В ходе думской предвыборной кампании на первый план неожиданно вышла тема национализма. КПРФ предлагает сделать русских «государствообразующей нацией»; часть оппозиционеров призывает: «хватит кормить Кавказ»; ЛДПР со своих плакатов утверждает, что они «за русских»… Почему национальная тема вдруг стала такой востребованной?
Нынешняя кампания не является выборами в прямом смысле слова. Выборы неконкурентны, на них не определяют сильнейшего. Цель таких выборов — легитимировать политический режим, подтвердить принципиальную лояльность населения действующей власти. По мере приближения выборов лояльность населения к действующей власти снижается. Число лояльных и нелояльных к режиму практически сравнялось, хотя еще полтора года назад было 70 к 30. Рейтинги тандема снижаются. Лозунг «стабильности», которым привычно оперирует Путин, не работает.
В значительной степени причина в экономике: режиму не на что покупать лояльность. На протяжении большей части этого года реальные доходы населения были ниже, чем в прошлом году. В то время как в 2000-е доходы ежегодно росли на 10–15%. Одно дело — стабильность роста доходов на 10–15%, другое дело — стабильность отсутствия роста.
В этой ситуации национальная тема становится инструментом манипуляций именно потому, что позитивная повестка как со стороны власти, так и со стороны оппозиции отсутствует. Альтернативная повестка — программы, стратегии, идеи, лозунги — пока не сформулирована. Люди еще не знают, каких изменений им требовать. А неструктурированное, неясное недовольство уже разлито в обществе. Национальная тема — это отражение возникшего идеологического вакуума.
В том, что именуют ростом национализма, есть как минимум три разных явления. Первое — это собственно идейный, агрессивный национализм, так сказать, чернорубашечный. Но, как показывают опросы, популярность такого национализма не растет. Наоборот, он вызывает опасения. «Чернорубашечников» считают фашистами, общество их отторгает. Вместе с тем «чернорубашечники» — испытанный жупел, чтобы пугать нелояльных, повысить в глазах населения усохшую было ценность стабильности, понимаемой как сохранение статус-кво.
Другая ипостась национализма — ксенофобия. Россия — страна с довольно высоким подушевым ВВП, пережившая период динамичного роста, а потому неизбежно ставшая притягательной для иммиграции. Быстрое увеличение национальных диаспор вызывает определенный культурный шок. Однако это явление — неизбежный атрибут экономического успеха. Изменить этот тренд можно только путем остановки экономического роста.
Именно поэтому ксенофобия не может стать основой какого-то идейного, политического движения. Ксенофобия может и будет проявлять себя вспышками озлобления, спорадическими эксцессами, но она не есть национализм. В ней нет идеологии исключительности, за ней не стоит никакой цельной доктрины и программы действий. Развивающееся общество может сколько угодно ворчать на мигрантов, но не может без них обойтись.
Наконец, есть еще одна специфическая национальная проблема России — это Кавказ. Лозунг «хватит кормить Кавказ» нельзя считать вполне националистическим. Но между «хватит кормить» и «бей жидов» большая разница. В антикавказской теме национальный мотив тесно переплетен с социальным, антикоррупционным.
Главная интрига, собственно, состоит в том, каким своим измерением этот лозунг развернется. Станет ли он элементом широкой антикоррупционной, обновленческой повестки или ложным фокусом общественного недовольства, концентрирующим внимание на национальности коррупционера вместо самой коррупции.
[processed]