Прошедший в минувшие выходные «Пермский экономический форум», в этом году можно было смело переименовывать в культурологический. Культурных событий и разговоров о культуре было куда больше, чем экономических. Только если в Москве культура — это побочное развлечение для «маргинальной интеллигенции», а власти принимают участие только в проверенных и консервативных мероприятиях, то в Перми про историческую культуру забыли и строят новую «культурную столицу Европы» с чистого листа.
Кому нужны эти богемные развлечения в Пермском крае, регионе с богатой ссыльной историей?
Опрос, проведенный по заказу администрации губернатора Пермского края среди 6000 жителей региона, показал, что в январе 2010 года Прикамье не планировали покидать лишь 76,7% опрошенных, а в июне о своем намерении и дальше жить здесь заявили уже 92,3% респондентов. В городе стало интереснее, говорят все мои друзья-пермяки. Но перемены нравятся не всем.
На выходных культурная политика региона вызывала восторг западных экспертов и скрытую зависть гостей форума из столицы, а уже во вторник лидер пермского отделения «Единой России» по фамилии Тушнолобов решил начать культурологическую дискуссию с министром культуры края Борисом Мильграмом.
— Мы все гадаем и думаем, что это за человечки? Что это значит? — хмуро кивнул лидер единороссов в сторону органного зала, крышу которого оседлала красная фигура.
— Представляете, ничего не значит, — простодушно сказал Мильграм, режиссер с большой седой бородой и в помятом сером пиджаке. — Мы меняем поведение города, он становится живым, в разных его частях появляются арт-объекты…
— Но у меня спрашивают люди! — упирался Тушнолобов. — Когда меня просили поддержать Центр дизайна, мне рассказывали о том, что будут организованы малые формы, уникальные вещи, нужные и полезные для людей…
— А почему вы говорите за людей?
— Потому что я — народный избранник! В пятницу мы были вынуждены в приемной отключить телефон, потому что было 49 звонков с матом, с требованиями объяснить, что мы там понавесили!
— Посмотрите, что будет через год! Ведь была скучная некрасивая площадь, стала нормальная европейская территория!
Такие споры теперь — обычное дело для Пермского края. «Красные человечки» высотой в несколько метров — яркие фигуры, созданные художником и дизайнером Андреем Люблинским (арт-группа «Professors»). Кроме красного человечка, оседлавшего серое здание органного зала, еще два катаются рядом на самокатах, а один сидит у местного торгового центра.
Антилужковская компания многих вернула в 1999 год, причем дежавю в основном носило неприятный осадок. Пермский край, наоборот, заставил вспомнить о приятном. В 1999 году на пост мэра Москвы претендовал Сергей Кириенко и главное, чем запомнилась его предвыборная компания, — невероятной культурной «движухой», организованной Маратом Гельманом. Фестиваль «Неофициальная Москва», проведенный на День города, удачно противопоставил себя традиционному лубочному празднику, ежегодно проводимому на деньги налогоплательщиков. Теперь неофициальная Москва стала официальной Пермью.
Количество интересных фестивалей зашкалило, и пермские культурные деятели играют там далеко не главную роль. Участникам форума после выставки надо было успеть к музыкальному перформансу, затем на прием к губернатору, оттуда — на спектакль «Чукча», после которого автобус вез на ночной концерт Billy’s Band. Было ли там что-то собственно от Перми? Пожалуй, выставка пермских древностей, сооруженная в здании бывшего вокзала, где настоящие балерины делали па на фоне костей динозавров и мамонтов.
Тем временем живые пермские древности не могли не встретить такую варварскую политику в штыки. Самый ярый борец с захватническим культурным мессианством — автор «Сердца Пармы» писатель Алексей Иванов. «При личном знакомстве с ним становится понятно: вот она какая, Пермь. На первый взгляд, простой, более чем скромный провинциал: свитерок, кепочка, очки с толстыми линзами… А поговоришь: ох, до чего непрост!» — характеризует писателя посвященный ему сайт. Настоящее олицетворение самобытности Перми, он, конечно, не мог спокойно встретить такое вторжение, и сейчас культурная оппозиция становится едва не главной оппозицией пермскому губернатору Олегу Чиркунову — зачинщику новой культурной революции.
«Да пошли они все куда подальше» — отмахивается Николай Новичков, яркий представителей москвичей в окружении губернатора Чиркунова. Замруководителя администрации, бывший политтехнолог и ученик Гельмана только в первый день держался и ходил в костюме, но на следующий уже не выдержал — бегал между официальных лиц в футболке с символикой «П» — нарисованной Артемием Лебедевым буквой. Последняя тоже сильно нервирует консервативных пермяков, которые вспоминают о бюджете, потраченном на эту букву.
В проекте бюджета на следующий год на финансирование культуры заложены 1,5 млрд рублей, что на 8,5% больше, чем в этом году. В расчете на одного жителя расходы на культуру в Пермском крае в три раза больше, чем в Самарской области, и в два раза больше, чем в Свердловской. Как рассказывают в правительстве, увеличение расходов связано с проектом «Пермь — культурная столица Европы». Кроме музея современного искусства PERMM, которым руководит Марат Гельман, у города появился свой Центр развития дизайна (красные человечки — его проект) и новая театральная площадка «Сцена-молот», которую создал Эдуард Бояков — тоже москвич, главный режиссер театра «Практика» и основатель «Золотой маски».
Такими темпами культура действительно может повлиять и на экономику. Лучшие люди перестанут уезжать из Перми, а на Прикамские фестивали уже потянулись туристы. Останется ли тогда что-то от уральского колорита в Пермском крае? Помнят ли об уникальности басков посетители Музея Гуггенхайма в Бильбао? Сначала можно будет зазвать людей, чтобы вообще Пермь кому-то стала интересна, а затем уже приехавшим напоминать об истоках — считают варяги.
Когда я спросил у Марии Гавриловой, одного из организаторов нового пермского фестиваля «Текстура», привезут ли в Москву фильм о сальвадорских бандах «Безумная жизнь» (погибшего в Сальвадоре режиссера Кристиана Поведы), москвичка развела руками. «К сожалению, не получится, большинство прав выкуплено только на Пермь».
И тогда я впервые почувствовал себя провинциалом.