«Дамский каприз»: как Надежда Стасова развивала женское и детское образование
В 1868 году на прием к министру просвещения Российской империи графу Дмитрию Алексеевичу Толстому пришли активистки с ходатайством. Они просили разрешить женщинам получать высшее образование в университетах и на курсах, например по историко-филологическим и физико-математическим наукам. Выступление не впечатлило Толстого: он заявил, что средств на подобные авантюры у государства нет, а женщинам академические знания все равно не нужны. «Выйдет замуж — и все науки в сторону», — сказал министр. Подписавшихся под прошением он назвал «баранами», которым «все равно, на что и куда идти», а активисток, пришедших к нему на встречу, — «запевалами».
Среди «запевал» была и общественная деятельница Надежда Васильевна Стасова, в 1860–1895 годах — активная участница женского движения в России. И хотя Д. А. Толстой к ней по имени не обращался, наверняка понимал, кто стоит перед ним. Недаром современники про нее говорили: «Стасову можно было не видеть, но не знать о Стасовой было невозможно».
Утешение надеждой
В XIX веке небогатая дворянская семья Стасовых неожиданно оказалась приближена ко двору императора Александра I. Глава семейства Василий Петрович Стасов — придворный архитектор и художник — познакомился с царем в 1801 году, когда украшал народные гуляния в Сокольниках в честь восшествия Александра Павловича на престол. В награду Стасова отправили на учебу во Францию, а после — в Италию. В 1808-м он вернулся в Россию и стал архитектором Кабинета его императорского величества. По проектам Василия Петровича были построены многие здания в Санкт-Петербурге (например, Ямской рынок на Разъезжей улице и Павловские казармы на Марсовом поле), а также перестроены Екатерининский и Александровский дворцы в Царском селе, где семья Стасовых жила несколько лет в 1820-х.
12 июня 1822 года в старинном «Молитвослове» Стасовых по семейной традиции появилась запись: «Сего числа, пополудни в час, [...] родилась дочь Надежда, в Царском селе, во дворцовом флигеле; крещена в придворной большой новоотделанной после пожара церкви. Восприемником (крестным. — Forbes Woman) был Его Императорское Величество Государь Император Александр I». Имя дочери отец выбрал неслучайно. По воспоминаниям среднего его сына Владимира, в те годы жизнь Василия Петровича была наполнена трудностями и горестными событиями и «он всего более принужден был утешать себя надеждой». Так в семье Стасовых появилась Надежда.
До смерти императора в 1825 году Стасовы часто бывали в Царском селе во время летних работ Василия Петровича. По ранним воспоминаниям Надежды, Александр I нередко наведывался к трехлетней крестнице. Девочка росла активным и шумным ребенком: часто играла в большом дворцовом дворе вместе с братом и строила «из прутиков и дощечек мостики поверх дождевых ручейков и лужиц». К восьми годам Надя много читала, ее любимыми произведениями были сказки со всего мира, роман «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо, книга «Путешествия Вальяна во внутренность Африки» Левайна Франсуа.
В 1831 году в Российской империи началась эпидемия холеры. От болезни умерло 200 000 человек, среди них была и мать девочки. Заботы о детях легли на плечи отца, «человека много читавшего и любознательного». Василий Петрович решил, что и сыновья, и дочери должны получить хорошее образование. Надежда росла в творческой обстановке, умела музицировать и петь, овладела кистью, ее учили немецкому и французскому языкам, хорошим манерам. И хотя одни и те же гувернантки занимались со всеми детьми, девочка быстро заметила: их с сестрой уроки отличаются от тех, что преподают ее братьям. Например, брата Владимира отец брал на лекции по минералогии, палеонтологии, физике и химии, а вот девочек не допускал даже до занятий по истории.
Тогда юную Надежду ранило, что на них с сестрой, «молоденьких девиц», смотрели с пренебрежением — в том числе в ее собственной семье. Как-то раз брат пришел с урока музыки и сказал, что учитель попросил его: «Не играйте как все барышни, без смысла». «И Володя тут же с усмешкой к нам с Соней (старшей сестрой — Forbes Woman) обратился, — вспоминала Надежда. — Нам было это тяжко, особенно конец фразы: «Ведь на них [барышень, которые учатся музыке] понапрасну деньги бросают». Мы потом не раз вспоминали это».
Вопрос женского образования
В 1850-е годы российское общество начало меняться. В 1855 году престол занял император Александр II. В 1860-х он провел несколько масштабных реформ, повлиявших на российское общество, — отменил крепостное право, переформировал финансовую и судебную системы, а также изменил систему высшего образования (которое по-прежнему получали только мужчины). На фоне этих перемен общество становилось все более терпимым к идее высшего образования для женщин. Известный врач и хирург Николай Пирогов писал: «Женщина, если она получит надлежащее образование и воспитание, может так же хорошо усвоить себе научную, художественную и общественную культурность, как и мужчина».
В 1859 году женщины впервые получили право посещать университетские занятия в качестве вольнослушательниц, однако сдать экзамены и получить диплом они все еще не могли. Более того, в университетах не было даже дамских комнат, ведь студентами по умолчанию были мужчины. Консервативно настроенные журналы писали, что женское желание учиться в университетах — это «дамский каприз» и проявление «развратности натуры». В 1863 году вышел новый университетский устав, в котором женщинам официально запрещалось посещать занятия.
Стремление девушек получить высшее образование и специальность, которая могла бы их финансово обеспечивать, было настолько сильным, что сотни из них ежегодно отправлялись в Европу в поисках учебных заведений. «Это бегство за границу вывело кое-кого из бежавших на торную дорогу. Но масса устремившихся за границу женщин, бесспорно выдающаяся по уму, характеру и силе воли, не попали на торную дорогу высшего образования и погибли под бременем обстоятельств», — писала Стасова.
Тогда же в Санкт-Петербурге начали появляться кружки студенческой молодежи, где молодые люди выступали в поддержку всеобщего образования и равенства. В них состояли и женщины, в том числе Надежда Стасова и одна из ее подруг, дочь декабриста Мария Трубникова. Хозяйка популярно литературного салона Елена Штакеншнейдер говорила: «Не поступаясь никогда ни достоинством своим, ни своими убеждениями, они, кроме того, обладают той мягкостью и тою обходительностью светских женщин, которые больше добьются, чем резкость и храбрость, лезущая напролом… Н. В. Стасова для общего дела не пощадит и не пожалеет ни сил своих, ни здоровья».
Главным делом жизни Надежда Стасова считала борьбу за женское образование. В 1867 году ректору Санкт-Петербургского университета Карлу Кесслеру было отправлено коллективное обращение, под которым стояли подписи 400 женщин. Среди них были также Стасова и Трубникова. Письмо в итоге передали графу Толстому. А он, в свою очередь, встретился с активистками и отклонил их просьбу.
Несмотря на отказ министра, в 1870 году в Санкт-Петербурге начали читать открытые лекции, предназначенные как для мужчин, так и для женщин, а в 1878-м при содействии Стасовой открылись Высшие женские курсы. Впоследствии их стали называть Бестужевскими, в честь первого директора, историка Константина Бестужева-Рюмина. В первый год на них училось около 800 женщин.
Бестужевские курсы далеко не всем пришлись по душе. Студенток называли «бесстыжевками» и «дочерями Каина», а один из петербургских профессоров заявил, что лучше увидит дочь в гробу, чем в университетской аудитории. На организацию занятий часто не хватало финансирования, поэтому Стасовой приходилось решать денежные трудности. Курсы просуществовали 32 года, за это время они выпустили 10 000 студенток.
Детское образование, первые ясли и последние годы жизни
Женские учебные курсы были гордостью Надежды Стасовой, но со временем царское правительство отстранило ее от этой работы. «Надежда Васильевна не пала духом, — вспоминала ее племянница, в будущем революционерка Елена Стасова. — Она выступила инициатором организации нового общества, называвшегося «Детская помощь» и ставившего своей задачей создание яслей и детских домов для детей неимущих женщин».
Организация, о которой писала Елена Стасова, появилась в 1894 году. «Детская помощь» содержала ясли на 30–35 мест, где Надежда Стасова неустанно трудилась последние годы своей жизни. В воспитательном заведении обычно находились дети от четырех месяцев до восьми лет из рабочих семей, за ними присматривали с раннего утра до 21:00 — кормили, учили читать и писать.
Во время поиска детских педагогов и помещения Стасова столкнулась с серьезным сопротивлением: система образования не принимала идею дошкольного воспитания для детей из простых семей. По задумке Надежды Стасовой, дети дворян и рабочих могли бы обучаться в одном месте, чтобы получать одинаковое образование. Однако учителя не признавали необходимости создания детских садов в Российской империи. Например, один из основоположников российской научной педагогики Константин Ушинский считал детские сады полезными, но относил их к разряду недоступной роскоши.
Кроме того, Стасова основала «Убежище для бесприютных детей», где постоянно жили 15 мальчиков в возрасте от трех до восьми лет и 30 девочек от трех до 12 лет. Уже после смерти Надежды ее невестка Поликсена Стасова расширила приют, построив на собственные сбережения двухэтажное здание на 70 детей и 45 младенцев, включая грудничков. В 1915 году при «Убежище» также была открыта начальная школа.
В 1893 году на всемирной выставке в Чикаго был устроен женский отдел и состоялся первый международный женский конгресс. Российские общественные деятельницы, руководившие высшими женскими курсами, захотели познакомить Запад с картиной «женского интеллектуального труда в России». Сбор информации, биографий, а также ученых и творческих достижений русских женщин побудил их оглянуться назад и оценить текущее положение дел. В 1895 году они создали организацию, которая объединила участниц «всех классов и умственные интересы всех видов». Председательницей Русского женского взаимно-благотворительного общества была выбрана Стасова.
Приступить к работе она не успела. 27 сентября 1895 года Надежда Стасова поехала на заседание Общества, в дороге ей стало плохо, в больнице она умерла от кровоизлияния в мозг. Новость о ее смерти сравнивали с громом. «Вся жизнь H. В. являет яркий пример неутомимой работы, — гласил некролог. — И даже смерть ее как бы утрачивает обычную печать разрушения и несет в себе задатки жизни и энергии».