«Белград» и «Полиция памяти»: фикшен из шорт-листов литературных премий
Гадать, кто из номинантов на литературные премии получит награды, бессмысленно — это непредсказуемый процесс. Возможно, поэтому всегда вызывающий много споров.
В этой подборке — заметные художественные произведения из ключевых номинаций российских литературных премий «Большая книга» и «Ясная поляна». Каждое из них заслуживает отдельного внимания не только потому, что попало в премиальные списки, но и потому, что способно надолго занять сердце и разум читателей, заставляя искать все новые интерпретации сюжетов, мотивов и персонажей.
«Семь способов засолки душ»
Автор: Вера Богданова
Издательство: «Редакция Елены Шубиной»
Номинация: шорт-лист номинации «Художественная проза» национальной литературной премии «Большая книга» (наградой отмечаются «лучшие произведения художественной прозы на русском языке, представляющие значительное явление в литературе и формирующие долговременную культурную память»)
Вере Богдановой, автору романов «Павел Чжан и прочие речные твари» и «Сезон отравленных плодов», снова удалось создать многослойное произведение, которое не только увлекательно само по себе, но и позволяет каждому читателю «препарировать» роман под той оптикой, которая ему ближе и нужнее прямо сейчас. Формально «Семь способов засолки душ» — нуарный триллер в духе «Настоящего детектива», и под этой жанровой оболочкой прячется новая интерпретация вечной темы отцов и детей и, что особенно актуально в русскоязычной прозе сегодня, темы отцов и дочерей: есть ли связь между наследованием и ответственностью за грехи предыдущих поколений? И каково влияние «крови» на поколения будущие?
Все эти вопросы писательница поднимает на примере нескольких эпизодов из жизни Ники, главной героини романа, и ее прошлого — умершего или оставленного, но как будто продолжающего преследовать на улицах родного Староалтайска, в который она возвращается спустя годы с момента смерти отца — основателя тоталитарной секты, державшей в страхе и, как оказывается, все еще навевающей ужас на весь город. Как и много лет назад здесь пропадают девушки, тайно или явно связанные с сектой; их находят мертвыми, но смерть не расследуют, а относят к самоубийствам. Нике кажется, что за ней следят и подают сигналы, которые могут помочь открыть тайны прошлого и настоящего. Кто-то считает, что она сошла с ума, а кто-то верит и помогает разобраться.
Староалтайск хоть и вымышленный город, но в нем легко узнать черты реальных миллионников и провинциальных центров. Проблемы Ники же нельзя назвать универсальными, хотя они явно почерпнуты из действительности, в которой религиозные секты занимают, с одной стороны, значимое место в поп-культуре, а с другой — остаются для участников реальных событий непроговоренным и все еще травмирующим опытом.
Любопытно, что у «Семи способов засолки душ» два финала, и читатели могут выбрать либо тот, что есть в книге, либо вариант, озвученный в аудиосериале, который вышел в сервисе «Яндекс Книги». Но кажется, что в истории Ники и тоталитарной религиозной секты в небольшом городе финала не может быть вообще. Дух основателя секты, умершего отца Ники, спустя годы все еще витает над Староалтайском: она сталкивается и с реальными, и с метафизическими следами его влияния. Может ли это закончиться? Вряд ли. По законам сериального жанра, история вполне может получить «второй сезон». Остается только ждать и надеяться, что он раскроет новые детали — и продолжит повествование, в котором осталось так много непроговоренного.
«Белград»
Автор: Надя Алексеева
Издательство: «Редакция Елены Шубиной»
Номинация: шорт-лист номинации «Современная русская проза» литературной премии «Ясная поляна» (наградой отмечается «значимое произведение современного автора, написанное на русском языке, которое глубоко исследует границы человеческого опыта и несет в себе идеалы гуманизма»)
В конце турбулентного 2022 года писательница Аня переезжает в Белград вслед за мужем, который полгода назад отправился в Сербию развивать стартап по доставке еды. Ей самой Белград не особенно нужен: в Москве остались привычные работа и быт. Но копирайтером она может трудиться из любой точки мира, заработка мужа, кажется, хватает на все семейные нужды, а самое главное — ее мнения никто не спрашивал. При этом у нее есть робкая надежда на то, что новые обстоятельства помогут решить старые проблемы в отношениях с мужем.
Однако никаких чудес декабрьский серый Белград Ане не предлагает: муж почти всегда занят, а город словно предпочитает ее не замечать. Насколько все это временно или навсегда — неясно. А в Москве осталась не только привычная жизнь, но и рукопись романа Ани о Чехове и Книппер, ради которой она когда-то месяц собирала материал в Ялте. На пересечении этого несбывшегося и разворачивается действие второго романа Нади Алексеевой: ее героиня мысленно перемещается и в пространстве, и во времени, описывая события рубежа XIX–XX веков так, будто они куда более реальные и живые, чем то, что происходит с Аней прямо сейчас. Тем временем зимний Белград продолжает вызывать у героини романа раздражение и забирать последние силы на разговоры, которые ни в моменте, ни в перспективе не сулят перерасти во что-то теплее, чем случайный смолток…
Вышедший в конце 2024 года «Белград» успел собрать вокруг себя дискуссию, поражающую полярностью мнений, что выглядит вполне логично на фоне внутренней дихотомии романа. Неприветливый зимний Белград явно проигрывает солнечной и пышущей жизнью Ялте, а чеховская Ялта начала XX века постоянно проглядывает сквозь современную: манит отголосками прошлой жизни и отзвуками разговоров Чехова и Книппер.
Однако в рамках повествования эти миры не противоречат друг другу, а складываются в многоголосый хор, в котором очень трудно расслышать собственный голос. Особенно на фоне непрекращающихся социальных и политических перемен. В такие моменты и вправду хочется смириться и замолчать, но это молчание не пустое: оно превращается в способность слушать и фиксировать, в готовность позволить времени самому складывать историю. Из такого состояния и рождается проза — как в «Белграде» Нади Алексеевой — роман о неуверенности не только в завтрашнем, но даже в сегодняшнем дне, где зыбкость настоящего перекрывается устойчивостью памяти и прожитого опыта.
«Полиция памяти»
Автор: Ёко Огава
Издательство: «Поляндрия NoAge»
Номинация: шорт-лист номинации «Иностранная литература» литературной премии «Ясная поляна» (отмечается важная художественная книга современного зарубежного автора, переведенная на русский язык; лауреатами номинации становятся зарубежный автор и переводчик(и) книги на русский язык)
Обычно антиутопии устроены так: читателя помещают в уже проработанную вселенную, в которой все социальные, экономические и политические катаклизмы уже произошли, и остается наблюдать за общественной или личной борьбой с их последствиями или причинами. «Полиция памяти» работает немного иначе: мир здесь очень усреднен и похож на тот, что можно увидеть и сейчас, и 30 лет назад. За исключением одного фантастического допущения: на одном из японских островов жизнь идет своим чередом, но за всем следит полиция памяти, и здесь время от времени с непредсказуемой периодичностью исчезают вещи, явления и люди.
Исчезают они не внезапно: люди примерно за сутки начинают чувствовать и понимать, без чего или без кого им предстоит жить дальше. Они избавляются от всего, что связано с предметом исчезновения (особенно ярко Ёко Огава показывает этот процесс избавления на примере фотографий и календарей). Такое положение дел не доставляет неудобств, ведь люди действительно забывают о деталях. Но есть те, кто все помнит. И именно для того, чтобы таких людей находить и ликвидировать, существует полиция памяти.
В числе первых, беспрекословно подчиняющихся приказу забывать, — неназванная главная героиня романа, писательница. В числе вторых — ее редактор. Чтобы спасти его от зачистки, она сооружает убежище в своем доме, доставшемся ей от родителей, и полностью изолирует редактора, продолжая забывать то, что выпало из мира, а он — продолжая напоминать ей о том, что исчезло.
Написанный в 1994 году роман вряд ли когда-либо перестанет быть актуальным. Антиутопии всегда волнуют читателей, потому что работают с глубинными страхами: что может быть страшнее абсолютного, кем-то контролируемого, забвения, лишающего человека сначала ориентиров в мире, а потом и самого себя? Но «Полиция памяти» не только о страхе. Это еще и тонкое исследование того, как устроена память — что мы сохраняем, что вытесняем и как забывание становится не только личной трагедией, но и инструментом власти.
«Женщина, которая легла в кровать на год»
Автор: Сью Таунсенд
Издательство: «Фантом Пресс»
Номинация: шорт-лист номинации «Пропущенные шедевры» литературной премии «Ясная поляна» (отмечается выдающееся произведение мировой литературы, незамеченное российскими критиками и переводчиками в момент выхода книги и открытое для русскоязычного читателя уже после смерти автора; лауреатом номинации становится переводчик книги на русский язык)
Пятидесятилетняя Ева, жительница английского пригорода, провожает своих детей-близнецов в колледж и решает ненадолго прилечь. Вскоре она понимает, что вставать с кровати ей не то чтобы не хочется — это буквально опасно, будто пол превратился то ли в лаву, то ли в зыбучие пески. Пока окружающие ее люди, как обычно погруженные лишь в свои проблемы и не умеющие услышать близкого, спорят, больна ли Ева только физически или ментально тоже, она решает вовсе не покидать кровать. Но при этом остается деятельным членом семьи, просто ее активность меняет направление: от оставшегося в прошлом согласия со всеми обязанностями к активному отрицанию любых потребностей, кроме собственных.
Она не отвечает на звонки детей, когда те особенно нуждаются в ней, игнорирует проблемы мужа-астронома — они всегда казались оторванными от реальности, как, впрочем, и сам муж. И ее совсем не смущает то, что в семейные дела активно вовлекаются мать и свекровь. Словом, Ева ведет себя совсем не так, как привыкла сама и как привыкли окружающие: отказывается выполнять все социально желаемые функции, которые прежде считала обязанностью. И именно в том, как Сью Таунсенд показывает этот личный бунт, чувствуется особая природа ее прозы: за бытовой ситуацией открывается комедия положений, переходящая в сатиру на привычные роли и ожидания.
Этот роман, как и многие другие книги британской писательницы, формально можно назвать ситкомом: сцены в замкнутом пространстве дома сменяются сценами в замкнутом пространстве колледжа, минимум персонажей «в кадре» — и максимум абсурда. Но за внешней легкостью и «закадровым смехом» проступает другая традиция — это по-настоящему классический английский роман. Карикатурные портреты героев постепенно обрастают деталями, и мы начинаем видеть в них своих друзей, знакомых, соседей. И было бы здорово не увидеть в них себя, ведь осколки зеркал, которые Таунсенд разбрасывает по каждому персонажу, складываются в картину далекую от социальной приемлемости.
Куда нас заведет следующий мини-кризис? И что сможет вытянуть нас из него? Вопросы сложные, но, к счастью, у Таунсенд есть довольно простой ответ. И, похоже, именно он стал ее завещанием миру в последней главе ее последнего романа.
«Тени за стеклом»
Автор: Виктория Войцек
Издательство: Marshmallow Books
Номинация: шорт-лист номинации «Молодость» литературной премии «Ясная поляна» (отмечаются произведения современных авторов на русском языке, в которых наиболее глубоко исследуются и художественно раскрываются темы взросления, отношений с родителями и семьей, опыт дружбы и любви, а также проблемы столкновения с реальностью, ее познания и формирования личности)
Пятнадцатилетний Димка — хороший сын и примерный ученик. В школе он получает пятерки и стойко терпит насмешки одноклассников, а дома по просьбе родителей и с полной самоотдачей заботится о младшей сестре. Ее истории об оживающих ночью игрушках и летающих зубастых рыбах Димка принимает за обычные детские выдумки. Пока сам не начинает видеть их — монстров, которые поджидают во дворе или заглядывают в окна. Так он попадает в Игру, где возможно все, даже стать бесстрашным воином, убивающим чудовищ.
Однажды он встречает в Игре девушку-птицу по имени Ада. Ее лицо кажется смутно знакомым: она училась в его школе, а потом бесследно пропала. И оказывается, что Игра — вовсе не безобидная иллюзия. Она опутала весь город… И чудовища более чем реальны.
В young adult-литературе нередко акцент делается на конфликте подростка с окружением — сверстниками или родителями. Герои оказываются один на один с миром, который кажется враждебным и непонятным. У Виктории Войцек этот акцент смещен: персонажи «Теней за стеклом» формируют сообщество, где важнее поддержка и готовность защитить слабого, чем разобщенность и внутренние барьеры. Это придает книге свежесть и отличает ее от привычных представлений о подростковом одиночестве.
На первый взгляд избыточные описания действий и отношений героев здесь работают не столько на раскрытие персонажей, сколько на создание яркого образа враждебных миров, реального и игрового, подчеркивая, как трудно подросткам пробиться сквозь все детали и правила к чему-то ясному и простому — как их дружба и цели. В героях Войцек много наивности, но также много энергии и готовности самостоятельно решать проблемы, на которые взрослые — скорее, выросшие дети, как можно быстрее забывшие о трудностях подросткового возраста, — махнули рукой.
«Тени за стеклом» — рассказ о том, как подростки учатся принимать решения и отвечать за них. Войцек показывает: даже если мир вокруг кажется враждебным и полным правил, которые невозможно обойти, остается то, что сильнее любых чудищ — способность к дружбе и вера в других.