Минфин готовится увеличить налоговую нагрузку на нефтяную отрасль. Как заявил Антон Силуанов, «при нынешних ценах на нефть система налогообложения как раз в пользу нефтяников, а не в пользу бюджета» и предложил сократить вычет по НДПИ на нефть — с $15 до $7,5 за баррель.
По нашим оценкам, фактически это означает увеличение эффективной ставки НДПИ на $22,4 за тонну добытой нефти. Такое решение приведет к дополнительному увеличению налоговых сборов с нефтяной промышленности примерно на $12 млрд — около 930 млрд рублей по текущему курсу. В прошлом году отрасль заплатила около 4,7 трлн рублей «специальных» налогов — НДПИ и экспортной пошлины на нефть/нефтепродукты.
Поэтому решение о снижении вычета по НДПИ будет означать усиление налоговой нагрузки для отрасли примерно на 20%.
Логика Минфина понятна. Действующий закон о бюджете на 2016 год был рассчитан исходя из прогнозной цены на нефть Urals в $50 за баррель и курса доллара в 63,3 рубля. В этом случае закон о бюджете предполагает достижение дефицита в 3% ВВП. Цены на нефть ниже этого уровня будут означать увеличение бюджетного дефицита. К сожалению, для Минфина снижение цены на нефть не полностью «компенсируется» ослаблением курса рубля, несмотря на популярность представлений о «постоянной» рублевой цене на нефть. При снижении нефтяных цен рублевые нефтегазовые доходы бюджета также снижаются.
При среднегодовой цене Urals в $35 за баррель в 2016 году федеральный бюджет недополучит, по нашим оценкам, примерно 1,2-1,5 трлн рублей нефтегазовых доходов. При относительной устойчивости ненефтегазовых источников, сборы которых «автоматически» выравниваются за счет инфляции и обменного курса, повышение налогов на нефтянку является для Минфина простым и легким механизмом поправить ситуацию с бюджетным дефицитом. Замена всего лишь одной цифры в формуле расчета НДПИ позволит обеспечить триллион рублей дополнительных доходов. С точки зрения администрирования и сопутствующих рисков также есть очевидные преимущества. За нефтяниками проще проследить — основная часть добычи приходится на несколько крупных компаний. Больше половины добычи приходится на государственные компании, которые не смогут отказать правительству в сложной ситуации.
Однако в результате долгосрочные экономические интересы вновь будут принесены в жертву краткосрочным и простым решениям.
В определенном смысле нефтяники в «худые» годы оказались заложниками собственных лоббистских успехов в «тучные» времена. За последние годы отрасль получила ряд налоговых льгот и льготных режимов. К примеру, в 2014 году на долю добычи, которая получает льготы по НДПИ, пришлось почти 27% производства. Обоснованием для предоставления льгот были пугающие прогнозы о неизбежном сокращении добычи в стране, если налоговая система не будет модифицирована. Однако, то ли благодаря налоговым льготам, то ли вопреки им, добыча нефти стабильно росла. Обвал мировых цен на нефть не поколебал устойчивость производственных показателей — в 2015 году добыча нефти вновь выросла на 1,5%, до 534 млн т. С точки зрения Минфина это означает, что отрасль имеет «излишки», которые необходимо «изъять» для решения более важных для государства задач.
Однако основной причиной сохранения роста добычи в прошлом году является инерция, связанная с продолжительностью инвестиционного цикла в отрасли. Текущую добычу поддерживают проекты, начатые годы назад. Высокие цены прошлых лет позволили компаниям аккумулировать и привлечь заемные средства для реализации масштабных дорогостоящих проектов по освоению месторождений в Восточной Сибири и на шельфе на фоне снижения добычи в Западной Сибири. Так, объем добычи нефти на континентальном шельфе в прошлом году вырос на 16%. Основной прирост произошел за счет увеличения добычи на шельфе Печорского моря (0,8 млн) и шельфе Охотского моря (16,0 млн тонн.). По сути, положительная динамика добычи «складывается» из двух противоположных тенденций — прироста за счет освоения новых месторождений и одновременного снижения на зрелых. Удержание темпов спада на зрелых месторождениях в приемлемых рамках также требовало существенных затрат на дополнительное бурение и применение различных методов повышения нефтеотдачи. К примеру, на «старом» фонде скважин, запущенных до 2008 года включительно, объем добычи нефти снизился на 188 млн тонн — с 471 млн тонн в 2008 году до 283 млн тонн в 2014 году.
Стабильный рост добычи последних не был бесплатным и «обошелся» во вполне понятные и счетные суммы инвестиций. В прошлом году инвестиции крупнейших нефтяных компаний составили 2,3 трлн рублей. За последние пять лет объем капитальных вложений сектора в экономику России составил порядка 8,7 трлн рублей, или свыше 12% всех инвестиций в стране. В прошлом году компании уже пересмотрели свои инвестиционные планы в течение года — из-за ухудшения условий. Поэтому даже оптимистичные оценки, обнародованные на 2016 год, не стоит воспринимать как данность. Изменение налоговых параметров такого порядка неизбежно приведет к пересмотру планов.
«Забрав» слишком много денег из отрасли, правительство рискует попасть в замкнутый круг, когда увеличение налогов будет приводить к сокращению объемов производства, а это, в свою очередь, будет стимулировать усиление налогового пресса для того, чтобы сохранить номинальную величину нефтегазовых доходов. Дополнительный триллион рублей не решит долгосрочных проблем бюджета, связанных с чрезмерной зависимостью от нефтегазовых доходов, низкой эффективностью расходов и их неоптимальной структуры с точки зрения долгосрочного экономического развития.
Более того, даже если считать, что «Отечество в опасности!», то собирать дополнительные налоги только с производства и экспорта нефти и нефтепродуктов — не лучшая идея. В развитых странах один из важнейших источников государственных доходов — высокие акцизы на моторное топливо. В России абсолютный уровень акцизов и цен на топливо сравнительно невысокий и имеет существенный потенциал для роста. Более того, налоги на потребление в наименьшей степени искажают стимулы в экономике и являются наименьшим из зол с точки зрения экономического роста.
Многие крупные сектора промышленности в России фактически являются рентными, хотя подавляющий объем рентных платежей обеспечивает лишь нефтяной комплекс.
По многим видам деятельности в сфере добычи и переработки сырья — производству руд черных и цветных металлов, добыче золота, в химии и нефтехимии — эффективный уровень налогообложения в России ниже, чем в других странах-производителях, и наблюдается исключительно высокий уровень рентабельности. Минфин вполне может подумать о том, чтобы более равномерно распределить «кризисное» налогообложение.