Одна вокруг света: граница Гондураса, тропический лес и банановые плантации
Бывшая сотрудница московского агентства элитной недвижимости после нескольких тренировочных автопутешествий решилась на автомобильную кругосветку в компании собаки. О ее передвижениях в режиме реального времени можно следить в блоге Вокругсвета. В предыдущей серии Ирина провела ночь у подножия извергающегося вулкана, побывала в колониальном городе Антигуа, узнала, как работает общественная прачечная в горных районах Гватемалы, и увидела гигантскую сейбу.
Мы с Гретой в той самой стране, которую правильно назвали Гондурасом. Я долго сомневалась, ехать из Гватемалы на юг через Сальвадор или сразу в Гондурас. Традиционно, оказавшись на распутье, слегла больная и не выздоровела, пока не взвесила все «за» и «против». Сомнения развеяли семья путешественников из Латвии, которых я встретила в гватемальском Антигуа. Они только выехали из Сальвадора, застряли там на несколько месяцев из-за пандемии. На мой вопрос, стоит ли посетить Сальвадор, ответили коротко: «Мексика интересней, а чтобы потом выехать из Сальвадора, надо заплатить $160 за тест на коронавирус». Посоветовавшись сама с собой, решила, что за количеством стран я не гонюсь, задача потратить как можно больше денег у меня тоже не стоит, тест в Гватемале стоит в четыре раза меньше, а Сальвадор можно объехать стороной. И, пока не передумала, отправилась к границе.
С таможенной службой Гондураса сравнится разве что египетская — по количеству многоходовок и ксерокопий. При этом обе стороны — и гватемальская, и гондурасская — находятся в одном помещении. «Сделай по две копии всех документов», — говорит один. «По две ему и по две мне», — уточняет второй. «Нет, ему по две, а мне по одной хватит». Вот и договорились.
По очереди проверяют машину на выезд и въезд, сверяют цифры и буквы. «Ты из России?», — спрашивает второй, рассматривая мой паспорт. «Да». «И машина из России?», — удивляется тот. «Да». «Она из России, и приехала на машине из России!», — с восторгом рассказывал он потом всем, кто подходил к его окну во время оформления документов или к кому он меня сопровождал по запутанной цепочке гондурасской таможни.
Для оплаты временного разрешения на въезд — большая стопка квитанций, оплатить надо в банке. Спрашиваю: «Где банк?». Не поленился лично сопроводить до каморки. Что это банк — ни единого намека. Впрочем, оказалось, что это и не банк вовсе: женщина через онлайн-систему и свой личный аккаунт проводит платежи. За солидные комиссионные. А если не нравится, можешь сесть в автобус и доехать до ближайшего города восемь километров. В банк. Только он уже закрыт, а откроется завтра утром.
Гондурас обязывает туристов оформить онлайн-паспорт здоровья. На первый взгляд, все просто, но система устроена так, что готовый документ отправить автоматически можно только в офис иммиграционной службы, где никто не собирается искать его в системе и требуют бумажную распечатку. На третьей попытке комиссар объяснил, что через дорогу есть магазинчик, где мне помогут заполнить и распечатают анкету. Действительно помогли и распечатали, на английском объяснили, что к чему, и взяли за это 100 российских рублей. Кульминацией оформления ветеринарных документов для собаки стало совместное фото нас с Гретой на фоне машины и личная подпись под справкой… отпечатком пальца. Хорошо, что не кровью.
Надо сказать, что весь процесс прохождения через границу — медленный и запутанный — был дружелюбным. Въехала я в Гондурас уже вечером. В первом населенном пункте, туристическом Копане, я кое-как раздобыла местную сим-карту. Неделя безлимитного и наконец-то относительно дешевого интернета мне обеспечена.
Внезапно обнаружила, что у меня нет наклейки с флагом Гондураса. Неужели традиция заезжать в каждую новую страну с новой наклейкой на машине прервется? Воистину, нельзя ничего планировать заранее. Зато я привезла с собой открытки, приобретенные и подписанные в Гватемале. Я их с трудом нашла: оказалось, даже в туристических местах это большая редкость. Но отправить их из Гватемалы у меня так и не получилось. «Россия не принимает посылки», — сказали в почтовой службе. В США — пожалуйста, а в Россию и Европу нельзя. Остается два варианта: отправить из другой страны или возить их с собой до возвращения на родину.
Мой навигатор решил, что я должна сократить дорогу, и повел меня по горной грунтовке через тропический лес на высоте 1300 м. Раннее утро, еду в густом тумане. Он оседает к земле, обещая, что день будет жарким. Утреннее солнце обманчиво и еще плохо прогревает воздух. В деревенском доме топится печь. Но через час на небе уже ни облачка, становится все теплее, а к полудню начинается настоящая жар а.
Ручьи и горные речки, коих здесь бесчисленное количество, портят и без того убогую дорогу, подливают ледяной воды, оголяя острые камни. Несколько внедорожников проскочили мимо, читаю в глазах встречных водителей ужас. Потому что я на седане? Или потому, что женщина за рулем на разбитой дороге — это редкость? На обочине радостные люди кричат вслед что-то жизнеутверждающее. Хотели, чтобы я их подвезла, а я не поняла?
Горные склоны обрабатываются под сельское хозяйство, на них почти нет пустых участков. Банановые плантации, кукуруза, еще какие-то растения, названия которых мне неизвестны. Удивительно, как человек приспосабливается к жизни в любых условиях, ухаживает за каменистой землей, строит жилье. На склонах примостились кирпичные дома, покрытые черепицей. Строительный материал буквально под ногами, далеко ходить не надо: кирпичи для кладки делают прямо на месте, из красной глины.
Засмотрелась и чуть не улетела в обрыв… Иногда проезжаю такие узкие места, что моя легковушка кое-как протискивается по горным изгибам. Сколько раз я себе говорила: «Больше никаких грунтовок и проселочных дорог!». Но все равно еду. Потому что на таких дорогах и встречаю настоящую жизнь, наблюдаю, как живут здесь люди, чем они занимаются. И лишний раз убеждаюсь, что мир добродушный и приветливый, если ты ему открыт. Чтобы убедиться в этом, надо идти туда, где не ступала нога обычного туриста.