Орден бегинок: как в Средневековой Европе появились независимые женские объединения

Орден бегинок — объединение, куда входили незамужние горожанки, которые селились совместно, вели общее хозяйство, работали по найму или даже занимались торговлей. Все это в отсутствие мужей позволяло им быть финансово независимыми. Образ жизни бегинок был близок к монашескому, но монахинями они не были. Бегинажи (или поселения-общины одиноких бегинок) впервые возникли в XII веке, достигли расцвета в XIII и просуществовали вплоть до XVIII века. Чтобы понять, как Орден бегинок стал уникальным примером женского независимого комьюнити и почему подвергался гонениям, важно разобраться в том, как была устроена жизнь человека в средневековой Европе и какая роль в ней отводилась женщине. Forbes Woman рассказывает о бегинках и о том, что способствовало их появлению. 

Был бы милый рядом, или Несколько практичных поводов выйти замуж

Средневековая картина мира базировалась на установке, что только при гармоничном сочетании трех сословий — «молящихся» (духовенство), «воюющих» (рыцари, феодалы), «трудящихся» (крестьяне, купцы, ремесленники) — возможен естественный ход вещей. При этом перейти в другое сословие было практически невозможно: родившись в семье мельника, его сын не мог стать кузнецом или, допустим, каменщиком — его судьбой было дело его родителя. Благами и правами обладали только представители элиты, а жизнь всех остальных ничего не стоила. И женщины, и мужчины могли стать жертвой случайной потасовки, разгула разбойников, внезапно впавшего в ярость рыцаря. 

Семьи были многодетными, из-за еще неразвитой науки результаты ведения сельского хозяйства сильно зависели от погоды. Тяжело трудиться приходилось всем с раннего детства. Рацион бедняков был скудным, мяса практически не ели, а каждые 8–10 лет оборачивались катастрофой — именно с таким интервалом случался массовый голод. В 1315–1317 годах в Европе случился «Великий голод», который унес миллионы жизней. 

В описываемых социально-экономических условиях замужество являлось не столько долгом доброй христианки, сколько было необходимо для выживания. Впрочем, мужчина мог отправиться на заработки на войну, оставив жену и детей. Популярность Крестовых походов, основной движущей силой которых стали бедняки, историки объясняют возможностью вернуться с богатой добычей. К тому же средневековое мировоззрение подразумевало невысокую ценность земной жизни и твердую веру в рай, место в котором было гарантировано каждому участнику. В отсутствие супругов женам приходилось взваливать на себя все заботы по хозяйству и прилагать усилия, чтобы заработать достаточно денег на содержание семьи. Поэтому уход мужа на войну или его смерть становились трагедией не только по сентиментальным соображениям — это в буквальном смысле грозило семье нищетой или даже гибелью. 

Походы усложнили жизнь женщин всех сословий. Бедные становились еще беднее: содержать семьи по 9–16 детей в одиночку могли единицы. Остальные умирали с голоду, накладывали на себя руки, становились проститутками или отправлялись просить милостыню. 

Монастырь как привилегия для богатых

У богатых в период Крестовых походов были свои проблемы. Гибель или долгое отсутствие мужа могло спровоцировать разорение имений — вести хозяйство в одиночку было непросто.  

Одни представительницы знати оставались без мужей, другие и вовсе не успевали выйти замуж. Многие из них отправлялись в монастыри. Но это решение могла позволить себе не каждая. Количество мест там было ограничено, и поэтому брали не всех. Более того, карьеру настоятельницы могла сделать только представительница богатой знатной семьи. Для женщин из привилегированных сословий, решивших уйти в монастырь, это ограничивало выбор обителей: был закрыт вход там, где заправляла представительница конкурирующего семейного клана. Также уход в монастырь не был бесплатным — семья выплачивала монастырю приданое (а имущество женщины переходило в собственность церкви). Размер приданого отличался в зависимости от престижа обители. 

Бесплатное попадание было делом большой удачи и почти не зависело от добродетели и веры. Например, францисканская монахиня Святая Мария Хес родилась в небогатой семье. Дать за нее приданое было некому, поэтому в монахини ее не брали. В 1703 году мэр Кауфбойера, города, где жила будущая святая, оказал услугу местному монастырю и взамен попросил принять девушку в обитель. Его просьбу удовлетворили, но жизнь сестры Марии с первых дней была невыносимой: настоятельница и сестры обзывали девушку «паразиткой», заставляли делать самую грязную работу, портили ее вещи и всячески унижали. А все потому, что невестой Христа она стала «бесплатно» к огромному неудовольствию матери-настоятельницы. 

Но главное, что останавливало женщин от ухода в монастырь, — монашеский обет, нарушение которого могло стоить жизни. Желающая отказаться от него женщина совершала тягчайший грех. Поэтому могла быть не только арестована, но и убита. 

Например, Катарина фон Бора еще девочкой после смерти матери была отдана в монастырь своим отцом, который не хотел видеть ребенка в доме после второй женитьбы. Девушка мечтала покинуть монастырь и вместе с 11 сестрами решилась на побег, который организовал немецкий реформатор и ключевой создатель протестантизма Мартин Лютер. Он спрятал девушек в сельдяных бочках и перенаправил в Виттенберг. Вернуться домой девушки не могли — там их ждала верная смерть в результате «законного» приговора или от стихийной расправы оскорбленных проступком земляков. За два года Лютер нашел бывшим монахиням мужей, а сам женился на Катарине, поскольку несколько эпизодов сватовства других мужчин к ней сорвались. История получилась скандальной и чудом не закончилась пожизненным заключением для Лютера и его жены, которых могли в любой момент отправить в крепость или на костер как еретиков. 

Поэтому женщины, даже оказавшиеся в крайней нужде, не спешили с постригом. Особенно те, кто ждал мужей из военных походов: вернись супруг с войны — забрать жену обратно домой он не смог бы. Не торопились туда и те, кто еще надеялся устроить семейное счастье или мечтал о свободе, — в монастыре жизнь была строго регламентирована даже для тех, кто обладал сословными привилегиями. Поэтому, когда в XII веке во Фландрии, Нидерландах и некоторых регионах современной Германии начали появляться коммуны бегинок, это стало настоящим спасением.

Женский город в городе

Пик популярности движения бегинок пришелся на XII–XIV века. Достоверно неизвестна этимология слова «бегинки», как и не удается установить, кто именно стал основателем движения. По одной из легенд, этим человеком был католический священник Ламбер ле Бег из Льежа.

Ламбер до 1164 года служил в соборе в Льеже, но когда он отказался платить вновь выросшую дань официальному капитулу Святого Павла, его «понизили» и перевели в маленькую часовню на окраине города. Через два года, в 1166 году, он вновь стал участником скандала. На епархиальном синоде священник выступил против множества привилегий и правонарушений в церкви. Это вольнодумство священнику сошло с рук, и вокруг него начали объединяться единомышленники, среди которых были в том числе и очень состоятельные горожане.

На пожертвования он построил в Льеже больницу Святого Христофора, перевел на французский язык жития святых и послания апостолов. И — пик достижений — создал первый приют для женщин разных сословий. В основном это были женщины, чьи мужья погибли или же задержались в Крестовых походах. Но были и сбежавшие невесты из известных семей, те, кто устал от семейного насилия, и те, кого из-за бедности не взяли в монастырь.

Жили эти женщины в так называемых бегинажах — общинах в черте города. Архитектурный ансамбль бегинажей строился вокруг большого внутреннего двора. В нем разбивали огород или сад. Жилища бегинок также отличались. Те, кто победнее, занимали кельи, в то время как состоятельные дамы могли занимать этаж дома или целый дом. При этом женщинам разрешалось поселить на своей территории мать или сестру (которые могли не иметь никакого отношения к движению). Также не запрещалось заводить прислугу и помощницу по хозяйству. Для большей безопасности бегинажи окружали высокими заборами или даже рвами с водой. Главным украшением общины была церковь. 

Сами себе хозяйки

Бегинки не были монахинями — они давали обеты целомудрия и послушания, но могли в любое время покинуть обитель. Они также имели право, покинув общину, завести семью, что было недоступно совершившим постриг. И, самое главное, они не отказывались от своего имущества.

Также у общины не было строгого устава, в отличие, например, от терциариев (членов Третьих орденов, которые были предназначены для людей обоих полов, желающих принять на себя обеты и жить в соответствии с духовностью ордена, но не покидать мир). По сравнению с терциариями жизнь бегинок выглядела особенно либерально. Многие важные вопросы решались голосованием. Настоятельница не назначалась епископом, а избиралась. Поэтому можно предположить, что случаев злоупотребления властью и жестокости в бегинажах было гораздо меньше, чем в монастырях. 

Бегинажи строились на пожертвования и взносы состоятельных горожан. Также вносили свой посильный вклад члены общины. Точной суммы взноса не было, как и самой традиции платного поступления в бегинаж, — платили сколько могли. Впрочем, бегинки были финансово независимы. Бегинажи можно отдаленно сравнить с первыми женскими бизнес-комьюнити, поскольку в них кипела не только духовная жизнь: здесь занимались ремеслами и торговлей, варили пиво, ткали, плели кружево. Женщины совместными усилиями увеличивали благосостояние коммуны. Такие объединения всего за полвека охватили более 600 городов в одной только Германии, что даже по современным меркам серьезный масштаб. 

Поскольку бегинажи оставались религиозной организацией, они получали еще и бонусы от государства в виде освобождения от уплаты налогов. Это экономило средства и позволяло держать более выгодные цены на рынке. Бегинки не входили в торговые союзы, ремесленные цеха и гильдии. С одной стороны, это делало их бизнес более мобильным, с другой — создавало дополнительное недовольство со стороны торгово-ремесленных объединений, одной из главных задач которых была борьба с конкурентами, а также ограничение количества мастеров одного профиля, чтобы избежать перепроизводства. Бегинки находились в стороне от этих договоренностей и создавали предпринимателям ряд проблем. Но не только ремесленники и торговцы были недовольны деятельностью бегинок. 

Кость в горле

К XII веку духовная жизнь Европы была раздроблена — существовали сотни сект, которые имели колоссальное влияние в отдельных городах, герцогствах и даже странах. И, по мнению Святого престола, бегинки мало чем отличались от сектантов, поэтому и отношение к ним было соответствующим. Чтобы привести веру «к общему знаменателю», была создана епископская инквизиция — каждый епископ был обязан следить за делами на своем участке, дважды в год объезжать владения и после IV Латеранского собора контролировать, чтобы каждый христианин непременно исповедовался хотя бы раз в год. Однако, несмотря на эти меры, многие представители элит и простой народ откровенно игнорировали нововведения, вступая в прямой конфликт с Папой. 

Игнорировали взгляды Папы и бегинки. Они выступали за бедность и аскезу, видя в богатом убранстве грех, — и это ставило под сомнения образ жизни духовной элиты. Также многие из них считали, что между человеком и богом не должно быть посредников, что подрывало основы, на которых держалась церковь.

Масла в огонь подливал и вопрос финансирования. Если состоятельный человек поддерживал бегинок, значит, эти пожертвования не доставались Церкви, и Святой престол терял деньги и влияние. Поэтому бороться с бегинками (при этом не объявляя их еретичками) начали уже в XIII веке. Например, с 1244 года вступать в коммуны разрешалось женщинам только по достижении 40 лет. А в 1287 году бегинкам запретили заниматься торговлей.

Репрессии обострились в XIV веке. Бегинок уже официально называют еретичками и сжигают на кострах. В 1310 году на Гревской площади в Париже сжигают известную монахиню и писательницу Маргариту Поретанскую. Процесс над ней возглавляют крупнейшие католические чиновники в регионе: епископ Санса и генеральный инквизитор Французского королевства Гийом Парижский. Дело получает широкий общественный резонанс, а инквизиция пытается любым способом стереть из истории память о Маргарите: ее книги сжигают, документальные сведения о ней удаляют. Вопреки этому до наших дней чудом дошла книга Маргариты Поретанской «Зерцало простых душ», признанная одним из ярчайших памятников средневекового мистицизма. 

Через два года после смерти Маргариты Поретанской, 6 мая 1312 года, на Вьеннском соборе был подписан декрет, который осудил движение бегинок. Поводом для этого стало расхождение в вопросе Блаженного видения: бегинки не считали это даром бога и настаивали, что любой человек может достичь этого состояния самостоятельно. Также им в вину вменялось то, что они не отказывались от имущества и мирской жизни. Вступать в движение бегинок женщинам теперь было запрещено под страхом отлучения от церкви. 

Спасаясь от убийц, многие бегинки либо вступали в официальные монашеские ордена, либо бежали на территории современных Нидерландов и Бельгии, где преследование не было таким сильным. Многие из построенных ими бегинажей уцелели, несмотря на войны и революции. До сих пор они являются жемчужинами местной архитектуры и объектами Всемирного наследия ЮНЕСКО. Спустя столетия они напоминают о смелых женщинах.