Как не дать

Почти не осталось тех, кто еще верит, что слова «политика» и «этика» могут соседствовать в одном предложении или даже в одном тексте. Цинизм большинства небезоснователен. Достаточно вспомнить последние выборы в Думу. Экономист и публицист Константин Сонин в своем блоге сравнил результаты голосования на двух соседних московских участках — 92-м и 96-м. Оба на Пресне, социальный состав избирателей одинаковый. В 2003 году оба участка проголосовали очень похоже — разница в пределах статистической погрешности. А в 2007-м различие появилось, и очень важное: с 92-го выгнали наблюдателя, заметившего якобы вброс бюллетеней, а с 96-го — не выгнали. И вот результат выборов: на 92-м «Единая Россия» получает 89% голосов, а на 96-м — 43%. «Яблоко» на 92-м получает 1,6%, на 96-м — 11%.

Как тут не быть циником? Особенно если занимаешься бизнесом и партия, которой и так прочат победу, перед выборами приходит к тебе за деньгами на агитационную кампанию. Как будто ей на самом деле нужно кого-то агитировать. Что делать в такой ситуации? Цинично (трусливо?) дать деньги, не менее цинично промолчать и «замотать» просьбу или открыто отказать?

Перед думскими выборами я следил за историей с участием секретаря регионального отделения «Единой России» в Кемеровской области и по совместительству спикера местного парламента Геннадия Дюдяева. Этот человек обходил кемеровских бизнесменов, пытаясь собрать деньги в предвыборный фонд ЕР. У кого просил миллион, у кого два. Рублей. Все по закону. В середине ноября, когда поступления в фонд недотянули, видимо, до дюдяевских ожиданий, функционер разослал тем, от кого ничего не пришло, грозное письмо на официальном бланке и с исходящим номером: «Расцениваю Ваш отказ по оказанию финансовой помощи… как отказ в поддержке Президента В. В. Путина и его созидательного курса». И далее в том же духе.

Ко мне письмо попало от знакомого кемеровского бизнесмена. Я предложил показать его журналистам из московских газет. Знакомый, подумав, ответил: не нужно. «Если уж бороться с козлами, надо продавать бизнес и заниматься только этим». Мне понятна его логика: в бизнесе работают люди, от него зависят акционеры, им пользуются клиенты — это предприятие, которое занимается экономической деятельностью, а не политикой. Мое хорошее мнение о знакомом не изменилось. O tempora, лишь подумал я. И вдруг через пару дней копию дюдяевского циркуляра, адресованную угольной компании «СУЭК», опубликовал в своем блоге пиарщик компании «Кузбассразрезуголь». Пресса отреагировала. И на следующий день Дюдяев отрицал, что написал письмо, а СУЭК — что получил его. Скандал замяли. Никто из адресатов не пострадал, хоть они и не заплатили денег.

Похожую историю рассказал мне другой бизнесмен, из Поволжья. Его и нескольких коллег перед выборами вызвал вице-губернатор и прямо сказал, что одной из партий, сами знаете какой, надо заплатить. Иначе, добавил чиновник, к вам придут налоговая, санэпиднадзор и пожарные. Мой знакомый промолчал, но и пальцем не пошевелил, чтобы заплатить. У него уже бывали и санитарные инспекторы, и пожарные, и налоговики — и они хотели за решение вопросов меньше денег, чем партия. Выяснилось, что поступил он правильно: после выборов никто не пришел. А вице-губернатор передал через помощника: «Можешь расслабиться, выборы прошли удачно, мы тебя не тронем».

Теперь, через два месяца после выборов, понятно, что с точки зрения бизнеса правильнее всего денег не давать, но и не заявлять открыто об отказе. Отдал деньги — дурак: те, кто не откупился, не подверглись репрессиям. А если бы встал в позу — глядишь, и распяли бы, чтоб другим было неповадно. Возможно, если бы «просьба» о деньгах исходила из самого Кремля, вести себя надо было бы иначе — и платить, платить, платить. А так… Властная вертикаль — это, конечно, звучит красиво, но ярко выраженная горизонтальность российской географии вносит коррективы в известный план.

Все эти соображения сугубо прагматические. А как же этика, есть ли здесь для нее место? Да, но правильный выбор для меня не очевиден.

С одной стороны, есть часто цитируемое высказывание немецкого пастора Мартина Нимеллера: мол, когда нацисты пришли за католиками, я молчал, потому что не был католиком; когда пришли за евреями, я молчал, потому что я не еврей; когда пришли за мной, некому уже было поднять голос в мою защиту. С этой точки зрения бизнесмен как человек с активной жизненной позицией должен давать жесткий отпор политическому рэкету и т. д. и т. п. Но, с другой стороны, надо сознавать, что, вставая в политическую позу в такой стране, как наша, владелец бизнеса принимает бесповоротное решение за многих зависящих от него людей. По «делу ЮКОСа» сидит не только Ходорковский, для которого тюрьма практически стала личным выбором, — за решеткой сотрудники ЮКОСа, которые не угодили бы туда, если бы не принципиальность босса. Пострадали также рядовые покупатели акций.

Ответственность гражданина вступает в прямой конфликт с ответственностью предпринимателя. Здесь приходится выбирать, и любой выбор может быть этически оправданным. Но вы уверены, что ваш выбор в пользу бизнес-ответственности не маскирует трусости, а выбор гражданский — амбиций и эгоизма?