Состоятельные граждане не верят в рубль и российский фондовый рынок. И попробуйте их переубедить
Какой русский не любит быстрой езды? Состоятельный — когда речь о том, как сохранить заработанное. В отличие от своих западных собратьев он не верит в фондовый рынок и пытается уберечь свои деньги не от инфляции, а от непредсказуемого обвала российской экономики.
Куда вкладывают деньги участники «Золотой сотни» Forbes, наш журнал рассказывает на протяжении уже пяти лет. Как поступает со сбережениями более широкая прослойка не супербогатых, а просто состоятельных россиян, до недавнего времени приходилось только гадать. Теперь картина прояснилась — благодаря исследованию Российской экономической школы (РЭШ) и Ситибанка. Изучив поведение 20 000 держателей карты Citigold, ученые составили инвестиционный портрет типичного состоятельного (mass affluent) русского. В эту категорию попали граждане, располагающие свободными средствами для инвестиций в диапазоне от 1,3 до 13 млн рублей. Составляя всего 0,8% населения страны (1,2 млн человек), «состоятельные» получают 30% всех доходов и контролируют 10% национальной экономики. От их предпочтений зависит благосостояние значительной части финансового сектора — на долю «состоятельных» приходится 40% банковских депозитов и 70% активов российских паевых инвестиционных фондов.
Вот только ведет себя эта прослойка совсем не так, как хотелось бы финансистам.
«Мы не ожидали, что так много людей держат все деньги в наличных или на депозитах. Люди не рискуют», — удивляется профессор РЭШ Алексей Горяев. Таких оказалось больше половины, и их портфель практически однороден: в деньгах или вкладах — 90–100%.
Состоятельные граждане на Западе доверяют финансовым рынкам куда больше. По данным инвестбанка Merrill Lynch и аналитической фирмы Capgemini, в 2007 году наличные деньги и депозиты составляли в портфеле состоятельных инвесторов Европы (с вложениями от $1 млн) всего лишь 21%.
Типичный представитель российского класса mass affluent — Владимир (фамилию он попросил не указывать), 37 лет. Трое детей. Глава департамента мебельной компании из Подмосковья. Скопил около $500 000, которые размещены на валютных депозитах в российских банках (доллар, евро и швейцарский франк). Никакого желания инвестировать в более сложные инструменты у Владимира нет. «Все это игры — неважно, у нас или за рубежом», — говорит он о фондовом рынке.
Горяев полагает, что среди российских mass affluent много предпринимателей. Основной бизнес приносит им приличный доход, но, как любое частное предприятие, несет в себе риски. Естественно, что, выступая в качестве инвестора на финансовом рынке, предприниматель ищет возможности разместить свободные средства как можно более надежно.
Есть и другое объяснение. Ульрика Малмендир из Университета Беркли и Стефан Нейгл из Стэнфорда выяснили, что инвесторы, которые своими глазами видели, как рушится фондовый рынок, не рвутся вкладывать деньги в акции. Испуг от фондового краха остается на всю жизнь, хотя свежие потрясения сказываются на поведении инвесторов особенно сильно. Это объясняет нежелание молодых американцев, переживших унылые для фондового рынка США 1970-е, покупать акции в начале 1980-х, а также неумеренный оптимизм мелких инвесторов в конце 1990-х, после десяти лет «бычьего» рынка.
Состоятельные россияне — тяжелый случай. Их средний возраст — 44 года, они помнят крах советской экономики и кризис 1998 года. Есть ли смысл играть в рулетку, если через несколько лет выигрыш сгорает? Сегодня акции отечественных компаний в долларовом выражении всего на 80% дороже, чем в начале 1998 года. Инвестиции, вложенные в фондовый рынок 11 лет назад, принесли бы примерно 5,5% годовых. Долларовый депозит в Сбербанке и то принес бы за это время больший доход.
Если выводы Малмендир и Нейгла верны, состоятельные россияне нескоро понесут деньги в управляющие компании и на фондовый рынок. «Инвестиционный опыт предыдущих поколений усиливает тенденции, уже существующие на фондовом рынке. В ближайшее время премия за риск будет высокой, а оценка акций — низкой», — поясняет Нейгл.
Любопытная деталь: чем моложе состоятельные россияне, тем больше они любят «сидеть в деньгах». Теория портфельного инвестирования гласит, что инвестор, желающий максимизировать доход, должен поступать наоборот: в молодости вкладывать в акции, а ближе к пенсии переходить в менее рискованные облигации и депозиты.
Самые продвинутые из наших обеспеченных сограждан готовы покупать сложные финансовые продукты, но желательно не в России. Вторая по популярности модель поведения состоятельных клиентов Ситибанка — на большую часть состояния (около 75%) покупать иностранные финансовые инструменты. Таких инвесторов почти треть (в основном это люди старше 45 лет). Для сравнения: готовых инвестировать в российские инструменты в два раза меньше.
Самая узкая прослойка — это те, кто все же не боялся покупать российские ценные бумаги. Впрочем, и они ведут себя крайне осмотрительно. Деньги с российского фондового рынка они начали выводить задолго до краха. «Перелом начался в середине 2007 года. Инвесторы следили за новостями, и данные из США их насторожили», — поясняет Горяев. К 2008 году людей, вложивших часть денег за рубежом, стало больше, чем тех, кто купил в России хотя бы пару инвестиционных паев.
Юрий Осокин, генеральный директор и совладелец небольшой телекоммуникационной компании «Стартелеком», распродал свой портфель акций немного позже, весной 2008 года. Его уже полгода раздражало отсутствие прибыли, а потери на разрекламированных во время «народного» IPO акциях ВТБ разочаровали окончательно. «На российском рынке честно не играют. Метаться, как баран в стаде, мне неинтересно», — заключил Осокин и положил деньги на депозиты. Сейчас он подумывает о том, чтобы инвестировать часть денег в западные фонды.