Айти в себя: как IT-сектор прожил год после начала «спецоперации» на Украине
После исхода
С февраля прошлого года более 170 зарубежных IT-компаний заявили о полном уходе с отечественного рынка и прекращении поставок и техподдержки, еще почти 50 сообщили об ограничениях в работе с российскими пользователями. Microsoft, HP, Dell Cisco, SAP, Poly, Avaya, Oracle, IBM, TSMC, Nokia и Ericsson, Samsung, Apple — список можно продолжать долго.
Такой исход иностранных вендоров не мог не повлиять как на деятельность их корпоративных клиентов, так и на жизнь обычных потребителей. «Больше всех тут пострадали конечные заказчики: у них в одночасье ПО превратилось в «кирпич», — рассуждает председатель совета директоров «СерчИнформ» Лев Матвеев. Впрочем, многие отечественные вендоры поддержали клиентов, продолжает он: «Мы в том числе в 2022 году объявили акцию по импортозамещению: переход с иностранного вендора на наше решение осуществлялся бесплатно, клиенты платили только цену техподдержки».
«Многие российские заказчики столкнулись с отзывом лицензий, прекращением технической поддержки и отключением доступа к сервисам и обновлениям программных продуктов, — говорит генеральный директор «МойОфис» Павел Калякин. — Это кратно повышает риски информационной безопасности (ИБ) и может привести к остановке бизнес-процессов организаций». Произошли «тектонические сдвиги», рассуждает гендиректор IVA Technologies Станислав Иодковский: в результате больше остальных пострадали импортеры, ввозившие иностранные решения, и интеграторы, которые были очень зависимы от иностранных вендоров, прекративших бизнес в России, таких, как Microsoft, HP, Dell, Cisco, Poly, Avaya, SAP и пр., перечисляет он.
То, что некоторые иностранные компании ушли из России, не означает мгновенного отказа от их продуктов, указывают эксперты. «Многие клиенты продолжают использовать софт покинувших нас вендоров. Сейчас они заняты техподдержкой западных IT-решений, — замечает генеральный директор Smart Engines Владимир Арлазаров. — Это разумная тактика, потому что заменить иностранное ПО на отечественное в один момент практически невозможно. Такой шаг мог бы привести к серьезным сбоям».
Согласно оценке правительства, которую озвучивал вице-премьер Дмитрий Чернышенко в ноябре 2022 года, иностранные компании только на ПО ежегодно зарабатывали на российских заказах 200 млрд рублей. «Российские компании лишь начали делить этот пирог, — указывает Арлазаров. — В конце 2023-начале 2024 года мы увидим очень активный передел на российском IT-рынке. Он будет продолжаться еще несколько лет».
Перед российскими разработчиками программных и аппаратных решений в одночасье открылся значительный рынок. Раньше они не могли дотянуться до него по простой причине, объясняет Иодковский: наличие у большинства заказчиков инсталлированной базы и, как следствие, отсутствие целесообразности перехода на отечественное из-за сделанных ранее инвестиций в зарубежные решения. Это уже находит свое отражение в финансовых показателях индустрии: 21 февраля Дмитрий Чернышенко заявил, что доходы российских IT-компаний в 2022 году увеличились на 35,3% или на 615,5 млрд рублей по сравнению с 2021 годом.
Быстрее других росли те компании, которые были готовы замещать наиболее распространенные продукты — системное ПО (ОС, системы управления базами данных (СУБД), системы хранения данных (СХД), виртуализация), ERP, CRM, перечисляет президент НП «РУССОФТ» Валентин Макаров, добавляя, что очень сильно выросли продажи поставщиков решений для инфобезопасности. Пострадали, по его словам, сервисные компании, обслуживавшие крупные импортные пакеты (SAP, Microsoft, Oracle): «Некоторые даже были вынуждены уйти из страны вслед за своими зарубежными партнерами».
Негативный эффект в первую очередь почувствовали компании, размещавшие IT-инфраструктуру у иностранных облачных провайдеров, объясняет директор направления дата-центров Selectel Роман Венедиктов: «Они были вынуждены в кратчайшие сроки найти локального партнера для переноса или резервирования инфраструктуры из-за рубежа. В марте 2022 года было зафиксировано большое количество запросов на миграцию, в том числе к нам обращались компании, которые полностью лишились своей инфраструктуры и строили все с нуля».
На «гораздо более серьезную проблему в моменте» указывает гендиректор «Рексофт Консалтинг» Андрей Скорочкин. Речь о промышленной автоматизации, системах «нижнего уровня» — контроллерах, датчиках и софте, который ими управляет. «Проблема как в оборудовании, которое в большей степени западное, так и в ПО, которое в него «зашито». По большому счету мало кто в деталях знает и уверен в том, что в какой-то момент какой-нибудь датчик или контроллер «не решит» повысить температуру на 2-3 градуса и/или «не оставит закрытой» заслонку», — предостерегает он.
Санкционный цугцванг
Вместе с уходом многих компаний США и страны Запада ввели против России санкции, включающие ограничения на поставки высокотехнологичной продукции — полупроводников, телеком-оборудования, электронных компонентов и других важных технологических элементов. При этом торговать с Россией не могут даже третьи страны, которые производят товары с использованием американских технологий и оборудования. Таким образом, основной вызов — работа в условиях, когда многие технологии стали недоступны или дороги.
Однако в одном Россия уже, похоже, обеспечила себе «технологический суверенитет» — в разработке собственного софта. Реестр отечественного ПО уже насчитывает более 16 000 продуктов от 5500 правообладателей, обращает внимание Павел Калякин. «Вероятно, через два-три года будет пройдена «критическая точка» повсеместного использования зарубежного ПО и в ключевые бизнес-процессы российских компаний и организаций будут внедрены отечественные технологии», — полагает он.
Резкий и вынужденный переход на российский софт, впрочем, проходит для заказчиков не без проблем. «Паника, которую мы все наблюдали на рынке в первом квартале 2022 года — явное свидетельство, что никакого реального импортозамещения до того момента, конечно, не произошло, — уверен заместитель гендиректора Postgres Professional Иван Панченко. — Часть компаний спешно кинулась менять софт (мы фиксировали семикратный рост спроса на миграцию в марте-апреле). Другая часть предпочла зарыть голову в песок, откладывая решение проблемы на потом и надеясь на авось». Третья и вовсе, по его словам, предпочла уйти в пиратство — это подтверждает и недавняя просьба бизнеса ввести законодательно мораторий на наказания за использование пиратского ПО.
Тем не менее, если в сфере софта, как заверяет Валентин Макаров, «проблем из-за отсутствия импортных технологий для российской IT-индустрии практически не было, а компании, которые обслуживали функционирование импортных пакетов, накопили достаточно квалификации и опыта работы с ними в самых разных условиях», то в области «железа» России приходится тяжелее всего. В этом направлении фактически полная зависимость от иностранных поставщиков — даже те продукты, которые считаются российскими, в значительной степени зависят от иностранной элементной базы, размышляет гендиректор «Рексофт Консалтинг» Андрей Скорочкин. По его мнению, пока нет альтернатив параллельному или серому импорту, а также налаживанию поставок из стран, не присоединившимся к жестким ограничениям (в первую очередь Китай и Индия, Иран в каких-то областях).
«Большие проблемы с доступностью аппаратных частей. Закупка многих типов оборудования стала либо невозможной, либо занимать больше времени, и цены выросли существенно, — объясняет Владимир Арлазаров из Smart Engines. – Конечно, при господдержке бизнес адаптируется. Но ситуация постоянно меняется: как только исчезают старые проблемы, сразу же создаются новые».
На нехватку «железа» как ограничитель роста для российской IT-отрасли обращают внимание и в Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК). До появления российских решений решить проблему призван параллельный импорт, в перечень товаров для которого вошли в том числе электронные товары и компоненты. Впрочем, схема также сопряжена с определенными сложностями, в числе которых логистические проблемы, опасения поставщиков относительно возможных санкций, рост цен, перечисляют эксперты. «Дефицит зарубежного оборудования пока не очень заметен, но если ситуация не изменится, то в полной мере мы с ним столкнемся», — убежден Лев Матвеев.
«Есть параллельный импорт, но этот канал пока не налажен должным образом», — констатирует президент «Лиги цифровой экономики» Сергей Шилов. По словам главы Федеральной таможенной службы Владимира Булавина, к декабрю 2022 года объем параллельного импорта превысил $20 млрд. Весь товарный импорт в Россию в 2021 году составил около $300 млрд. «Таким образом, нехватка оборудования и комплектующих становится одним из основных факторов, которые будут оказывать негативное влияние на рост IT-отрасли наравне с экономическим общим спадом и санкционным давлением», — пишут аналитики РАЭК.
Основная проблема — поставки высокотехнологичного оборудования и софта, связанного с их работой: речь об элементах IT-инфраструктуры — сервера, маршрутизаторы, коммутаторы и прочее (решения CISCO, HP, IBM и др.), указывает Андрей Скорочкин. В области промышленной автоматизации, добавляет он, это весь спектр решений международных вендоров, касающийся автоматизации производства (Schneider Electric, ABB, Siemens и др.). «Частично проблемы решаются серым импортом, частично замещением на отечественные решения и поставки линейки второго ряда китайских производителей», — говорит Скорочкин.
Отдельного разговора заслуживает ситуация с микропроцессорами. «Даже несмотря на то, что у нас в стране немало дизайн-центров и производителей чипов, мы все равно, как и весь остальной мир, зависим от тайваньской TSMC, китайских фабрик, таких, как SMIC», — сетует Станислав Иодковский.
Государству стоит разработать новые условия финансирования бизнеса в сфере микроэлектроники, считает Павел Калякин: «Требуется создание эффективных наукоемких производств, таких, как производство монокристаллического кремния высокой чистоты и литография». По словам Арлазарова, отечественные процессоры «Эльбрус», «Байкал», «Комдив» производятся в небольшом количестве, их сложно купить. «И нет никаких российских видеокарт, — продолжает он. — Ограничение на экспорт в Россию иностранных чипов и телекоммуникационного оборудования будет иметь долгосрочные последствия. И быстро эту проблему не решить».
Кадры решают
Одним из основных вопросов прошлого года в IT-отрасли был «Что делать с дефицитом айтишников?». В правительстве нехватку специалистов в области цифровых технологий и искусственного интеллекта еще летом 2021 года оценивали в 1 млн человек. С тех пор ситуация явно лучше не стала. После 24 февраля российский рынок труда и вовсе пережил две масштабные волны релокации: с началом СВО весной и на фоне частичной мобилизации осенью.
Кадровая проблема стоит крайне остро, утверждает Владимир Арлазаров. «Из России уехало много айтишников, и дефицит кадров в IT-отрасли усилился. Объем заказов, которые нужно выполнить буквально сегодня и завтра, вырос в разы, — рассуждает эксперт. — Стране нужно все больше квалифицированных сотрудников. Их всегда не хватало. В долгосрочной перспективе мы пока видим, к сожалению, только отток высококвалифицированных ученых, которые занимались, в том числе и воспроизводством кандидатов и докторов наук».
На рынке и до событий 2022 года существовал серьезный дефицит программистов, согласен Лев Матвеев. «Западные вендоры ушли, и кто-то впал в эйфорию — сейчас решатся наши кадровые проблемы! — иронизирует он. — Я этого оптимизма не разделяю: иностранные компании релоцировали самых ценных сотрудников, поживее стало разве что с «джуниорами» и средним уровнем, но серьезному вендору их не нужно много».
По мнению Ивана Панченко, в IT-секторе утечка сотрудников стала главной угрозой последнего года. Российский рынок труда на первом этапе не заметил проблем и даже, наоборот, пережил период снижения дефицита кадров, связанный с тем, что часть персонала релоцированных центров разработки зарубежных корпораций в России не покинули страну, а остались в России и пополнили рынок труда, поясняет Валентин Макаров. «Это продолжалось недолго, с сентября пошел новый этап выезда, на этот раз из-за опасения попасть под мобилизацию», — говорит он, добавляя, что сейчас на рынке труда сложилась парадоксальная ситуация. Так, с одной стороны, на рынке переизбыток «джуниоров», которые прослушали краткие курсы в удаленном формате и представили себя разработчиками ПО. С другой — недостаток специалистов средней и высшей квалификации.
Сейчас, однако, ситуация уже не столь драматичная, замечает ряд участников рынка. После начала «спецоперации» некоторые отечественные специалисты уезжали за рубеж, но их число не было критичным для отрасли, а многие из них уже вернулись на родину, говорит Сергей Шилов. «IT-специалисты получили отсрочку от призыва. Это сильно повлияло на всю отрасль», — отмечает Сергей Трандин, генеральный директор «Базальт СПО», называя это «значительным вкладом» в развитие индустрии. Действия государства по сохранению специалистов в России Валентин Макаров характеризует как «оперативные и эффективные». Благодаря этим мерам отток в период мобилизации не стал критическим, к тому же идет процесс возвращения тех, кто в спешке покинул страну. «Освобождение от мобилизации и отсрочка от призыва на воинскую службу — это были очень сильные шаги Минцифры и правительства в целом», — заключает он.
Несмотря на то, что часть российских специалистов, которые работали в ушедших иностранных компаниях, оказались в поисках новой работы, дефицит кадров объективно сохраняется, говорит Павел Калякин, оценивая его в тот же 1 млн квалифицированных специалистов: «Мы отмечаем существенную нехватку специалистов в области ИБ: по нашему опыту, не хватает тех, кто занимается безопасной разработкой, знает криптоалгоритмы, умеет проанализировать код на возможные уязвимости».
Защита контура
Информационная безопасность (ИБ) в России — один из тех сегментов, на который события после 24 февраля повлияли значительно. По данным недавнего исследования «Лаборатории Касперского», компании заметно увеличивают расходы на киберзащиту — в среднем на 14% — из-за новых рисков в связи с геополитическими факторами и констатируют необходимость расширить компетенции ИБ-специалистов. Предварительно в Positive Technologies оценивают рост объема рынка ИБ в России за этот год в 10-20%.
По оценке Центра стратегических разработок, если в 2021 году объем рынка составлял 186 млрд рублей, то к 2026 году он может вырасти в 2,5 раза, до 469 млрд рублей. Одним из драйверов станет уход зарубежных вендоров (IBM, Cisco, Fortinet, ESET и др.), их доля на отечественном рынке сократится с 73 млрд рублей в 2021 году до 23 млрд рублей в 2026 году, а российских — вырастет со 113 млрд до 446 млрд рублей соответственно.
Второй фактор — рост кибератак на российские компании. Кроме того, указ президента №250 запрещает государственным органам использовать средства защиты из «недружественных стран» с 2025 года. У любого отечественного производителя средств защиты сейчас можно констатировать кратный рост бизнеса, говорит директор по развитию бизнеса Positive Technologies Максим Филиппов. В каждом сегменте, добавляет он, у российских производителей есть свои решения, которые можно предложить как альтернативу зарубежным продуктам.
ИБ выходит на первый план в связи с тем, что цифровизация из вспомогательных инструментов бизнеса становится основным, проникая вглубь технологических и финансовых процессов для управления ими и оптимизации, говорят эксперты. «Цена компрометации таких систем становится выше, а самое главное, ощутимее в реальном мире, — рассуждает собеседник Forbes в крупной ИБ-компании. – Еще десять лет назад трудно было представить, что из-за кибератаки может быть остановлена работа сети АЗС, больницы или касс в магазине. Сейчас такой риск осознают все организации и по мере сил превентивно внедряют средства обнаружения и отражения атак».
«Сдвиг в осознании необходимости киберзащиты есть, потому что стало более очевидным влияние ИБ на бизнес, — согласен источник на российском рынке кибербеза. – Увеличение бюджетов тоже наблюдается, мы прогнозируем всплеск инвестиций, и его влияние на отрасль – вопрос времени». Как и с любым импортозамещением: сейчас выделяются достаточно большие суммы на развитие продуктов кибербезопасности (гранты, инвестиции в бизнес от крупных компаний), замечает собеседник Forbes. Для разработки качественных продуктов, говорит он, нужно время, талантливые разработчики и конкуренция на рынке: «Сейчас есть дефицит всех трех компонентов».
Сила регулятора
Еще одно следствие — государство становится, по сути, главным инвестором и заказчиком на российском рынке. Программы импортозамещения, которое становится для российских пользователей и бизнеса практически неминуемым, и развития российского ПО финансировались правительством еще до февраля 2022 года, однако после усиления санкционного давления были приняты дополнительные меры по поддержке развития отечественных решений, указывают в РАЭК.
В 2022 году на помощь бизнесу пришло государство. Компаниям предлагаются льготные программы кредитования по проектам, связанным с внедрением российских IT-решений. В свою очередь, разработчикам ПО предоставляются гранты для ускоренного вывода на рынок новых продуктов. «Неизбежность импортозамещения в сочетании с финансовой поддержкой государства должна в ближайшие годы привести к появлению новых российских цифровых сервисов, которые станут достойной заменой зарубежным решениям», — считают в РАЭК.
Санкции и уход западных компаний значительно стимулировали госсектор, который сильно нарастил свою долю в общей картине заказов, став важнейшим заказчиком отечественного ПО, указывает Иван Панченко: «В марте-апреле 2022 года мы фиксировали семикратный рост запросов российских компаний на отечественные СУБД — и госкомпании сыграли ведущую роль в этих запросах миграции». Ко второй половине года, по его словам, часть из этих запросов на миграцию переросла в реальные заказы — по итогам года госкомпании и компании с госучастием стали закупать в три раза больше СУБД и в восемь раз больше ОС, чем в 2021 году. «В следующие пару лет влияние государства на отрасль будет только расти», — уверен Панченко.
Роль государства в развитии IT-отрасли заметно выросла, правительство всерьез озабочено ее динамикой, рассуждает Владимир Арлазаров. «При таком росте его роли в отрасли в будущем может снизиться конкуренция, но в данный момент никаких других вариантов, пожалуй, у нас нет, — считает он. — Это гораздо лучше, чем если бы государство никак не поддержало бизнес». Среди мер поддержки для IT-отрасли и заказчиков российских продуктов Павел Калякин выделяет налоговый маневр, грантовую поддержку, льготы по НДС, механизмы льготного кредитования и факторинга, а также преференции для особых экономических зон: «Все они доказали свою эффективность».
В контексте господдержки IT-индустрии на общем фоне не на что жаловаться, полагает Андрей Скорочкин, напоминая, в частности, о создании системы ИЦК (индустриальных центров компетенций), которые разрабатывают решения по импортозамещению. Кроме того, Минцифры занимает лидирующую роль в организации работы сообщества и обладает высоким уровнем доверия среди игроков рынка, организованы эффективные каналы обратной связи и экспертные площадки для обсуждения актуальных проблем, перечисляет эксперт.
Разворот на Восток
С точки зрения ведения дел с зарубежными партнерами, экспорта технологий и IT-продуктов положение российского бизнеса значительно ухудшилось, признают участники рынка. «Тренд на отказ от всего российского виден невооруженным взглядом, — делится впечатлениями Владимир Арлазаров. — Сейчас государство активно поддерживает IT-экспорт, стимулируя экспансию на зарубежные рынки, про которые мы год назад даже и не думали. К таким регионам относится Азия».
Впрочем, как замечает Валентин Макаров, экспорт ПО и услуг по его разработке в «недружественные страны» во многом сохранился за счет традиционных клиентов и перевода центров продаж и финансовых транзакций в нейтральные страны. «Экспорт же в дружественные страны начал расти, но для существенного роста необходимо время, год, на маркетинг и преодоление культурных барьеров», — добавляет он.
Ситуацию с экспортом Станислав Иодковский называет «вполне рабочей»: «Да, для нас закрылись рынки Европы и Америки, но видны очень хорошие перспективы на рынках ближневосточных стран, АСЕАН, Африки, Латинской Америки». Очевидный приоритет по экспорту технологий — страны СНГ, а также рынок Африки, «где мы работаем с 2019 года», продолжает Павел Калякин. При этом надо понимать, что сейчас все игроки, во-первых, занимаются активным завоеванием внутреннего рынка и занятием здесь ключевых позиций, а, во-вторых, зрелость многих продуктов пока еще слабовата для полноценного экспорта, рассуждает Иодковский.
Доля ИБ-экспорта в ЕС и Северную Америку и раньше была невысокой, так как к российским продуктам там относятся с недоверием, говорит Лев Матвеев. Российские ИБ-продукты, по его словам, активно продаются в странах Азии и Латинской Америки, динамика продаж некоторых программ даже заметнее, чем в России: «Например, у нас активнее стала продаваться DCAP-система — программа для аудита файловых систем». Из стран, с которыми «Серчинформ» активизировал работу только в прошлом году и получили хорошие результаты, он выделяет Турцию как самый простой и доступный регион для продвижения российских продуктов. «У специалистов там хороший уровень английского, и коммуникация строится легко, менталитет близок к российскому. В 2023 году мы делаем ставку на эту страну, а также на арабские страны и Малайзию», — заключает он.
Что дальше
Впереди большие перемены — так отвечают участники рынка на вопрос о том, чего они ждут в обозримом будущем и что будет дальше.
Опрошенные Forbes эксперты сходятся во мнении о том, что иностранные вендоры, покинув рынок России и без предупреждения отрезав доступ к своим сервисам, дискредитировали себя в глазах российских пользователей. «Даже если западные вендоры вернутся на российский рынок, они уже не смогут вернуть доверие клиентов. Если компания хлопает дверью и говорит, что больше не будет поддерживать продукты или, что еще хуже, отзывает оплаченные лицензии, то это крайне некорректно, — категоричен Лев Матвеев. — Западные игроки бросили добросовестных заказчиков в один из самых непростых моментов. И заказчики этого не забудут».
«Отрасль бурлит, — говорит Владимир Арлазаров. — В нишах, которые были заняты западными вендорами, открываются огромные перспективы. Многие компании пытаются их занять». Валентин Макаров ожидает от 2023 года появления первых результатов реализации программ импортозамещения, которые «влили в IT-индустрию несколько миллиардов рублей». Появятся первые замещающие решения, которые, по его словам, для своего развития неизбежно будут претендовать на зарубежные рынки.
По мнению Андрея Скорочкина, индустрия получила уникальный шанс и нужный в российской ментальности жесткий стимул, стадия «принятия» постепенно проходит и неизбежно начнется активизация усилий по преодолению и дальнейшему развитию. «Мы ожидаем выхода в «промышленную эксплуатацию» большого количества российских IT-решений, постепенную стабилизацию рынка, — говорит он. — Вместе с тем, скорее всего, произойдет активизация конкуренции со стороны азиатских вендоров и технологических компаний, возможно возвращение части западных вендоров в скрытых формах».
Российский IT-рынок ждет существенный рост, который сохранится «минимум года на три», все массово начали переходить на российские решения, полагает Станислав Иодковский. За этим последует укрупнение игроков, формирование национальных лидеров естественным рыночным путем, образование мегахолдингов с производственными цепочками, отлаженными на внутреннем рынке, прогнозирует он.
«Российский IT уже никогда не будет прежним: все игроки, которые были нацелены на импорт, сейчас кардинально перестраиваются, переобучают сотрудников и переходят на внутреннюю компетенцию. В обозримом будущем у нас есть исторический шанс реализовать свои амбиции не только в импортозамещении, но и в экспортной ориентированности, где доля выручки за счет внутренних продуктов на экспорт вырастет и сравняется с нефтяной или сельскохозяйственной», — оптимистичен Иодковский.
*Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.