Политика после смерти: как убийство Чарли Кирка усилит раскол американского общества
В США существует мантра, часто повторяемая как в авторских колонках престижных изданий, так и официальными лицами, —о недопустимости насилия в политике и важности защищающих от такого насилия институтов, которые в США есть, а в других странах — нет. На самом деле в истории США политическое насилие присутствовало всегда: кандидаты в президенты вызывали друг друга на дуэль, члены Конгресса били друг друга тростью, а на президентов регулярно совершались покушения, иногда успешные.
Убийство Чарльза Кирка произошло не в вакууме. Только в прошлом году на Дональда Трампа было совершено две попытки покушения, которые даже после его избрания президентом остаются до конца не расследованными. 4 декабря 2024 года был застрелен генеральный директор страховой компании UnitedHealthcare, и уже по нацарапанным на гильзах словам — «задержать», «отрицать», «свергнуть» — можно было судить о политическом характере убийства. Уже в этом году была застрелена вместе с мужем глава демократической партии в законодательном собрании штата Миннесота Мелисса Хортман. В тот же день была совершена попытка убийства другого сенатора-демократа в Миннесоте, однако ему посчастливилось выжить. По сути, вспышки индивидуального политического насилия не являются чем-то из ряда вон выходящим.
Эволюция консерватора
Кирк был широко известен в США и примерно настолько же малоизвестен за их пределами — в том числе потому, что, как истинный американец, он сам никогда глубоко не интересовался внешним миром. Еще будучи студентом, он создал организацию Turning Point USA, поставив своей целью продвижение консервативных ценностей в университетских кампусах, и за короткое время стал звездой консервативных радиопередач и ток-шоу. Не отличаясь оригинальностью идей или самостоятельностью мышления, он достигал успеха за счет своей личной харизмы и неуемной активности. Выпускаемые им плакаты нередко становились источником мемов для либерально настроенных студентов, но капля камень точит, и постепенно усилия Кирка начинали давать свои плоды, оживляя пришедшие в упадок республиканские кружки при университетах.
Взгляды молодого активиста постепенно менялись вслед за взглядами республиканского ядерного электората. Во времена второго срока Барака Обамы Кирк был убежденным последователем «Движения чаепития», крайне правого крыла республиканцев, больше всего обеспокоенного дефицитом федерального бюджета. После победы Дональда Трампа на республиканских первичных выборах 2016 года Кирк поддержал его кандидатуру, хотя на тот момент их взгляды на многие вопросы еще сильно отличались. В годы первого президентства Трампа Кирк все больше идеологически сближался с тем, что принято называть движением MAGA, и к выборам 2020 года уже подошел убежденным трампистом. Вряд ли дело в чистом политическом оппортунизме, это было бы нехарактерно для человека, из года в год занимающегося одним из самых неблагодарных трудов на свете — прозелитизмом консервативных ценностей среди американских студентов. Скорее всего, как человек, который постоянно общался как с базовым республиканским электроратом, так и с молодежью — а он проводил практически все свое время в турне и офлайн-встречах — Кирк слышал настроения этих групп, чувствовал, как они меняются, и менялся вслед за ними. Он не был при этом консервативным идеологом, в отличие от Стива Бэннона, Такера Карлсона или Кертиса Ярвина.
Меняющиеся настроения в партии в итоге привели Кирка к разрыву со многими традиционными республиканцами, причем по вопросам, которые считались до недавнего времени табуированными. Так, в конце 2024 года он позволил выступить на своей площадке Дейву Смиту, известному критику Израиля, что раньше было бы немыслимо на любом крупном республиканском мероприятии. Сам Кирк все чаще стал критиковать политику США в отношении Израиля — и здесь тоже, вероятно, сыграли свою роль изменения настроений в республиканской партии, в которой поддержка Израиля среди консервативной молодежи резко упала. В своем интервью Карлсону, вышедшем 22 июля, он сетовал, что республиканцы в Конгрессе не понимают молодых сторонников партии, и предупреждал, что ничем хорошим это не закончится.
Предельный резонанс
Убийство Кирка навсегда положило конец его политической активности, но, как любое резонансное событие, стимулировало бурную политическую активность других. Республиканцы ожидаемо набирают политические очки и делают из Кирка мученика — этому способствуют и первые данные о том, что сумевший скрыться убийца был представителем некой «радикально левой» идеологии. Вменяемые демократы всячески открещиваются от происшествия и припоминают некоторым республиканцам их реакцию на убийства в Миннесоте. Левые радикалы празднуют, защищенные первой поправкой в Конституцию США. Кто-то даже сравнивает случившееся с убийством Кирова в СССР с предположительным продолжением в виде репрессий, однако всерьез ожидать чего-то столь радикального от нынешней администрации, погрязшей в судах и бюрократической волоките, наверное, не стоит.
Не стоит ожидать и полномасштабного гражданского конфликта: может быть, республиканцы теперь будут еще реже здороваться с демократами, однако убежденные сторонники обеих партий представляют собой меньшинство по сравнению с независимыми и неопределившимися гражданами. Именно от их реакции зависит, насколько глубокий след оставит гибель Кирка в общественной жизни страны. Исходя из исторического опыта, вероятнее всего, американский обыватель, во-первых, решительно осудит убийство по политическим мотивам, а во-вторых, очень быстро про него забудет.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора