Мы не имеем своих имен, а носим имена отцов: как язык усиливает гендерное неравенство
Согласно исследованиям, около 40% людей во всем мире разговаривают на гендерном языке — то есть на том, где есть слова, которые используются по отношению только к женщинам или только к мужчинам. В ситуации гендерного неравенства такой язык оказывается ориентированным на мужчин и начинает работать на увеличение разрыва между полами.
Как языки отражают гендерные различия
В вопросе взаимодействия с гендером языки можно разделить на три типа. К первому относят естественные гендерные языки. Среди них, например, английский. В таких языках существительное может оставаться нейтральным, но местоимение указывает, обозначает это слово мужчину или женщину. Например, friend может относиться как к другу, так и к подруге, что становится понятным, когда мы добавляем he или she.
Вторая категория — грамматические гендерные языки, например французский и немецкий. В них все существительные имеют свой род: le président — слово «президент» мужского рода во французском, die Katze — слово «кошка» женского рода в немецком. Причем родовая категория не всегда соответствует полу: «девочка» в немецком (das Mädchen) среднего рода.
Третий тип — гендерно-нейтральные языки, где само упоминание гендера сводится к нулю. Например, в китайском языке ни существительные, ни местоимения не имеют рода: понять, о ком идет речь, можно из контекста.
Грамматические языковые нормы влияют на то, как мы представляем окружающий мир. В ходе одного исследования носителей немецкого и испанского языков попросили описать мост. В немецком «мост» (die Brücke) — слово женского рода, в испанском (el puente) — мужского. Говорящие на первом языке описали мост как что-то красивое, элегантное и хрупкое, носители испанского, в свою очередь, использовали прилагательные «высокий», «опасный», «прочный». Соответственно, гендерная принадлежность того или иного слова на уровне языка формирует у людей речевые привычки и предубеждения, основанные на делении мира на мужские и женские сущности. Если человек столкнется со словом «посудомойка» при отсутствии контекста, то ему нужно принять решение, какого пола обозначаемое лицо. И это решение напрямую зависит от гендерных стереотипов, которые укоренились в культуре и в языке. Так, «policeman», «chairman» («полицейский», «председатель») воспринимаются как профессии, относящиеся к мужчинам (на что на английском указывает и «man» в словах), а «посудомойка» в восприятии людей соотносится с женщиной.
Лингвистическое неравенство
Интерес к проблеме языка и репрезентации в нем женщин стал частью феминистского движения в 1960–1970-е годы. Лингвистки, например Дебора Кэмерон, пришли к выводу, что в языках укоренился сексизм: они представляют или «называют» мир с мужской точки зрения и в соответствии со стереотипными представлениями о гендере. «Мы даже не имеем своих личных имен, а носим имена отцов (фамилии. — Forbes Woman), пока не сменим их на имена мужей», — заявляла писательница и феминистка Робин Морган. В структуре языка, в частности английского, заложено, что прототипом человека является именно мужчина: «man» используется для упоминания любого человека, а человечество мы называем «mankind».
Исследовательница проблемы гендерной предвзятости Робин Лакофф в 1973 году опубликовала статью «Язык и место женщины», в которой рассматривались различия между женской и мужской англоязычной речью. Лакофф заявила, что язык — система, ставящая женщин в подчиненное положение по отношению к мужчинам. Дискриминация, по мнению исследовательницы, основана на том, как женщин учат говорить и как выбор слов при общении определяет женщин. Например, девушкам объясняют, что они должны быть вежливыми, следить за грамотностью речи. При этом, исходя из анализа ряда примеров речи, Лакофф отметила, что женщины используют для заполнения пауз пустые слова («ну», «вот», «кажется») и пустые оценочные прилагательные («милый», «чудесный»). Недостаток уверенности в общении, также характерный в ее понимании для женщин, она объясняет доминированием мужчин в разговоре.
Выбор слов при общении является средством, которое создает гендерные стереотипы. Например, в английском языке, обращаясь к мужчине, мы используем слово Mister (мистер), а женщину называем Missis (миссис) либо Miss (мисс) в зависимости от ее семейного положения. Иными словами, мы категоризируем женщин исходя из того, замужем они или нет.
Исследования также показали, что некоторые слова сексуализируются, если они применяются к женщинам. Например, если о мужчине говорят he is a professional, то значение остается прямым: его считают профессионалом. Если же возникает формулировка she is a professional, то в ряде случаев это могут интерпретировать в значении, при котором женщину хотят назвать проституткой. Точно так же слово mistress воспринимают в значении «любовница», хотя по сути оно является женским эквивалентом слова «господин» и изначально подразумевало «женщину, которая контролирует и властвует».
В других языках, например в урду, нет слова для описания разведенного мужчины, но есть для описания женщины — это «талак яфта», оскорбительная фраза. Un uomo allegro в итальянском — счастливый человек, un passeggiatore — любитель гулять. Если же эти прилагательные преобразовать в относящиеся к женщинам, значение меняется — они начинают нести сексуализированный посыл (значение похоже на русское слово «гулящая»).
В испанском языке un hombre público — влиятельный мужчина, а una mujer pública — проститутка. Слово gobernante описывает лидера, а gobernanta — это женщина, отвечающая за уборку. Un sargento — сержант, una sargenta — женщина, которая выглядит коренастой и мужественной.
Языковые гендерные стереотипы в отношении профессий подтверждает ряд исследований. В 2015 году выяснилось, что при вводе слов «генеральный директор» и «автор» Google выдает в основном изображения мужчин, хотя в тот период в США женщин-авторов было больше, чем мужчин, и 27% гендиректоров также были женщинами. Другое исследование показало, что когда гендерно-маркированные слова, такие как пожарные (firemen) и полицейские (policemen), используются для обозначения профессии, дети менее склонны ассоциировать женщин с карьерным успехом. Точно так же участники французского исследования чаще называли мужчин, когда их просили назвать двух писателей (écrivain — слово мужского рода).
Как преодолеть гендерную асимметрию в языках
Исследователи считают, что язык во многом является отражением идеологии. Маленьких девочек часто описывают словами «ангел», «маленькая принцесса», «малышка», тогда как для обращения к мальчикам используют другие языковые паттерны, например «чемпион» или «приятель», писала в 1980 году писательница Дейл Спендер. Это способствует укреплению стереотипов о должном поведении женщин и мужчин. Если мы используем местоимение мужского рода для обозначения человека по умолчанию («если человек чувствует себя плохо, он должен вызвать врача»), то это укрепляет гендерные предубеждения и ставит женщин в подчиненное положение. Чтобы уменьшить гендерную предвзятость, необходимо изменить языковые привычки людей. «В конце концов, язык — это инструмент, который люди меняют в соответствии со своими потребностями», — считает психолингвистка Лера Бородицкая.
Обсуждения гендерно-нейтрального языка ведутся в разных странах. Например, в национальном гимне Германии сейчас используется слово Vaterland (отечество, дословно — «земля отцов»), но некоторые настаивают на том, чтобы оно было изменено на Heimatland (родина). В США многие используют «x» или «@» для создания гендерно-нейтрального существительного, а в Испании употребляют форму elle как гендерно-нейтральное местоимение наряду с ella (она) и el (он). Шведские активисты начали использовать местоимение hen вместо han (он) или hon (она). В 2019 году словарь Merriam-Webster добавил «они» в качестве местоимения для «человека, чья гендерная идентичность небинарна». В 2017 году «они» как гендерно-нейтральная форма были добавлены в стайлгайд Associated Press.
В январе 2019 года Ганновер стал первым немецким городом, который потребовал, чтобы во всех официальных сообщениях использовались гендерно-нейтральные существительные. Например, вместо того, чтобы использовать слово для обозначения избирателя-мужчины (Wähler) и избирателя-женщины (Wählerin), муниципалитет будет использовать слова, которые не относятся к конкретному полу, например, «голосующие» (Wählende).
В 2021 году в Испании изобрели слово matrocinio, женский эквивалент patrocinio (покровительство), или матронаж. Один из спектаклей в Teatro Real в Мадриде назвали продуктом matrocinio — «поддержки или финансирования мероприятий, созданных ради или в пользу гендерного равенства».
Дебаты насчет минимизации гендерной предвзятости активно ведутся и во Франции. По правилам французской грамматики все местоимения, существительные и прилагательные несут род объекта или лица, к которому они относятся. Не существует гендерно-нейтрального местоимения, такого как «они», и мужская форма считается доминирующей во множественном числе: десять женщин составляют группу француженок, но если добавить всего одного мужчину, то они станут французами.
В 2015 году Высший совет по гендерному равенству во Франции продвигал l'écriture inclusive, или инклюзивное письмо. В частности, предлагалось сделать названия профессий и титулов нейтральными, а не сфокусированными на мужчинах или женщинах. Консерваторы из Французской академии (научный орган Франции по вопросам французского языка) не согласились с переменами, решив, что они приведут к путанице. Интересно, что академия была основана в 1635 году, но до 1980 года в ее составе не было ни одной женщины. Среди 732 членов за всю ее историю было девять женщин.
Гвенаэль Перье, исследовательница из Парижского университета, специализирующаяся на политике, языке и гендере, отметила, что школьникам в целом комфортно использовать формы инклюзивного письма, такие как феминизированные существительные. Она также обнаружила, что студенты университетов восприимчивы к некоторым высмеиваемым неологизмам, таким как термин iel (нейтрализованное сокращение от французских терминов «он» и «она»). По мнению Перье, «новые слова часто удивляют и шокируют, как и феминизированные формы названий должностей всего несколько десятилетий назад, но факты показывают, что слова и другие привычки легко усваиваются, когда они полезны и помогают передать смысл».