Еда, вода и пейзаж: как в Узбекистане показывают советское искусство
Новая экспозиция музея изобразительных искусств в Бухаре
К открытию биеннале Музей изобразительных искусств в Бухаре представил новую экспозицию, осуществленную силами итальянских специалистов под художественным руководством Сильвии Бурини и Джузеппе Барбьери, кураторов выставки «Узбекистан: авангард в пустыне», проходившей в Ка Фоскари в Венеции и в Палаццо Питти во Флоренции, а сейчас выставленной в Государственном музее искусств им. Савицкого в Нукусе.
Здание музея располагается в историческом центре Бухары и было построено в 1912 году по проекту российских инженеров Маргулиса и Саковича. До 1922 года на первом этаже располагался магазин Саввы Морозова, профинансировавшего строительство, а верхний этаж занимал банк. Затем часть пространства была превращена в музей, где были выставлены предметы из дворца эмира. В 1982 году здание было отреставрировано и окончательно отдано под музей.
Коллекция начала формироваться в начале 1930-х годов и состояла из произведений русских художников конца XIX — начала XX века, работавших в Центральной Азии. В 1957 году в музей были переданы работы узбекских художников из Государственного музея искусств и часть фондов управления художественных выставок. В 1970-е—1980-е собрание пополнилось произведениями Волкова, Уфимцева, Карахана, Кашиной, Оганесова. В конце 1970-х появился отдел, посвященный художникам Бухары, который регулярно пополняется новыми поступлениями.
Обновленная экспозиция представлена в трех галереях, где произведения сгруппированы по ключевым для Узбекистана темам, сформировавшим уклад, — еда, вода и пейзаж. В первых залах развернута эффектная выставка «Foodscapes. Карты вкуса, отзвуки души», приуроченная к Бухарской биеннале и соотносящаяся с ее названием «Рецепты для разбитых сердец». Еда и связанные с ней традиции застолий, общности и гостеприимства, столь важные для страны и уходящие своими корнями в далекую древность, исследуются как элемент культурной идентичности.
Живопись и графика из коллекции музея дополнена работами из Самаркандского государственного музея-заповедника, а также текстилем и произведениями декоративно-прикладного искусства, что соответствует концепции биеннале о размывании границ между «высоким искусством» и «ремеслом». Принцип отбора произведений основывается на идее показать срез искусства и культуры через призму коллекции, а не выхватить отдельные шедевры и знакомые аудитории имена.
Экспозиция открывается картиной Анны Андреенко «Мирный хлеб» — и эта работа становится символическим объяснением гимнов еде и воде, которые во времена войн, политических конфликтов и голода доставались очень дорогой ценой.
Выставка захватывает изобилием и красотой представленного материала. Масштабные и яркие, по барочному избыточные натюрморты с фруктами, овощами, лепешками; чаепития, застолья и праздники, приготовление плова в полях, сцены на рынках, которые можно наблюдать и сегодня, рифмуются с керамикой, кованой посудой, тканями и чапанами. Даже в названиях рефреном звучит тема щедрости земли и природы — «Щедрость» Февзи Раджепова или «Щедрое лето» Надежды Кашиной (1957). Есть на выставке и «ученый натюрморт», полотно «Мир художника» Зинаиды Ковалевской, где наряду с яблоками изображены репродукции произведений Гогена и советский журнал «Искусство», или «Натюрморт Афросиаб» (1980) Григория Улько. В жанровых сценах застолий можно заметить курьезные детали: на картине Зокира Иногамова невеста, подающая по обычаю чай будущей свекрови, одета в традиционный костюм, но наряду с узбекскими украшениями на ее груди красуется советская медаль.
Перед залами с темами «Пейзажи» и «Водные ландшафты» зрителя ждет знакомство с историей и описанием коллекции музея, а также краткий обзор истории искусства Узбекистана с конца XIX до конца XX века. В условиях засушливого климата и ландшафта, где преобладают пустыни, степи, равнины и предгорья, вода обретает особую ценность, становясь метафорой жизни. В изображениях источников воды и окружающих пейзажей, образы природы предстают как места гармонии, уединения и спокойствия.
В разделе «Пейзажи» особое внимание уделено Бухаре и ее богатой истории. Кураторы собрали своего рода глоссарий образов города и его бытования в разные времена, от изображения монументальных памятников исламской архитектуры до самых потаенных улочек, уголков и двориков частных домов. Цветовая гамма здесь как будто успокаивается, замедляется, приобретая в основном нежно-песочные, сероватые и голубые оттенки. Бурини и Барбьери следуют выбранной стратегии, наряду с произведениями живописи и графики представлены фрагменты архитектурных рельефов и текстиль.
Экспозиция музея и сам визуальный ряд представленных произведений стали прекрасным контекстом для биеннале, раскрывая историю и культурные коды Узбекистана. Несмотря на очевидные тематические параллели с форумом, перед кураторами прежде всего стояла задача научной систематизации коллекции, демонстрация ее уникальности и создание приглашающей, дружественной по отношению к так называемому массовому зрителю среды с образовательной составляющей. Отдельная радость — мультимедийное сопровождение с показом документальных фотографий, анимационными роликами и фоновым звучанием традиционной узбекской музыки.
Выставка Урала Тансыкбаева в Ташкенте
В Ташкенте идет ретроспектива Урала Тансыкбаева, приуроченная к 120-летию художника. Проект организован Фондом развития культуры и искусства Узбекистана совместно с государственным музеем искусств республики Казахстан им. Кастеева. Урал Тансыкбаев был казахом по национальности, но родился и прожил всю жизнь в Узбекистане, став высоко ценимым классиком в обеих странах. Первая версия его ретроспективы была показана в Алма-Ате, новая, во многом дополненная экспозиция открылась в Галерее изобразительного искусства Узбекистана. Куратором выставки стала экс-директор Третьяковки Зельфира Трегулова, автором архитектуры выступил Евгений Асс, а графический дизайн разработал Дмитрий Мордвинцев.
На первый взгляд биография Урала Тансыкбаева как нельзя лучше отражает успешную карьеру советского деятеля: от рабочего винодельческого завода до народного художника СССР и председателя правления союза художников Узбекистана. Однако выставка смещает акцент на совершенно иную сторону его искусства, с более многослойным подходом и наглядно демонстрирует, как Тансыкбаеву удавалось, соглашаясь на формальные компромиссы, обойти систему и всю жизнь заниматься решением художественных задач.
Экспозиция строится на последовательном представлении творчества художника в трех периодах, от первых модернистских и довольно радикальных произведений конца 1920-х — середины 1930-х, до перехода к тематической картине, где начинает доминировать пейзаж, и до полотен времени хрущевской оттепели, когда главным мотивом в его живописи становятся необъятные пустынные панорамы и виды, написанные в изысканной, но очень свободной и условной манере, совсем не советской.
Сценография выставки обыгрывает кураторскую концепцию. Попав в первые залы, выкрашенные в яркие цвета — зеленый, красный, песочно-бежевый, соответствующие палитре и экспериментальным поискам Тансыкбаева, — зритель оказывается в особом, очень чистом (даже этикетки сделаны в цвет стен), но живом пространстве, позволяющем свободно рассмотреть и почувствовать каждое полотно или рисунок и будто аккомпанирующем произведениям небольшой асимметричностью развески.
Экспозиция начинается с поразительного по своей глубине реалистического портрета «Узбечка» (1928), где молодая девушка, откинувшая чадру, с испугом, стеснением и недоверием глядит на зрителей. Сложная и болезненная тема советской эмансипации в Центральной Азии до сих пор привлекает внимание, в том числе таких современных художников, как Саодат Исмаилова. Тансыкбаев приветствовал те возможности прогресса, которые сулила новая власть (рисунок «Новое и старое», 1931).
В начале 1920-х годов художник знакомится с произведениями ведущих мастеров авангарда. Работы Кандинского, Поповой, Розановой, Экстер, Лентулова показывали в центральном музее в Ташкенте. С живописью французских модернистов, в том числе Матисса и Гогена, Тансыкбаев познакомился во время поездки в Москву в 1928 году. В его живописи становится заметно влияние импрессионизма, а в графике — кубизма Сезанна («Автопортрет на фоне дерева», «У хауза», обе — 1931 года). По мнению куратора, не меньшее влияние на Тансыкбаева оказал и местный культурный контекст: архитектура, орнаменты, декоративно-прикладное искусство, колорит иката и сюзане, ландшафты, свет и яркие краски природы Узбекистана.
Свои сюжеты с работами на земле, пастухами в степи, садами Тансыкбаев также черпал из окружавшей его размеренной и в основном сельской жизни. Виды заводов и фабрик в его творчестве крайне редки. Итогами этих творческих поисков стали картины «Багряная осень» (1931), «Сартарош (Парикмахер)» (1932), «Дорога» (1935), «Сбор яблок» (1933) и «Казашка» (1934), своей монументальностью напоминающая произведения мексиканских муралистов.
В следующей главе выставки в произведениях 1940-х—1950-х годов лирическая по звучанию линия с горными ландшафтами, полями, пастухами, юртами и видами полноводного тогда Аральского моря перемежается с картинами на производственную тему — «Сбор хлопка» (1949) и «Обеденный перерыв» (1948).
Поразительны по силе полотна, посвященные Второй мировой войне, увиденной глазами художника, который побывал на фронте. В них нет побед и героев, а только изрытая мертвая земля, сцены разрушений с повешенными или разможженой военной техникой. Условность и одновременно выразительность его живописи здесь напоминает произведения Пола Неша и европейских неоэкспрессионистов 1970-х.
В заключительной части выставки представлены метафизические панорамные пейзажи, медитативные и совершенно безлюдные, будто в зрелости в художнике пробудились отголоски тенгрианства — древней религии кочевников, почитавших природу, предков, духов земли, гор и рек.