«Чайка» долетела до Темзы: как режиссер Александр Молочников переделал пьесу Чехова

Премьерный вечер спектакля Seagull: True Story выпал на неделю забастовок в лондонском метро, так что те, кто опоздал на несколько минут, через стеклянные двери могли увидеть, как из последнего ряда Marylebone Theatre режиссер Александр Молочников следит за действием своей пьесы. 

Спектакль начинается со сцены, в которой молодой театральный режиссер выпускает свою постановку «Чайки» в Московском художественном театре. Героя зовут Кон (очевидно, сокращение имени чеховского Константина Гавриловича), и он очень похож на Молочникова. Актер Дэниэл Бойд так же строит речь, тем же характерным жестом поправляет волосы, копирует походку, осанку режиссера, а 5 октября в этой роли на сцену выйдет сам Александр Молочников.

В интервью режиссер рассказывает, что из разных вариантов текста сработал тот, в основу которого легла версия его собственного переезда в США. Все совпадения неслучайны, однако Молочников настаивает: он — не Кон, и Кон не Треплев, это слишком разные истории.

Над финальным текстом пьесы работал американский драматург Эли Рэри. А сам спектакль сперва показывали весной 2025 года в экспериментальном театре La MaMa в Нью-Йорке. Постановочный процесс, судя по всему, был похож на то, что зрители видят на сцене: репетиции в заброшенном помещении, мучительный поиск финансирования и постоянная самоцензура. Поддержка MART Foundation (фонда, управляемого Софьей Капковой, в Москве при поддержке фонда был перенесен балет хореографа Шарон Эйяль в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко) помогла выпустить спектакль.

Почему же именно «Чайка»? Это произведение становится для Кона навязчивой мыслью, незавершенным проектом. В 2022 году его спектакль в Москве меняется под воздействием цензуры. Герой больше не узнает собственную задумку и прямо с премьеры спешит в аэропорт с одним чемоданом. В Нью-Йорке главная мотивация Кона — стремление поставить «Чайку». Герой претерпевает лишения (чемодан у него, естественно, украдут в первый же день в Америке) и унизительные компромиссы.

Предприимчивый продюсер, которого Кон встречает в Нью-Йорке, почти не отличается от льстивого функционера-продюсера в России, — обоих персонажей сыграл Андрей Бурковский. Уже в Нью-Йорке Кон узнает, что показы его спектакля в Москве продолжаются, но театр убрал его имя в афише, что тоже основано на реальных событиях. Так, Большой театр отказался от упоминания Александра Молочникова как режиссера балета «Чайка» на музыку Ильи Демуцкого, поставленного в 2021 году хореографом Юрием Посоховым. А в МХТ имени Чехова его убрали с афиши и программок спектакля «19.14» , хотя постановка идет до сих пор.

В эмигрантской премьере режиссера Молочникова много нового и много его прежнего, узнаваемого enfant terrible московских театров. Когда важно показать внутреннюю боль героя и тоску по родине, это происходит на фоне праздника, шального рейва. Когда нужен символ хрупкой мечты и надежды, герою вручают воздушный шарик. Есть и неудачные стереотипные шутки внутри достойного текста: комические приемы не всегда оправданны, и переключение регистров настроения происходит не бесшовно.

Seagull: True Story собран из лоскутков-эпизодов. Красный занавес и общая структура кабаре перекочевали сюда из «19.14» и «Преступления и наказания», поставленного в театре Гешер в Тель-Авиве. Сильно влияние классических бродвейских мюзиклов: безошибочно узнаваемы сцены из «Кабаре» Джона Кандера и «Гамильтона» Лин-Мануэля Миранды. Текст для музыкальных номеров написал Noize MC (признан иноагентом).

Актерский состав — большая удача спектакля. Музу режиссера Нико (она же Нина) играет Стелла Бейкер; его друга Антона, запертого в тюрьме за высказанное мнение, — Элан Зафир, убедительный и в комедии, и в драме. В лондонских показах к актерскому ансамблю присоединилась Ингеборга Дапкунайте. Ее осторожная и амбициозная Ольга иногда забывает выходить из роли Ирины Аркадиной, которая не всегда понимает, как быть хорошей матерью. Андрей Бурковский —  магнетический, многоликий: здесь он не только продюсер-заказчик, олицетворяющий деньги и власть, но и обязательный для формата кабаре нарратор, который ломает четвертую стену и делает смешными даже самые странные реплики. Молочников работает с Бурковским со времен первого наброска нынешней «Чайки», который назывался «Чехов в Челси».

Но главное достоинство этого спектакля — обескураживающая честность режиссера, который не боится быть неудобным и слишком громким. Молочников говорит о творческой несвободе по обе стороны океана (в Америке тоже «не все так однозначно»), об ощущении ненужности эмигрантов, о рабочем процессе в системе новой этики. И он уважает зрителя, которому спектакль не нравится, зная, что именно противоречивые отзывы помогают собирать залы.

Над сценографией удаленно работал российский художник Александр Шишкин-Хокусай. Среди его визуальных находок — лубочная Красная площадь с башнями Кремля и сцена с колоннами в нью-йоркском метро, где Кон-Треплев не переходит черту, чтобы броситься под поезд. А еще весь спектакль по краям авансцены стоят два зеркала. Они нужны не только для того, чтобы напоминать: мы за кулисами, на бесконечной репетиции и смотрим пьесу в пьесе.

Направленные друг в друга зеркала создают эффект туннеля, стирающего границы между политическим и художественным высказыванием, между свободой и несвободой. Одна система цензуры отражает другую в бесконечной проекции, а самым важным остается человек между ними, сохраняющий голос и совесть. Главное — не смотреться в зеркало слишком долго.