Простым перебором

В безлюдной индустриальной зоне подмосковного города Химки, на территории обанкротившегося «почтового ящика» стоит хорошо отремонтированный пятиэтажный корпус. Два его этажа занимают химические лаборатории: по коридорам люди в защитных очках носят кюветы, в комнатах мерно гудит импортное оборудование ценой в сотни тысяч долларов. Так выглядит одно из самых современных химических предприятий страны — «Исследовательский институт химического разнообразия» (ИИХР).

Институт — только по названию, на деле это обычная коммерческая компания, основанная еще в 1991 году группой химиков, пришедших из государственных НИИ и заводов. Команда ученых и лаборантов работает теперь на Merck, Pfizer, Dupont, Johnson & Johnson и другие фармацевтические и химические корпорации. Гиганты мировой индустрии размещают в Химках заказы на производство нужных им веществ, которые затем, возможно, лягут в основу новейшего средства от рака или антистрессового лекарства.

Производить принципиально новые лекарственные средства становится все сложнее. Чтобы вывести на рынок блокбастер вроде виагры, требуется до 10 лет, а расходы при этом зашкаливают за миллиард долларов. Вначале ученые устанавливают, что вещество определенного класса может обладать важным для медицины действием на организм. Дальше начинается «тонкая настройка» этого вещества. Все современные лекарства — это сложные органические соединения, молекулы которых состоят из десятков и сотен атомов. Принципиальные свойства молекулы задаются формой ее «скелета» — связанными друг с другом атомами углерода. «Прикрепляя» к этому остову разные фрагменты, можно добиться нужной интенсивности действия вещества, минимизировать побочные эффекты и т.д. Скажем, замена одного атома водорода (H) на метил (CH3) превращает повышающее давление средство — аналог норэпинефрина — в препарат, понижающий давление. Перебор вариантов структуры, в ходе которого испытываются десятки и сотни тысяч комбинаций, химики называют скринингом. Именно этот процесс западные корпорации и поручают проводить таким фирмам, как ИИХР.

Вся процедура состоит из двух частей. Сначала химики синтезируют нужные варианты молекул. Затем начинается собственно скрининг — процесс, почти полностью автоматизированный: специальные роботы манипулируют кюветами с сотнями крохотных ячеек; в каждой — несколько миллиграммов вещества, немного отличающегося от соседнего образца. Сотней пипеток, закрепленных на манипуляторе, во все ячейки добавляют биологическую мишень. Датчики отслеживают, как проходит реакция, а прошедшие тест вещества направляются для дальнейших лабораторных и клинических исследований.

Западным фармацевтическим компаниям выгодно иметь дело с лабораториями в развивающихся странах, в том числе и России, — зарплаты у нас в три-четыре раза ниже американских. «На мировом рынке есть большой спрос на «внешние» исследования в области химии и биологии, — рассказывает глава проекта ИИХР Андрей Иващенко, — и удовлетворяется он прежде всего за счет Индии, Китая и России». В первой половине 1990-х годов Иващенко занимался компьютерным бизнесом. Когда сборка ПК из азиатских комплектующих перестала приносить большую прибыль, он решил возглавить проект, которым занимался его отец, лауреат Госпремии, один из специалистов-ученых ИИХР. Александр Васильевич Иващенко и его коллеги уже тогда синтезировали вещества по заказу иностранных фармацевтических компаний, используя старые связи с западными учеными. «У нас необычный рынок. Здесь свою фирму продвигают научными статьями, выступлениями на конференциях», — говорит гендиректор ИИХР Дмитрий Кравченко, возглавляющий научную часть этого проекта.

Но по-настоящему предприятие развернулось в 2002 году. Получив гарантии от заказчиков — западных биотехнологических компаний, Иващенко договорился с небольшой американской венчурной фирмой Torry Pines Investment (TPI) о покупке и ремонте здания в Химках, а также о приобретении оборудования для скрининга. По словам Иващенко-младшего, через TPI в проект было вложено порядка $5 млн. Деньги предоставили американские и российские инвесторы.

Практически столько же — $5 млн — компания выручила за 2004 год. С учетом расходов Иващенко надеется вернуть вложения за 3–5 лет. Возможно, говорит Иващенко, к тому времени часть акций «Института» перейдет к его менеджерам и специалистам. Штат их, кстати, уже весьма велик — ИИХР насчитывает около 300 сотрудников, зарплаты которых порядка $500–1000. Компания занимает лишь 40% площадей отремонтированного заводского корпуса, купленного на деньги инвесторов. Остальные 60% пока пустуют. Иващенко и его партнеры из Америки надеются сдать площади под другие наукоемкие проекты. Поиск ведет специально созданная компания «ХимРар», она же — владелец здания.

Иващенко лелеет надежду, что развитию его «Института» поможет государство — во многих странах правительство оказывает поддержку небольшим фармкомпаниям и научным лабораториям, работающим над инновационными лекарствами. Сейчас в США и Франции, например, создаются национальные скрининговые центры. Глава ИИХР пробивает идею открытия такого центра в России. Цена вопроса — несколько миллионов долларов, при этом он  обещает выполнять заказы отечественных фарминститутов бесплатно.

Но есть ли такие заказы? За последние 15 лет в России были изобретены считаные единицы принципиально новых лекарств, все они созданы на базе еще советских наработок. Более того, в стране практически полностью умерло производство фармацевтических субстанций — химической основы для лекарств, она сейчас на 80% импортируется. Лишь изредка на базе НИИ и лабораторий возникают маленькие фирмы, обычно занятые продвижением единственной разработки, рассказывает замгендиректора фармацевтической компании «Верофарм» Герман Иноземцев.

«Может быть, в партнерстве с такими учеными и удастся оживить российское производство инновационных лекарств», — говорят в ИИХР.