Эхо Верхнего Ларса: почему транзит не стал для Северной Осетии драйвером роста
Пока не достроена окружная дорога, вереница фур идет в Грузию и обратно прямо через микрорайон Владикавказа. Грузовой маршрут в Россию через Грузию был всегда, но после закрытия границ на западе России и скачка поставок из Ирана нагрузка на него заметно увеличилась. По данным Федеральной таможенной службы России, в 2023 году товарооборот через Верхний Ларс по сравнению с прошлым годом вырос более чем на 20%.
Не считая транзитников
За последние пять лет пропускная способность этого пограничного пункта пропуска возросла на 50%, в июне этого года здесь увеличили общее количество полос для движения транспорта до 39, что позволит оформлять до 1500 грузовых автомобилей в сутки. С российской стороны строительные работы еще не завершены, на грузинском пропускном пункте преобразования уже закончены. Сейчас Грузия ведет работы на подъездных путях. В районе грузинского селения Коби на трассе установлен информационный щит, где грузинские и латинские буквы соседствуют с иероглифами. Мимо него проезжают китайцы на строительной технике, которые строят новый тоннель — после его ввода водителям больше не придется петлять по серпантину. Сейчас на многих участках машины с трудом разъезжаются, дорога не только сложна, но и очень опасна. Среди идущих в оба направления грузовиков — множество легковых машин и автобусов с номерами разных регионов России.
«Везу в Тбилиси, всего 4000 рублей», — зазывают таксисты в аэропорту Владикавказа. Авиабилет Москва — Тбилиси в августе стоил 21 000 рублей, долететь же до столицы Северной Осетии можно было за 7000 рублей. В итоге через Осетию получается добраться до Грузии в два раза дешевле. Как рассказал в интервью Forbes глава комитета по туризму республики Ацамаз Дзарахохов (на момент интервью, не работает в должности с 17.08.2023), в 2022 году Северную Осетию посетило 950 000 гостей — на 33% больше, чем в 2021-м. Из них, как он говорит, примерно поровну туристов и экскурсантов. Первые — это те, кто переночевал, вторые — проведшие в Осетии не менее трех часов (в основном приехавшие на экскурсии из соседнего Ставрополья). Непосредственно транзитники, сразу же отправившиеся на пограничный пункт Верхний Ларс, в это число не входят. За первые шесть месяцев этого года число гостей приросло к аналогичному периоду 2022-го на 29%. По данным МВД Грузии, в страну въехало в прошлом году почти 1,5 млн россиян.
По словам Ацамаза Дзарахохова, туризм — приоритетное направление развития республики. «Нами разработан мастер-план развития туристических территорий республики — 95 проектов. Из них семь с детальной проработкой, — рассказывает он. — Готовится мастер-план Владикавказа как города-курорта — строительство в южной части санаториев. У нас же минеральная вода, грязи».
Если Эльбрус, который находится на границе Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, популярное место отдыха, то Казбек в Северной Осетии в контексте массового туризма давно забыт. «Казбек — это бренд не хуже Эльбруса. По данным погранслужбы, в 2022 году через погранпост на пути следования к Казбеку прошло чуть менее 5000 человек, — говорит Дзарохохов. — Пока это дикий туризм. Но можно выстроить лагеря с инфраструктурой на маршрутах, места для палаток, зарабатывать на услугах».
Красивейшие горы Северной Осетии видны здесь из любой точки. «У нас в отеле останавливаются чаще всего на три-четыре дня. Просто отдохнуть в тишине и красоте. Релаксировать», — рассказывает Forbes совладелец Forrest Terrace Hotel Заур Хадарцев. Отель пяти звезд был построен в 2020 году над живописным ущельем, по которому бежит горная река. В нем всего 50 номеров, двухместный в августе стоил 17 000 рублей за ночь. За что такие деньги? «Здесь обалденная красота», — объяснил корреспонденту Forbes турист из Ростова-на-Дону, гулявший по специально проложенному над отелем терренкуру. В республике анонсированы проекты строительства отелей сетей Cosmos, Cronwell — правда, окончательные решения инвесторами еще не приняты.
Родовые башни
Заурбек Цаллагов свой проект реализовал — «Родовые башни» уже построены. «Каждое село — это фактически один род, — рассказывает Цаллагов. — Жить в башнях могли себе позволить лишь князья, однако в случае осады врагов туда переселялось все село». В родовом селе Цаллаговых Унал от древних башен, жилых и боевых, остались одни развалины, сейчас их облик восстановили. Проводя экскурсию для корреспондента Forbes, Заурбек демонстрирует деревянную люльку, в которой вырос не только он сам, но и его прадед. Показывает надочажную цепь, которая хранится в семье более 400 лет, и многое другое, дошедшее из прошлого. С 2018 года башни и двор при них превращены в этно-культурный комплекс — здесь проводятся фестивали и театральные представления. В республике подобных объектов, из которых можно было бы выстроить колоритный познавательный туристический маршрут, не так уж много.
«У меня идея популяризации Осетии как места IT-туризма, — говорит автор блога об истории, архитектуре и региональной политике Северной Осетии Алик Пухаев. — Программисты получают проект, допустим, на четыре месяца работы. И уезжают писать код куда-нибудь во Вьетнам или Таиланд. А могут ведь здесь работать. Поднимаешь глаза от ноутбука, а перед тобой горы».
По словам руководителя владикавказского учебного центра «Стартап» Азамата Гаглоева, в республике уже немало и собственных айтишников, выполняющих заказы для внешних рынков. «Про IT-туристов мне пока ничего не известно, но есть переехавшие сюда из других регионов жить постоянно», — говорит он.
Однако релакс в горах и фестивали в этно-деревне скорее гарнир, а основное блюдо, на которое должны поехать туристы, — горнолыжные курорты.
На сегодняшний день такой курорт всего один — сохранившийся с советских времен Цей. Новая горнолыжная трасса запланирована в «Алания парке» — это проект уроженца республики, совладельца Новоангарского обогатительного комбината Владимира Гуриева. Строительство нового курорта стоимостью 3,2 млрд рублей на Лысой горе рядом с Владикавказом стартовало в 2019 году, северный склон заработает, по планам, в 2024-м. В парке уже смонтировано колесо обозрения, а вот на месте будущей канатной дороги пока стоят только столбики — до приема туристов еще очень далеко.
Но самый масштабный проект туриндустрии республики — строительство всесезонного горнолыжного курорта «Мамисон» в Алагирском и Ирафском районах. Общий объем инвестиций в курорт, способный принимать 700 000 человек в год, оценивался почти в 180 млрд рублей. Его строительство началось в 2009 году; планировалось, что первые туристы приедут в 2018-м. В 2010 году «Мамисону» был присвоен статус туристско-рекреационной особой экономической зоны. Строительство курорта два раза прерывалось. В 2015 году Главное следственное управление СКР по СКФО возбудило уголовное дело в отношении руководителя подрядной организации, который подозревался в хищении 82 млн рублей из федерального бюджета. А в 2016-м из-за неэффективной работы была ликвидирована и особая экономическая зона на территории будущего курорта. Реализацией проекта сейчас занимается государственное АО «Кавказ.РФ». Согласно последним обещаниям, первых туристов курорт должен принять в сезоне 2023-2024, а выйти на проектную мощность в 2030 году. Впрочем, в республике уже мало кто в эти планы верит.
«Безакцизка» в 25 градусов
Считается, что виски происходит из Ирландии, где местные монахи освоили его производство на рубеже XIV-XV веков. В Республике Северная Осетия — Алания вам скажут, что настоящая родина напитка — Кавказские горы: древние аланы делали ячменный дистиллят задолго до ирландцев. Правда, ограничиваясь единственной перегонкой, получали крепость всего 25 градусов. Традиция сохраняется по сей день — такой напиток из ячменя или кукурузы называется арака. Продукт же двойной дистилляции именуется осетинским виски.
«Мы аракой не торгуем, потому что она безакцизная, — разводит руками продавщица большого алкогольного магазина в центре Владикавказа. — Есть места, где она продается… Почему из-под полы? Официально. Просто без акциза».
Как можно официально продавать бутылку напитка с 25%-ным содержанием спирта без уплаты акциза? «Конечно, нельзя продавать, — отвечает один из местных чиновников. — У нас несколько предприятий специализируются на араке, но пока объемы небольшие, лицензирование им не окупится. Поэтому фабричной араки нет… Но, если лично вам надо в Москву привезти, то… могу прислать в подарочной упаковке».
В отнюдь не подпольном (его адрес и часы работы даже индексируются в Google) магазине осетинских национальных напитков «Арака» во Владикавказе бутылки и традиционной рецептуры, и с осетинским виски действительно продаются без акцизных марок. «Фабричное, — кивает головой продавец. — Наше предприятие делает». Арака — это неотъемлемая часть осетинской культуры. На свадьбах, праздниках обычная водка или коньяк ее не заменят. Торговля аракой чем-то напоминает историю с кинжалом: ношение холодного оружия запрещено, но с национальным костюмом — можно. Правда, последнее оговорено законом об оружии, а на продажу безакцизной араки местные власти просто по умолчанию закрывают глаза.
Если арака среднестатистическому россиянину незнакома, то про обычную водку — «осетинку» — слышали все. В 1990-е спирт был визитной карточкой региона. «Тогда тут все ринулись в производство водки — заводиков наоткрывали множество. Состояния делали, — вспоминает Алик Пухаев. — Потом крупные алкогольные игроки из центра наши производства задавили. Сегодня от этого уже почти ничего не осталось».
Высокогорные технологии
В советское время главным продуктом Северной Осетии была, конечно, не водка, а электроника. Здесь работало 20 приборостроительных предприятий, 16 заводов электронных компонентов союзного подчинения — Владикавказ называли вторым Зеленоградом. В электронной отрасли республики было занято 30 000 специалистов. В 1990-е почти все эти предприятия исчезли — сейчас в этой сфере работают только редкие исключения. Например, владикавказская компания «Баспик» — единственное в России предприятие, выпускающее микроканальные пластины. Они применяются как усилители светового сигнала в качестве основного элемента приборов ночного видения, а также диагностических устройств в медицине, исследовательских приборов в физике, астрономии и т. д.
Другое высокотехнологичное предприятие федерального значения — семеноводческая компания «ФАТ-Агро», входящая в группу компаний «Пивоваренный дом «Бавария» (принадлежит семье бывшего главы республики Вячеслава Битарова). Посевы на высоте 2500 м оказываются в пространственной изоляции, обеспечивающей необходимую для производства посевного материала стерильность. «ФАТ-Агро» пока занимается только картофелем — располагает самым большим в стране банком сортов, около 200. За год компания выращивает 1 млн микрорастений и 5 млн мини-клубней. «По объемам производства мы самые крупные в Европе, — уверяет руководитель программы развития семеноводства«ФАТ-Агро» Светлана Филиппова. — В России мы обеспечиваем 60% рынка по микрорастениям и 40% по мини-клубням, а непосредственно по посевным клубням — 5-7%. К 2027 году по клубням планируем выйти на 20%. Наша задача — максимально заместить иностранных поставщиков, которые пока занимают большую часть нашего рынка».
Чистейшая вода Северной Осетии из горных рек и подземных источников в сочетании с солнцем — идеальные условия для аквакультуры. «Выбирая площадку для собственного форелевого хозяйства, изначально думали о Карелии. Но предпочли Осетию, — рассказывает Forbes генеральный директор петербургской компании «Остров Аквакультура» Павел Попов. — В проточной пресной прохладной воде рыба вырастает без неприятного запаха. Благодаря теплому климату нет сезонности — форель растет круглый год и достигает крупных размеров». У «Острова Аквакультура» здесь на четырех площадках 300 бассейнов — в каждом по 5–6 т форели. Рядом с форелевым хозяйством запланировано строительство собственного кормового завода. А чуть подальше построили цех переработки: отсюда охлажденная рыба под товарным знаком «Форель горная» увозится к потребителям в другие регионы. По словам Попова, компания уже вложила 1,5 млрд рублей в развитие собственного производства в Северной Осетии. К 2026 году планируется выйти на объемы 4000 т форели в год.
По данным Минсельхоза республики, еще несколько лет назад форели производилось всего 300 т в год. Деятельность «Острова Аквакультура» привлекла к рыбе внимание и местных бизнесменов: уже в этом году общее производство форели составит 6500-7000 т. Потенциально же республика готова выдавать в год 30 000 т, обогнав Карелию, где производится до 24 000 т.
Сады миллиардера
Осетия располагает примерно 70% российских запасов доломита — его разработкой занимается местное ОАО «Кавдоломит». Имеются запасы свинца, цветных металлов. Весной 2022 года на ПАО «Кристалл» после многолетнего простоя была восстановлена выплавка меди. Правда, о масштабах бизнеса говорит его штат в 60 человек.
А вот некогда одно из крупнейших металлургических предприятий страны, завод «Электроцинк» в 2018 году закрылся. «Существовал еще с царских времен. В середине 2000-х по мере наращивания объемов, а кроме цинка он выпускал свинец, кадмий и серную кислоту, получили жуткие выбросы прямо во Владикавказе. Народ начал протестовать, — комментирует Алик Пухаев. — Владеющая заводом с 2003 года УГМК могла вложиться в полноценную модернизацию, но предпочла просто закрыть завод. К тому моменту сырье уже было не местным, а завозным — цинковые шахты закрылись. И смысла держаться за производство во Владикавказе не было».
Один из местных чиновников, пожелавший остаться неназванным, признает, что промышленность в республике давно разрушена — развивается в основном только сельское хозяйство.
«Валовой региональный продукт республики в 2022 году — около 200 млрд рублей, из них сельское хозяйство — 42,5 млрд рублей, около 20%», — рассказал в интервью Forbes глава минсельхоза Северной Осетии Алан Кусраев. В горной республике пахотной земли немного — крупным зерновым агрохолдингам здесь неинтересно. К тому же, согласно местному законодательству, земля сельхозназначения в регионе не продается — предоставляется право аренды на 49 лет. На трассе вблизи Владикавказа тянутся ровные, как по линейке, ряды молодых яблонь. Это плантации компании «Казачий хутор» — одного из главных «прорывных проектов». На сегодняшний день засажено уже 920 из запланированных 1100 га яблоневых садов. Построено хранилище-холодильник на 50 000 т. Инвестор — совладелец Mercury Retail (торговые сети «Красное & Белое» и «Бристоль») и ГК «Мегаполис» (крупнейший в России табачный дистрибьютор) миллиардер Сергей Кациев, выросший в семье уроженцев Северной Осетии. По данным Минсельхоза республики, к 2025 году должен быть построен комплекс на 60 га теплиц, способной выдавать до 34 000 т томатов в год. В него агрохолдинг «Эко-культура» вложит 18 млрд рублей.
«Исход западного бизнеса из России полтора года назад Северной Осетии не коснулся — здесь просто не было западных инвесторов», — рассказывает Алик Пухаев. Впрочем, и отечественные бизнесмены, даже миллиардеры — уроженцы самой Осетии не спешат вкладывать в республику свои капиталы. Как заметил один из местных предпринимателей, большинство проектов тут осуществляется не столь на свои деньги, сколько на федеральные субсидии, гранты или льготные кредиты. Например, партнер Сергея Кациева — родившийся во Владикавказе Игорь Кесаев в 2007 году занялся строительством в республике каскада из 17 мини-ГЭС на горных реках. В 2013 году проект стоимостью 8,6 млрд рублей был остановлен «из-за невозможности реализовать его без господдержки».
«Кациев и Кесаев не вкладываются здесь в промышленность, а на садах экономику не поднять. Тут вообще ни одного промышленного предприятия после СССР не построили. Смешно: XXI век, а у нас вторая аграрная революция, — говорит один из собеседников Forbes. — Республика нищая, дотационная, аграрная, с разрушенными основными отраслями и мечтой о горнолыжном спорте». По итогам первого полугодия 2023 года объем доходов Северной Осетии составил 25,4 млрд рублей, из них 17,9 млрд рублей — безвозмездные поступления из федерального бюджета.
Если отдых в Дагестане на слуху уже несколько лет, то про Северную Осетию как направление внутреннего туризма среднестатистическому обывателю ничего не известно. В 2022 году Дагестан посетило более 1,5 млн туристов, Северную Осетию — в три раза меньше. При этом очевидно, что, в отличие от Дагестана, заметная часть «переночевавших» в Осетии приехала не на отдых в осетинских горах, а задержалась на маршруте в Грузию.
«Да все просто, — смеется один из местных экспертов. — Власть рассказывает о приоритетности туризма, о том, что на него делают ставку. При этом штат этого «стратегического ведомства» — всего девять человек. И бюджет — 7 млн рублей в год: в эту сумму входят и зарплаты тех же девяти человек, и деньги на продвижение. Это говорит об истинном отношении к отрасли высшего руководства республики. В Дагестане в Министерстве туризма и штат, и бюджет многократно выше».
«В Дагестане есть море. Но в данном случае это не самый важный фактор, — рассказывает в интервью Forbes вице-президент Ассоциации туроператоров России (АТОР) Сергей Ромашкин. — Руководство Дагестана ведет целенаправленную работу. Во-первых, создали у себя много того, ради чего стоит приехать и задержаться на несколько дней. Например, в древнем Дербенте построили одну из лучших в Европе площадь фонтанов. Во-вторых, информационная работа — им удалось сделать Дагестан модным. Люди стремятся туда, где уже побывали знакомые, о чем все говорят. Туры в Осетию продаются. Но если Дагестан самодостаточен (туда отдельно едут на пять-шесть дней), то Осетия — как пара дней в пакете Осетия — Ингушетия — Чечня или Осетия — Кабардино-Балкария». Парк вокруг упомянутой площади фонтанов в Дербенте построен на деньги уроженца города сенатора Сулеймана Керимова. Как заявил сам Керимов на совещании с Владимиром Путиным в Дербенте 28 июня, в этот парк он вложил более 2 млрд рублей личных средств. В Осетии такими подарками похвастаться не могут. Горнолыжные же курорты, по наблюдениям Ромашкина, способны поднять туристическую привлекательность региона в целом, но только лет через 5-10 с момента запуска первого подъемника.
«Системной работой по привлечению инвесторов никто не занимается, — подводит итог Алик Пухаев. — Потому никакого четкого развития не выстраивается. Вы же сами видите, как все хаотично».