По итогам января — апреля 2025 года в российской экономике наблюдается непривычная в последние годы картина. Мы видим заметное снижение промышленного производства в гражданских отраслях и замедление роста производства для ОПК. Самые свежие оценки ВВП I квартала, представленные аналитиками и независимыми экономистами, говорят о сезонно скорректированном снижении этого показателя к последнему кварталу предыдущего года на 0,5–1,5%. Однако этот результат можно считать ожидаемым, причем по нескольким причинам.
Во-первых, действующая уже почти полгода высокая процентная ставка ЦБ заставляет коммерческие банки снижать интенсивность кредитования производственного сектора. Статистика показывает резкое падение темпов выдачи коммерческих кредитов и рост затрат на обслуживание долга заемщиками. Запретными оказались не только инвестиционные кредиты, слишком дорогими стали и кредиты под оборотные средства. Для отдельных закредитованных компаний выросшая стоимость обслуживания поставила вопрос о выживании.
Во-вторых, несмотря на ставшее уже традиционным в начале года ускоренное авансирование Минфином предприятий ОПК, эффект этой политики ослабевает: рост по сравнению с прошлым годом не такой значительный. Это означает, что отрасли оборонки уже не могут так динамично расти за счет бюджетного стимула.
Наконец, впервые с февраля 2022 года мы наблюдаем замедление роста ненефтегазовых доходов (ННГД) федерального бюджета, которые в 2023–2024 годах прибавляли двузначными темпами, во многом благодаря повышению цен в оптовом обороте на 18–20% в год. По-видимому, ставка Центробанка вместе с сокращением программ субсидирования промышленности из федерального бюджета сработала на снижение инфляции оптовых цен. Не помогло даже повышение с 2025 года налога на прибыль и ряда других налогов и сборов.
Следующий этап — стагнация спроса
Эти новые тенденции в производственном секторе сигнализируют о глубоких изменениях и на стороне спроса, прежде всего со стороны домашних хозяйств. Если у предприятий все большая доля прибыли уходит на обслуживание кредитов, а дальнейший рост цен на их продукцию ограничен, то они и зарплаты будут повышать медленнее, несмотря на дефицит рабочей силы. Вслед за этим мы увидим и ослабление спроса со стороны населения. Доходы федерального бюджета уже выглядят хуже, чем планировалось в законе о бюджете на 2025 год, как по ННГД, так и по поступлениям нефтегазовых доходов, — из-за падения цен на нефть и укрепления рубля. Это означает, что не только тают возможности бюджетного стимула, но и рост реальных доходов населения постепенно упирается в потолок.
Начавшийся спад промышленного производства и замедление спроса от домохозяйств указывают на вероятность сценария дурной спирали, когда сокращение производства ведет к сокращению доходов бюджета и спроса населения, что вызывает следующий виток спада в промышленности. Пока что мы говорим лишь о вероятности такого развития событий, так как у ЦБ остается счастливая возможность в случае успешного замедления инфляции снизить ставку и ослабить финансовые ограничения для производственной активности.
Однако не надо забывать, что корень сложившихся инфляционных рисков лежит в экспансионистской бюджетной политике предыдущих трех лет, которая задействовала все возможные источники финансирования, включая монетарные, для наращивания вливаний в непроизводительные сектора промышленности, к которым мы относим предприятия ОПК. Поэтому успех политики ЦБ во многом зависит от сворачивания этого финансирования. В любом случае на 2025 год придется период стагнации, если не сокращения экономической активности.
Бюджетный стимул на исходе
Параметры исполнения федерального бюджета в 2025 году таковы, что рассчитывать на бюджетные стимулы для оживления экономики не приходится. Накануне майских праздников Минфин предложил поправки в действующий бюджет, предполагающие одновременное снижение ожидаемых доходов и повышение, пусть и незначительное, расходов. Все вместе приведет к росту планируемого дефицита более чем вдвое, до 3,8 трлн рублей. Это логично, учитывая ситуацию с доходами. Но, скорее всего, эти изменения не последние — из-за очень плохих перспектив цены нефти нефтегазовые доходы в текущем году могут оказаться еще ниже, чем внесенные в измененный план по доходам. Это же можно сказать и о ННГД: инфляционная составляющая будет снижаться при снижающемся производстве. Расходы, вероятно, придется еще раз корректировать.
Собственно, на это уже намекал министр финансов Антон Силуанов, говоря о необходимости быть скромнее в бюджетных желаниях. И причина происходящего — не ставка ЦБ (она лишь следствие), а разрушение экономической модели последних трех лет, когда поддержка экономики за счет наращивания бюджетных расходов на ОПК столкнулась с серьезными инфляционными последствиями, и ЦБ, чтобы предотвратить угрозу, был вынужден повысить базовую ставку до 21% годовых.
Ужесточение денежно-кредитной политики обнажило проинфляционную природу использованной модели стимулирования экономики, и теперь уже становится ясно, что для возвращения к норме придется пройти через спад экономической активности и смириться с сокращением расходов бюджета.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора