Автор — член Экспертного совета при комитете Госдумы по региональной политике
Кризисы модернизируют рынки труда, сокращая неэффективную занятость, однако Россия в 1990-е выбрала «особый путь» — распределение кризисных издержек на всех занятых в виде снижения заработков. По данным Независимого института социальной политики, при спаде экономики в два раза сокращение занятости было относительно небольшим (на 15%), зато заработная плата снизилась в 2,5 раза.
Повторяет ли кризис 2008-2009 годов этот «особый путь»? В отличие от 1990-х, снижение заработной платы было минимальным — на 5% (август 2009 года), в конце года спад удалось преодолеть. Повлияла политика государства, в том числе повышение зарплаты бюджетникам и жесткий контроль задержек зарплаты. Уровень безработицы, измеряемой по методологии МОТ, на пике кризиса в феврале 2009 года вырос до 9,5% (в 1998 году было 13%), летом 2010 года безработица снизилась на 6,9%, приблизившись к показателю вполне благополучного 2006 года. Для 33 регионов кризисный рост безработицы уже в прошлом, они вернулись к показателям 2008 года.
Во многих развитых странах сохраняется высокая безработица, а у нас все «в полном порядке». В чем причины позитивной динамики занятости, несмотря на медленный выход России из кризиса? Помимо роста экономики и летнего оживления на рынке труда (безработица ежегодно снижается летом и растет зимой), опять повлияла политика государства. Чтобы избежать социальной напряженности, власти искусственно сдерживали рост безработицы, переводя ее в скрытые формы. Административно ограничивались увольнения занятых на немодернизированных и неконкурентоспособных предприятиях, когда санкцию на увольнение давал прокурор, ставший «ведущим специалистом» по рынку труда. В результате в первом квартале 2009 года скрытая безработица (численность занятых неполное рабочее время и находящихся в административных отпусках) достигала 2,9 млн человек, это 40% от численности безработных по методологии МОТ. К сентябрю 2010 года скрытая безработица сократились в три раза, но она все еще значительна в проблемных машиностроительных и металлургических регионах Поволжья, Урала и Центра. Во многих промышленных городах и поселках безработица стала застойной из-за низкой мобильности населения.
Федеральные трансферты на поддержку региональных рынков труда выросли в 2009 году в три раза и составили 2% доходов бюджетов регионов, при этом в 16 регионах эта цифра варьировалась от 4% до 8%. Появилась новая форма поддержки занятости — общественные и временные работы, почти полностью финансируемые из федерального бюджета. Но может ли быть эффективной занятостью покраска заборов на предприятиях и уборка мусора в муниципалитетах с оплатой на уровне прожиточного минимума? Фактически общественные работы стали еще одной формой скрытой безработицы, в целом за 2009 год ими было охвачено 1,8 млн человек (вместе с временными работами — 2,4 млн человек) при плане Роструда в 1 млн человек. В 2010 году средства на общественные работы были выделены в прежнем объеме, а численность занятых на них в январе-июле 2010 года была на 5% выше, чем в тот же период 2009 года, когда кризис был в разгаре. Только в сентябре она снизилась на 18% по сравнению с предыдущим годом.
Из всех занятых на общественных и временных работах в России 42% сконцентрированы в Приволжском федеральном округе. В умении привлекать федеральные средства лидирует Татарстан (16% участников этих программ), но столь высокая доля никак не связана с состоянием рынка труда республики. В Самарской области численность занятых на общественных и временных работах выросла в 2010 году почти в девять раз за счет поддержки АвтоВАЗа, 15 000 его работников переведены на специально созданные рабочие места, финансируемые из федерального бюджета. Выросли показатели и в Ярославской, Владимирской, Нижегородской областях, Красноярском крае, несмотря на промышленный рост.
Если суммировать все формы скрытой безработицы и безработицу по методологии МОТ, то в России на пике кризиса было почти 10 млн безработных, а ее реальный уровень достигал 12-13%, как и в 1998 году. В динамике занятости оба кризиса оказались схожими.
Политика сохранения неэффективной занятости устраивает все группы интересов. Сформировался своего рода консенсус: федеральные и региональные власти такой ценой покупают политическую стабильность, бизнес перекладывает издержки на государство, финансирующее искусственную занятость, а население думает, что нужно немного потерпеть и все вернется «на круги своя» и неконкурентоспособные предприятия вновь заработают. Искусственно замораживая ситуацию и расходуя немалые средства, государство может продлить существование старой, неэффективной структуры занятости, надеясь на скорый экономический рост. Или на то, что население само потихоньку найдет другие рабочие места, став более мобильным. Для реальной модернизации такая «страусиная» политика контрпродуктивна. Хотя для будущих выборов — в самый раз.
Автор — член Экспертного совета при комитете Госдумы по региональной политике