Тревога на границе: как НАТО реагирует на появление беспилотников в польском небе
Созданная в 1949 году НАТО — настоящий ветеран международной политической сцены. Разного рода меры по адаптации организации к новым вызовам — традиционная тема обсуждений внутри НАТО, по крайней мере со второй половины 1960-х. Расширение блока, включающего на сегодня 32 страны, долго считалось доказательством востребованности этих «гарантий безопасности» и в XXI веке. Однако в нынешних обстоятельствах даже самых убежденных «атлантистов» начинают терзать сомнения, столь ли прочен знаменитый мушкетерский принцип «один за всех, все за одного», закрепленный в Североатлантическом договоре.
Новым поводом для сомнений и дискуссий стало проникновение в ночь с 9 на 10 сентября в польское воздушное пространство примерно двух десятков беспилотников, которое в Варшаве посчитали «актом агрессии» и попыткой Москвы проверить на прочность оборону страны. Минобороны России подчеркнуло, что удары в ту ночь наносились исключительно по территории Украины.
Ненадежный Трамп
Хотя номинально страны-члены НАТО участвуют в организации на равных правах, Соединенные Штаты, ввиду их военного и политического потенциала, стоят особняком. Именно их вклад придает вес тем самым гарантиям безопасности. Дональд Трамп известен своими скептическими ремарками как в отношении организации, идеей о выходе из которой он периодически поигрывает, так и европейских союзников по отдельности.
Польша исторически претендует на особо тесные отношения с США и пытается приспособить их к действующему американскому президенту. Создание в Польше военной базы «Форт Трамп» было предложено еще во время его первого срока. В польской политике важную роль играют консервативные силы, основные принципы и ценности которых вроде бы неплохо рифмуются с настроениями Трампа и его сторонников. И тем не менее, добиться от Вашингтона определенно «пропольской» позиции так и не удалось. Историю с беспилотниками Трамп предложил считать ошибкой, с чем польское правительство не готово согласиться.
Страны НАТО, надеясь, что в случае чего США придут на помощь, все же занимаются укреплением собственного оборонного потенциала. Польша в этом отношении в первых рядах — ее оборонный бюджет должен вырасти до 4,7% ВВП, а численность вооруженных сил, возросшая по сравнению с уровнем десятилетней давности более чем вдвое, уступает в НАТО только Соединенным Штатам и Турции. В основе польских решений в оборонной сфере — разделяемое основными политическими силами представление о реальной российской угрозе.
Пределы обороны
На Западе широко известен скетч из популярного британского сериала 1980-х «Да, господин министр», где премьер-министр внезапно осознает, что вряд ли сможет решиться на применение ядерного оружия в реальной жизненной ситуации. Но и с обычным, неядерным вооружением, возникает похожая дилемма — непросто определить, где тот порог, за которым должен следовать военный ответ. Прояснению этого вопроса служат как военные доктрины отдельных стран, так и постоянные согласования в рамках НАТО, но шаг от теории к практике — всегда сложное политическое решение, связанное с серьезными рисками. Различается и характер внешних угроз — палить из пушки по воробьям очевидно неразумно.
Вал едких комментариев о неспособности НАТО защитить Польшу отражает фрустрацию как в странах альянса, так и в кандидатах на вступление в связи с многочисленными негативными трендами, которые не получается изменить — от происходящего в американской политике до украинского конфликта. Но российский опыт показывает, что полностью исключить проникновение беспилотников в свое воздушное пространство пока ни у кого не получалось, а реакция на произошедшее должна быть соразмерной.
Пространство между выражением недовольства и военными действиями занимают в политике санкционные инструменты. Но в отношении России они западными странами уже в значительной степени были задействованы. И США, и Евросоюз не отказываются от дальнейшего санкционного давления, но прекратить конфликт, или хотя бы снизить международное напряжение это, очевидно, не поможет. Вновь и вновь все упирается в диаметрально противоположные представления о природе и желаемом исходе российско-украинского конфликта.
Статья статье рознь
Уже по первым сообщениям об инциденте с беспилотниками можно было понять, что произошедшее не станет поводом для ввода в действие знаменитой 5-й статьи Североатлантического договора, где речь идет о «вооруженном нападении» на страну-члена и формулируется та самая «мушкетерская клятва». Собственно и 5-я статья сама по себе — гарантия условная, о чем эксперты напоминают почти в каждой дискуссии о НАТО. Договор обязывает союзников оказать жертве нападения помощь, которая может включать применение вооруженной силы, но может выражаться и в других формах. Единственным примером ввода в действие 5-й статьи остается реакция на теракты 11 сентября 2001 года в США, когда союзники таким образом символически поддержали американцев, а затем приняли участие в военной операции в Афганистане, бесславно завершившейся в 2021 году.
Авторы Североатлантического договора предполагали возможность инцидентов, не дотягивающих до формулировок 5-й статьи. Поэтому в договор включена 4-я статья о консультациях союзников в случае возникновения угроз. Именно этой статьей воспользовалась Польша.
Осязаемыми гарантии НАТО становятся не столько благодаря тексту договора, сколько практике постоянного взаимодействия стран-членов в военной сфере — совместным учениям, обсуждениям, обмену информацией. Но в основе всего — решения отдельных стран-членов и воля их политических систем, в компетенции которых остается полный контроль над вооруженными силами.
В отсутствие этой составляющей НАТО остается координационным механизмом, крутящимся на холостом ходу. Если же политическая воля есть, то и за рамками НАТО желающие страны имеют право оказать содействие любой жертве агрессии, опираясь на 51-ю статью Устава ООН. Однако жизнь всегда сложнее формальных документов, а избиратель может негативно оценить втягивание в конфликт и в случае, если это вытекает из обязательств НАТО.
Восточный фланг
Характер решений по результатам консультаций в соответствии с 4-й статьей Североатлантического договора зависит от ситуации. Можно ограничиться обсуждениями, а можно принимать меры. Решения в НАТО формально консенсусные — то есть страны могут быть неодинаково убеждены в принимаемом решении, но никто не выступает против. Политический и военный вес отдельных стран имеет значение, но и один голос против может стать камнем преткновения — как показала Греция, из-за опасения территориальных претензий не соглашавшаяся со вступлением в альянс Македонии, пока та не изменила название на Северную Македонию.
И Польша, и НАТО рассматривают инцидент с беспилотниками в контексте напряженных отношений с Россией. Казавшееся взаимовыгодным сотрудничество России с НАТО оформилось в 1990-е, преодолело турбулентность косовского кризиса 1999 года, но начало сворачиваться после российско-грузинского столкновения в 2008 году. А с первого шока от российских действий в отношении Украины в 2014-м году НАТО вплотную занялась проблемой своего «восточного фланга». Наиболее зримо это выразилось в ограниченном ротируемом присутствии войск союзников в странах Балтии, Румынии и Болгарии.
«Основополагающий акт Россия–НАТО» 1997 года в нарочито размытых формулировках предполагал, что альянс «в нынешних и обозримых условиях» воздержится от постоянного размещения «существенных боевых сил». Дискуссия об актуальности этого документа формально не прекратилась, но потонула в более серьезных противоречиях, ввиду которых условия стали явно отличаться от «обозримых» из второй половины 1990-х.
Ввиду инцидента в Польше НАТО делает очередной шаг в том же направлении — в рамках операции «Восточный страж» союзники разместят в потенциально уязвимых странах восточного фланга дополнительные боевые самолеты и интенсифицируют сотрудничество в сфере противовоздушной обороны. Президент Польши специально для этого разрешил введение в страну иностранных войск. Громкое, как это принято в альянсе, название операции — политический сигнал как странам-членам, которые должны чувствовать, что им придут на помощь, так и России. По мысли стратегов НАТО, их решения должны дать понять Москве, что такого рода инцидентов надо избегать, да и в целом искать пути снижения напряженности. Однако, несмотря на наметившийся российско-американский диалог, реальных оснований рассчитывать на деэскалацию в краткосрочной перспективе не видно, а стены в Европе продолжают расти в прямом и переносном смыслах.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора