Анонимы и спекулянты: стал ли арт-рынок прозрачнее благодаря блокчейну

Пару лет назад, когда аукционные дома только присматривались к технологии блокчейна, например, планировали регистрировать с ее помощью свои будущие сделки, многие задавались вопросом о том, как это изменит арт-рынок, и предрекали, что он станет гораздо прозрачнее. Однако даже в цифровом пространстве на нем по-прежнему случаются спекулятивные сделки, участники которых часто анонимны.

11 марта 2021 года на Christie’s за рекордную сумму $69 млн была продана работа цифрового художника Beeple (настоящее имя Майк Винкельманн), но о покупателе самой дорогой NFT-работы на протяжении недели не было известно практически ничего, кроме ника MetaKovan, что не мешало ему давать анонимные интервью. Лишь 19 марта оказалось, что человеком, перевернувшим представления о том, сколько может стоить виртуальное искусство, стал сингапурский блокчейн-предприниматель Виньеш Сундаресан, один из создателей инвестиционного NFT-проекта Metapurse. Раскрывая свою личность, Сундаресан подчеркнул, что им руководило желание показать, что «индийцы и люди другого цвета кожи тоже могут выступать меценатами, а криптовалюта — это великая сила, которая уравнивает Восток и Запад».  Это заявление подчеркивает имиджевый характер покупки, которой Сундаресан  хотел привлечь как можно больше внимания к собственному проекту. 

Завеса тайны до сих пор окружает  личность Cozomo de’ Medici (от имени знаменитого флорентийского банкира XV века, покровительствовавшего художникам, псевдоним отличают всего две буквы). Аккаунт с таким именем впервые появился в Twitter 31 августа 2021. Всего за несколько недель этот человек купил несколько работ из проекта CryptoPunks (знаменитая коллекция из 10 000 NFT-аватарок в виде пиксельных изображений людей и других существ, созданная студией Larva Labs) и ряд  других NFT-произведений, которые в сумме оцениваются в $17 млн. Затем «Медичи» объявил вознаграждение в 1 ETH (примерно $3000) тому, кто отгадает, кто он. В тот же день в профиле Снуп Догга появился твит со словами «Cozomo de’ Medici — это я». Расследование, проведенное криптоэнтузиастами, которые сравнивали Instagram-аккаунты рэпера и NFT-инвестора, пока ни к чему не привело.

В сентябре появилась новость о том, что Нейт Честейн, один из топ-менеджеров торговой NFT-площадки OpenSea (в августе этого года ее пользователи в сумме потратили $3,4 млрд), был вынужден уволиться. Оказалось, что он использовал инсайдерскую информацию о динамике цен, чтобы самостоятельно приобретать инвестиционно привлекательные работы в первые секунды  их появления в открытом доступе на платформе. Для этого он пользовался секретным криптокошельком. Афера вскрылась благодаря сопоставлению его аватарок, в качестве одной из которых он использовал токен CryptoPunk #3501, за который он в свое время заплатил $43 842. Все остальные приобретенные работы он в скором времени перепродавал с существенной выгодой.

Любопытно, что первая реакция руководства Честейна на возникшую ситуацию заключалась в том, что по факту в ней нет ничего незаконного. «Для арт-среды ситуация, когда какой-нибудь сотрудник галереи покупает работу художника до ее появления на рынке, абсолютно нормальна... обычный рабочий момент», — пишет в своем твите финансовый журналист Феликс Салмон.  Это подводит к главному вопросу:  действительно ли активное внедрение NFT в привычный мир искусства так сильно его меняет.

В мае 2021 американский физик Альберт-Ласло Барабаши, известный своими исследованиями в области теории сетей, опубликовал в The New York Times статью, в которой применил принципы естественно-научных дисциплин для выявления скрытых паттернов работы рынка NFT. Он сфокусировал свое внимание на торговой площадке SuperRare: за четыре года работы этой платформы на ней было совершено более 23 000 транзакций с участием 3210 коллекционеров. Анализируя данные этих сделок, Барабаши пришел к интересным выводам. Он заметил, что с марта 2020-го по март 2021 года существенно (с 6% до 36%) вырос сегмент вторичных продаж, то есть коллекционеры покупают работы и быстро их продают, чтобы получить выручку. Основная масса проданных работ на момент исследования была сосредоточена в руках четырех наиболее крупных покупателей.

По мнению Барабаши, это нормальная тенденция для нового развивающегося рынка. Он приводит в пример знаменитого французского коллекционера Поля Дюран-Рюэля, которому в 1870-х годах, на заре импрессионизма принадлежало порядка 1000 работ Моне и 1500 произведений Ренуара. Получается, что пока что сегмент NFT-искусства развивается в русле традиционного арт-рынка, а изменения ждут нас впереди, по мере того как он будет диверсифицироваться. 

Впрочем, в какой-то мере блокчейн действительно дает ту самую прозрачность, ведь в операциях с NFT на криптобиржах записаны все этапы транзакции. Например, в конце октября цифровой аватар из проекта CryptoPunk студии Larva Labs был куплен за $532 млн. Но рекорд был довольно быстро аннулирован: представители Larva Labs признали сделку незаконной, так как покупатель фактически приобрел токен #9998 у самого себя. Не до конца понятно, на что именно он рассчитывал, но создать волну информационного шума получилось. О новом рекорде, который превысил предыдущий в 50 раз, моментально заговорили все вокруг. Но обман был быстро раскрыт благодаря тому, что удалось проследить каждый шаг вплоть до момента, когда покупатель получил заемные средства для совершения сделки. Приобретя работу, он их тут же вернул, потратившись лишь на комиссионные, которые составившие порядка $800. Сейчас самым дорогим токеном проекта CryptoPunks считается Alien #7523 (он был продан на Sotheby’s за $11,8 млн), а студия пообещала в будущем фильтровать подобные фиктивные перепродажи, чтобы они не появлялись в топе реальных сделок.