Почему нельзя одновременно иметь низкие налоги, высокие расходы и технонезависимость

Несмотря на частичное восстановление внешнеэкономических связей и расширение торговли с Глобальным Югом, российская промышленность остается зависимой от ряда критически важных компонентов. В ряде отраслей — микроэлектронике, робототехнике, электронно-оптическом оборудовании, системах управления, станкостроении — зависимость от импорта все еще высока. Поставки из «дружественных» стран лишь частично закрывают потребности, и по многим направлениям речь идет не о замещении, а о временной компенсации. Поэтому задача технологического суверенитета становится стратегической: она вписывается в мировую тенденцию, когда ведущие экономики стремятся не только укрепить собственную технологическую независимость, но и распространить влияние своих стандартов и включить другие страны в свои цепочки создания стоимости.

Выбор приоритетов для российского бюджета был непростым, но логика его формирования очевидна. С одной стороны, сохранены социальные обязательства — безусловный приоритет государства. Более 10 трлн рублей направляется на «детский бюджет», 1,8 трлн рублей — на материнский капитал. Продолжится реализация программ по развитию образования и здравоохранения — только в 2026 году расходы на эти цели составят 3,6 трлн рублей. Это не просто поддержка семей, а долгосрочная инвестиция в человеческий капитал, особенно в условиях нарастающих демографических проблем, которые начали формироваться задолго до 2020 года.

С другой стороны, на передний план выходит технологическая независимость, требующая масштабных, долгосрочных вложений в модернизацию промышленности. На национальные проекты, связанные с технологическим лидерством, предусмотрено почти 1,9 трлн рублей в 2026–2028 годах. Среди приоритетов — проекты «Станки» с общим объемом финансирования  на три года 117,8 млрд рублей и «Беспилотные авиационные системы» — 87,9 млрд рублей.

При этом даже эти суммы выглядят скромно в сравнении с мировыми масштабами. США и Китай, претендующие на глобальное технологическое лидерство, вкладывают в аналогичные направления кратно больше. Поскольку Россия не может соревноваться объемом поддержки в абсолютном выражении, решающее значение имеет приоритизация. В этом смысле ставка на сквозные направления, такие как станкостроение, робототехника, беспилотные системы и микроэлектроника, выглядит оправданной: именно они формируют основу будущей промышленности.

Важной частью нового бюджетного цикла стали решения, направленные на рост производительности и занятости в технологических секторах. Среди них — поддержка промышленной робототехники (40,7 млрд рублей), докапитализация Фонда развития промышленности (75,2 млрд рублей), расширение инвестиционного налогового вычета. Сохраняются и льготы по страховым взносам для приоритетных отраслей — обрабатывающей промышленности, транспорта, электроники. Это не просто сигнал бизнесу, а системная мера поддержки технологического развития, доказавшая эффективность ещё в период пандемии.

Одновременно в бюджете предусмотрено повышение НДС до 22%. Это жесткое, но взвешенное решение, пожалуй, один из наименее искажающих инструментов мобилизации финансовых ресурсов. Льготная ставка 10% сохраняется для социально значимых товаров, что ограничивает инфляционное давление. Важно и то, что снижение порога уплаты НДС с 60 до 10 млн рублей и ужесточение контроля за выплатами руководителям компаний направлены не против малого бизнеса, а против схем «дробления» и фирм-однодневок. В результате это способствует формированию более справедливых условий конкуренции: добросовестные предприниматели перестают проигрывать «серым» игрокам, а прозрачность рынка повышается. Это залог здорового развития сектора МСП, который может стать драйвером инноваций и, в частности, уже доказал свою важную роль в восполнении пустых ниш на рынке во время пандемического шока и первого периода адаптации к санкциям.

Безусловно, повышение налоговой нагрузки несет риски. В частности, для малого и среднего бизнеса это означает необходимость адаптации — не только к новым ставкам, но и к более строгому налоговому администрированию. Тем не менее в текущих условиях альтернатива ограничена: либо экономика инвестирует в прозрачность, технологии и человеческий капитал, либо рискует не достичь технологического суверенитета. Важно, что дополнительные доходы бюджета направляются не только на оборонные цели, но и на укрепление технологической устойчивости — развитие кибербезопасности, защиту критической инфраструктуры, цифровизацию промышленности и поддержку инженерных компетенций. Именно эти направления формируют основу долгосрочного роста, который невозможен без стабильных источников финансирования.

Пожалуй, главный вызов для промышленной политики сегодня заключается не в темпах роста экономики, а в качестве технологических преобразований. Опыт последних лет показывает, что импортозамещение нередко сводится к сборке конечной продукции из иностранных комплектующих, без создания собственных цепочек добавленной стоимости. Более того, сам по себе рост промышленного производства способен увеличивать зависимость от импорта, поскольку новые производственные линии требуют зарубежного оборудования, программного обеспечения и технологий.

Достижение технологического суверенитета невозможно без долгосрочных инвестиций в человеческий капитал, формирования прозрачной конкурентной среды и поддержки модернизации высокотехнологичных отраслей. В этом контексте внимание бюджета к ОПК оправдано, однако не менее важно, чтобы промышленная политика не замыкалась исключительно в военном контуре. Реальное импортозамещение и технологическая независимость достижимы только в рамках открытой модели развития, основанной на технологиях двойного назначения, трансфере решений из ОПК в гражданские отрасли, экспортной ориентации, участии стартапов и притоке венчурного капитала. Именно такая модель способна превратить технологическую независимость из цели в реальное конкурентное преимущество на мировой арене.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора