Марк Шая: «Люди не готовы отказываться от ароматов»
— Вы с самого начала понимали, что сотрудничество с Франсисом Кюркджяном будет настолько перспективным?
— Вначале ничего нельзя знать на 100%. Но я был абсолютно уверен, что талант Франсиса достоен создания Дома, который будет носить его имя. У нас были честолюбивые планы, но мы стремились не просто к успеху, а к тому, чтобы изменить представление о парфюмерии в целом.
Раньше имена создателей ароматов никто не знал: все решал маркетинг, а они оставались за кадром. Я же хотел, чтобы имя Франсиса Кюркджяна стало узнаваемым, чтобы один из величайших парфюмеров нашего времени мог свободно выражать свое видение
— Вы всегда занимались парфюмерией или у вас был бизнес и в других сферах?
— Прежде чем основать Maison Francis Kurkdjian, я 13 лет проработал в консалтинговой компании E&Y, где занимался финансами, стратегией и маркетингом. Помимо этого, у меня была своя компания в сфере недвижимости. Всем этим я продолжал заниматься и после встречи с Франсисом: прежде чем основать в 2009 году наш Дом, мы на протяжении пяти лет работали над его стратегией.
— Парфюмерия и недвижимость — далекие друг от друга сферы.
— В детстве я мечтал об архитектуре, балете, увлекался рисованием. В то же время мне легко давались математика и естественные науки, и, когда пришло время определяться с профессией, мой отец сказал, что мне надо бы заняться «чем-то серьезным» — на искусстве не заработаешь. Я поступил в бизнес-школу и пошел в консалтинг. Но моя склонность к творчеству в полной мере проявилась во время работы над Maison Francis Kurkdjian. Мы с Франсисом совместно продумывали каждый этап, будь то дизайн продукта, магазина или художественные коллаборации, — работали над созданием идентичности бренда.
— Последние два года многим компаниям пришлось нелегко. Ваш бренд ощутил финансовые последствия пандемии?
— Да, это были два самых необычных года. Когда грянул кризис, мы не могли спрогнозировать, как долго он продлится. Мы закрыли все магазины, но на 100% сохранили рабочие места, в том числе на нашем крупнейшем рынке — в США, где большинство компаний отправили сотрудников в отпуск. Так же на 100% мы выполняли свои финансовые обязательства. Но к апрелю 2020 года у меня появился повод для беспокойства: да, мы платили, но нам платить перестали. К тому же объявил о банкротстве наш очень важный партнер — одна из сетей люксовых универмагов в США.
— Что стало решением в той ситуации?
— Сильное присутствие бренда в интернете.
Мы обнаружили, что доход от наших онлайн-продаж примерно равен совокупному объему онлайн- и офлайн-продаж докризисного 2019 года. Та же картина наблюдалась у наших партнеров. То есть потребители роскоши перестали ходить в бутики, но не собирались отказываться от парфюмерии и переместились на интернет-платформы
Таким образом, в 2020 году мы в общей сложности выросли на 50%: первое полугодие было относительно ровным, а во втором мы наблюдали резкий рост — более чем на 100%. Постепенно поправились дела и у нашего американского партнера, которого мы поддержали в сложный момент.
— То есть покупательский спрос не только остался прежним, но начал расти?
— Можно было действительно предположить, что, оказавшись запертыми в четырех стенах, люди перестанут покупать парфюм, но случилось обратное.
Спрос вырос — ароматы рассматривали как источник радости, как составляющую определенного образа жизни. Спрос продолжал расти и в 2021 году. В целом было немало позитивных изменений. Ароматы стали для многих неотъемлемой частью жизни, и это было одним из главных открытий пандемии
— Что, на ваш взгляд, необходимо для успешного развития бренда в сегменте элитной парфюмерии?
— Первое — уникальное предложение: продукт должен удивлять, открывать что-то новое, приносить позитивные эмоции, давать ощущение благополучия. Создавая компанию, многие делают ставку на маркетинг и финансовый расчет, копируют другие бренды. Наверное, такой подход имеет право на жизнь, но он работает на короткую перспективу. Второе условие — высочайшее качество, которое должно полностью оправдывать вашу заявку на создание исключительной элитной продукции. Наконец, третье — качество обслуживания клиентов: как в магазинах, так и на онлайн-платформах.
С доковидных времен объем онлайн-продаж увеличился почти вдвое. Так, для нас он сейчас составляет примерно 30%, то есть немногим меньше трети от общих продаж — это существенная часть! Поэтому покупательский опыт на онлайн-площадках должен быть безупречным от этапа навигации по сайту до доставки и распаковки продукта
— В октябре этого года Франсис Кюркджян стал креативным директором парфюмерной линии Dior. Как бы вы прокомментировали это назначение?
— В индустрии моды мы видели и видим немало примеров, когда известный дизайнер совмещает работу на несколько брендов. Тот же Карл Лагерфельд параллельно работал на несколько модных домов, делал капсулы для одной из крупнейших европейских розничных сетей, рекламировал свой собственный бренд и занимался фотографией. Пример сегодняшнего дня — Ким Джонс, который является креативным директором Dior Homme и создает женские коллекции Fendi. Для меня назначение Франсиса — окончательное признание уникальности таланта парфюмеров, их безграничных возможностей, позволяющих выразить себя одновременно в нескольких домах.
— Ваш Дом известен коллаборациями с современными художниками, такими как Сильвен Ле Ген, Юго Арсье…
— Не только с художниками, но и с другими брендами, например с Fendi (речь о сумке-багете Fendi Frenesia из кожи, пропитанной по особой технологии духами. — Forbes). Я предпочитаю называть подобное сотрудничество не коллаборациями, а диалогом художников. Например, сейчас, накануне Рождества, Франсис объединил усилия с Анной-Софи Пик, шеф-поваром с тремя звездами Мишлен: для создания трех видов зефира, которые будут сочетаться с тремя парфюмированными свечами Maison Francis Kurkdjian. Подобные диалоги между художниками, творцами из разных сфер — важная составляющая для Maison Francis Kurkdjian: искусство — это то, что с самого начала лежало в основе нашей работы.
— Мы слышали, вы сами коллекционируете современное искусство?
— Да, я очень рад, что у меня есть такая возможность. Среди имен, которые мне особенно дороги, — скульптор Энтони Гормли, ливанская художница Этель Аднан, французский график и живописец Серж Поляков. Мне нравятся современные американские художники, например Натан Мабри, я обожаю и коллекционирую работы израильтянина Арика Леви. Видите ли, рынок современного искусства не так прост и требует определенного навыка восприятия. На нем огромное количество работ, но одна вас чем-то трогает, побуждает пережить необыкновенный опыт — и это позволяет называть ее «гениальной», а другая оставляет равнодушным.
— Судя по фото в некоторых глянцевых журналах, ваш дом тоже своего рода объект искусства.
— Этот небольшой дом под Парижем, он расположен в лесу Фонтебло, мое убежище, где я периодически скрываюсь от хаоса деловой жизни, мое место подзарядки. Мне нравится его архитектура, большие окна, размывающие границы между интерьером и окружающим природным ландшафтом — ты одновременно чувствуешь себя и снаружи, и внутри. Там находится моя коллекция современного искусства, там я гуляю по лесу, готовлю, принимаю гостей. Одним словом, это очень умиротворяющее и счастливое место.
* На правах рекламы