Как российские компании строят капитализм с человеческим лицом в эпоху санкций

Изменения затронули повестку устойчивого развития, часто отождествляемую с аббревиатурой ESG (Environmental, Social, & Governance), которую российский бизнес активно продвигал в последние годы.

Начать, пожалуй, стоит с констатации того, что ESG в России, несмотря на геополитические потрясения, остается и остается не номинально, а вполне содержательно. Мы как консалтинговая компания видим, что пусть медленно, но стабильно ESG-повестку развивают не только гиганты российского бизнеса, но и средние компании, разрабатывающие стратегии устойчивого развития и публикующие нефинансовые отчеты.

Самой неприятной из тенденций для нашей отрасли оказалось сокращение многими компаниями бюджетов на решение вопросов, связанных с устойчивым развитием. Но даже в этих условиях, несмотря на тяжелейшие экономические ограничения, не было ни одного публичного заявления со стороны крупных компаний о сворачивании или замораживании ESG-повестки.

Были разные ожидания после начала «спецоперации»* относительно того, что может произойти с ESG в России. Отдельные предположения сбылись (как, например, рост внимания к социальной повестке), многие, к счастью, — нет (отказ от публикации нефинансовой отчетности). Поэтому полезно посмотреть, как ESG в России изменилось не само по себе, а по отношению к мировым трендам в этой сфере.

Как и предполагалось многими экспертами, социальная повестка в России вышла на первый план. Важнейшее место в рамках S-компоненты ESG заняли вопросы сохранения персонала, что соответствует мировым трендам. Но если в мире это определялось вызовами, связанными преимущественно с пандемией, в России ключевой проблемой стал дефицит кадров, в особенности в регионах. Внимание к социальной повестке стало проявляться в таких мероприятиях, как программы well-being (организация психологической помощи сотрудникам и их семьям, спортивные мероприятия для сотрудников, корпоративное волонтерство), а также учет мнений таргетированных групп, например молодых сотрудников.

Что произошло с экологической повесткой, синонимичной E-компоненте ESG? Она в целом прижилась в России довольно фрагментарно, несмотря на сравнительно развитое регулирование и немалое количество компаний, публикующих климатические политики и стратегии. Но даже сегодня не редкость встретить мнение у представителей корпоративного сектора, что «климат — тема, навязанная России извне, и заниматься ей желательно по остаточному принципу». В то же время в силу федерального закона об ограничении выбросов парниковых газов (296-ФЗ) и подзаконных актов крупные компании стали отчитываться о выбросах парниковых газов. Пусть новые климатические стратегии и стали редкостью, но как явление все же сохранились, а из нефинансовой отчетности тема климата точно не исчезла.
Негативные изменения в плане экологической повестки все же произошли. Многие компании стали ограничиваться исполнением норм законодательства и отдельными редкими экологическими инициативами. На мировом уровне компании переходят к комплексной оценке воздействия на окружающую среду, в России этот тренд так и не зародился.

Если резюмировать: какие-то изменения ESG в России, безусловно, претерпело, но предрекаемой суверенизации все же не случилось. Хотя такие дискуссии велись довольно активно. К наиболее праздным и одиозным можно отнести идеи заменить аббревиатуру ESG на национальную ПОХ (природа, общество, хозяйствование), чего в итоге не произошло.

Хорошим признаком жизнеспособности российского ESG является попытка выйти за границы России. Здесь можно отметить как отдельные инициативы в рамках интеграционных объединений (в частности, развитие климатического регулирования в ЕАЭС), так и активную переориентацию бизнеса на Восток. Местами ESG-тренды в странах Востока (в первую очередь Китая и Индии) коррелируют с аналогичными трендами стран Запада (в первую очередь странах ЕС): так, например, климатическая политика Китая во многом дублирует подходы ЕС. Однако приоритеты в социальной части отличаются довольно значительно, так к важным социальным аспектам в Индии, например, относится повышение уровня грамотности населения.

Как представляется нам, в дальнейшем в России будет уделяться больше внимания той компоненте ESG, о которой речь заходит достаточно редко, а именно — корпоративному управлению. Это кажется очевидным, но для того, чтобы тот или иной вопрос стал для компании значимым, он должен стать частью корпоративного управления, что в переводе на более формализованный язык должно выражаться в создании корпоративных политик, стратегий и дорожных карт, а также в выработке и распределении компетенций.

В целом в России даже в компаниях со сравнительно развитой ESG-повесткой принятые обязательства часто ограничиваются декларацией в рамках отчета об устойчивом развитии или заявлением первых лиц. Это неплохо, такая декларация — уже серьезный публичный шаг к ESG-трансформации. Однако лучшей практикой все же является принятие верхнеуровневого публичного документа (ESG-политики, или политики в области устойчивого развития), в котором, кроме непосредственно декларативной части, указаны также цели (пусть и без конкретных количественных характеристик), основные направления работы, структура управления устойчивым развитием и другие вопросы, которые могут быть значимы для заинтересованных сторон. 

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора