему Египту.
Кто первым начал — здесь даже и разбираться бессмысленно. Военные тоже стреляли, а потом подошла бронетехника и кто-то из зазевавшихся попал под ее колеса. Высший военный совет Египта, который с февраля временно взял власть в свои руки, с понедельника ввел в Каире комендантский час, впрочем, весьма милосердно — с двух часов ночи до семи утра. В такой обстановке разговоры оппозиции о необходимости отмены в стране чрезвычайного положения кажутся преждевременными.
Беспорядки в Египте возникают нередко спонтанно, хотя бывает и так, что готовностью масс к выступлениям пользуются политические партии, чтобы добиться от военных выполнения своих требований. Тем не менее все без исключения политические силы страны сейчас испытывают опасения, что кто-нибудь рано или поздно захочет воспользоваться очередным всплеском насилия, чтобы совершить переворот. Тем более в народе и так поговаривают: хорошо, что есть военные, если б не они, было бы еще хуже.
«Не исключено, что есть какие-то группы лиц, которые хотели бы разжечь насилие в стране, чтобы воспользоваться этим поводом для более активного вмешательства в ситуацию со стороны силовиков», — сказал мне на днях в Каире директор ведущего египетского Центра стратегических исследований «Аль-Ахрам» Дыя Рашван. А египетский журналист Мазен Аббас, работающий в Москве, в беседе с автором этих строк обратил внимание на то, что это кровавое воскресенье произошло за полтора месяца до парламентских выборов и всего за несколько дней до начала регистрации кандидатов. «Над революцией и демократией занесен железный кулак» — вот так образно выразился мой собеседник.
Словом, из-за последних событий революция в Египте снова в опасности, причем «с той стороны, с которой ей только и может грозить опасность: со стороны контрреволюции». Другое дело, что египтянам сегодня непросто ответить на вопрос, что лучше: контрреволюция или продолжение революции? Ведь создается впечатление, что при любом выборе новых жертв не избежать.
Автор — политический обозреватель «Московских новостей», востоковед