Выбор редакции
Анатомия страха
На русском языке вышло подробное описание конца холодной войны.
Не знаю, как вы, а я в начале 1980-х действительно боялся войны. Да, мне было всего 10 лет, но ведь и люди постарше вспоминают об угрозах того времени: города могли в любой момент взлететь на воздух, население — сгореть в лучах термоядерного взрыва, а планету накрыла бы жуткая «ядреная зима». Такими же страхами делились со мной и американцы, с которыми я общался много лет спустя. Страх испытывал и президент США Рональд Рейган, о чем весьма убедительно рассказывает Дэвид Хоффман в своей новой книге «Мертвая рука. Неизвестная история холодной войны и ее опасное наследие» (М.: Астрель; Corpus, 2011. 736 с.).
Во времена президентства Рейгана Хоффман работал специальным корреспондентом газеты The Washington Post, а позже возглавлял московское бюро этого издания. Читатели Forbes, возможно, знают Хоффмана по книге «Олигархи» — подробной биографии людей, занимавших командные высоты в российской экономике 1990-х. «Мертвая рука» — труд столь же фундаментальный: автор потратил шесть лет, чтобы собрать и изучить свидетельства советников Рейгана и Горбачева, ученых и дипломатов и объяснить, благодаря чему (и кому) закончилось главное противостояние конца XX века.
«Мертвая рука» читается как детектив — особенно те части большой картины, которые в российской литературе описывались скудно. Если главы с биографией Михаила Горбачева можно проглядеть по диагонали, то как минимум три сюжетные линии в книге заслуживают внимательного изучения: это роль Рейгана, история бактериологического оружия и описание проекта, вынесенного в заглавие книги. «Мертвой рукой» американцы называли полуавтоматическую систему «Периметр», способную нанести по США удар возмездия даже после того, как было бы уничтожено политическое и военное руководство СССР.
Рейган предстает перед читателями политиком-гуманистом. Он пишет личные письма Брежневу и мечтает «увидеть русский народ, живущий свободно и с достоинством». При этом Рейган — прагматик: он прекрасно понимает, что неэффективная советская экономика не сможет долго поддерживать гонку вооружений. Концепция «звездных войн» была не более чем мечтой обожавшего с детства фантастику американского президента. Но в Советском Союзе к идее отнеслись предельно серьезно — военные расходы продолжали нарастать.
Деньги среди прочего шли и на разработку новых разновидностей сибирской язвы, чумы и оспы, а также хитрых способов распыления болезнетворных спор над вражескими территориями и строительство секретных фабрик по производству бактериологического оружия в Степногорске (Казахстан) и других городах. Советское руководство и ученые были убеждены: Штаты тоже продолжают создавать бактериологическое оружие, несмотря на запрет, введенный международной конвенцией в 1975 году. Правда заключалась в том, что США прекратили все разработки в этой сфере в 1969 году. И кто после этого был настоящей «империей зла»?
В «Мертвой руке» много трогательных и трагичных историй о советских ученых, работавших на военную машину. Хоффман рассказывает о некоторых секретных операциях США: например, одна из программ предполагала продажу СССР технологий, способных самоуничтожаться и разрушать промышленные объекты вроде газопроводов. Нашлось место и забавным анекдотам вроде случая с Маргарет Тэтчер, приехавшей в феврале 1984 года в Москву на похороны Андропова. «Железной леди» посоветовали купить сапоги на меху, чтобы не замерзнуть в траурной процессии. Сапоги стоили дорого, и Тэтчер переживала, что использует их всего один раз. «Но когда я увиделась с господином Черненко, — вспоминала она позже, — мне пришло на ум, что скоро они могут опять пригодиться».
— Максим Кашулинский, генеральный директор Slon.ru
Возвращение «черного лебедя»
5 уроков кризиса от Нассима Талеба.
Нассим Николас Талеб, автор знаменитой книги «Черный лебедь», в новой работе «О секретах устойчивости» анализирует реакцию общества на свои теории. «Черный лебедь» появился в 2007 году, как раз накануне мирового кризиса. Идеи Талеба о том, что экономисты и бизнесмены переоценивают возможность рационального прогнозирования будущего, гигантские банки уязвимы как никогда в истории, а глобализация лишает экономическую систему устойчивости, в период кризиса стали чрезвычайно популярными. Какие же уроки из кризиса извлек сам Нассим Талеб? Forbes предлагает 5 самых показательных цитат из книги «О секретах устойчивости», вышедшей в издательстве «КоЛибри».
1. «Из всех видов живых существ, населяющих нашу планету, самым плохим нюхом на Черных лебедей обладают экономисты. Я предпочитаю говорить о событиях до того, как они произойдут, а не после. Человеку свойственно путать перспективу с ретроспективой. Те же экономисты, журналисты и политологи, которые не видели приближающегося кризиса, теперь постфактум выдают множество аналитических материалов о его неизбежности».
2. «Крупные компании, подпитываемые правительствами, все больше разрастаются и все больше ослабевают и в каком-то смысле подчиняют себе правительства, воплощая пророчества Карла Маркса и Фридриха Энгельса. А вот разорение парикмахерских и прочих мелких заведений ровным счетом никого не волнует; у них нет иного выхода, кроме как добиваться эффективности, подчиняясь законам природы».
3. «Расхожие идеи глобализации чересчур наивны и слишком опасны для общества, если не учитывают побочных эффектов. Пример вопиющей ошибки — понятие сравнительного преимущества, якобы введенное Рикардо: оно вращает колеса глобализации. Идея в том, чтобы страны сосредоточивались на производстве, которое «ими наилучшим образом освоено». Одному государству следует специализироваться на вине, другому — на одежде, хотя какое-то из них может лучше прочих производить и то и другое. А теперь представьте, что произойдет со страной, специализирующейся на виноделии, если цены на вино начнут колебаться?»
4. «Были черные времена, когда меня называли в Париже трейдером (то есть личностью запредельно vulgaire), в Лондоне — философом (читай: оторванным от жизни теоретиком), в Нью-Йорке — пророком (язвительно, тогда мое пророчество не сбылось) и в Иерусалиме — экономистом (за приземленный материализм). Теперь мне приходится, напрягая все силы, соответствовать совершенно незаслуженной репутации пророка в Израиле (неимоверно амбициозная задача), philosophe во Франции, экономиста в Лондоне и трейдера в Нью-Йорке (там это респектабельное занятие).
5. «Экономика, основанная на идеях наивной оптимизации, математизированной (и прескверно) Полом Сэмюэлсоном, внесла очень большой вклад в построение общества, склонного к ошибкам. Экономист сочтет, что обслуживание двух почек и двух легких потребует слишком больших издержек. Если бы мы отдали мать-природу на откуп экономистам, нас бы избавили от почек: мы ведь не нуждаемся в них постоянно, и «экономичнее» будет продать их и подключаться к некоей центральной почке. Кроме того, можно по ночам сдавать в аренду свои глаза, так как смотреть сны можно и без них».
— Эльмар Муртазаев