Минэк предложил рассматривать споры вокруг принудительных лицензий в одном суде
Минэкономразвития предложило рассматривать все дела в первой инстанции о предоставлении или прекращении принудительной лицензии только в специальном Суде по интеллектуальным правам (СИП), который находится в Москве. Соответствующие поправки в закон об арбитражных судах и в статью 34 Арбитражного процессуального кодекса (АПК РФ) в ближайшее время опубликуют для общественных обсуждений на федеральном портале проектов нормативных правовых актов. С копией документов ознакомился Forbes.
Принудительную лицензию — то есть право на использование в России изобретения, полезной модели или промышленного образца по решению суда без согласия правообладателя — позволяет получить статья 1362 Гражданского кодекса (ГК РФ). Но сейчас при рассмотрении таких дел арбитражными судами существуют проблемы, связанные с длительностью процесса и отсутствием единообразия судебной практики, говорится в пояснительных записках к проектам. Проблемы связаны с тем, что в норме ГК РФ присутствует немало оценочных понятий: «недостаточное использование», «недостаточное предложение товаров», «важное техническое достижение», «существенные экономические преимущества», которые по-разному трактуются судами, отмечается в документе.
Концентрация таких дел в СИП, судьи которого специализируются в вопросах интеллектуальной собственности, будет способствовать повышению эффективности судопроизводства и формированию единообразной судебной практики, сказал Forbes представитель Минэкономразвития. Также у Суда по интеллектуальным правам есть советники, обладающие специальными знаниями в различных областях науки и техники, возможности направлять запросы для получения разъяснений, консультаций и выяснения профессионального мнения ученых, специалистов и т.д., добавил он.
Статья ГК РФ о принудительном лицензировании предусматривает два основания для выдачи таких разрешений. Во-первых, если неиспользование или «недостаточное» использование изобретения приводит к «недостаточному предложению товаров, работ или услуг на рынке». Проще говоря, речь о ситуациях, когда компания владеет патентом на важную технологию (например, на эффективное лекарство или деталь для станка), но сама не производит соответствующий товар в России или производит его в мизерных количествах, которых не хватает, чтобы удовлетворить спрос, пояснила председатель координационного совета АНО «Центр защиты бизнеса», член генсовета «Деловой России» Екатерина Авдеева.
Второе основание — наличие зависимого изобретения, которое представляет собой важное техническое достижение и имеет существенные экономические преимущества перед изобретением правообладателя. Например, компания «А» создала и запатентовала фундаментальное изобретение, а компания «Б» на его основе разработала улучшенную версию («зависимое изобретение»), говорит Авдеева. Чтобы выпускать свой улучшенный продукт, компании «Б» обязательно нужна лицензия от компании «А» на использование базового патента. Если компания «А» отказывается предоставить лицензию, она блокирует выход на рынок более совершенного и экономически выгодного продукта. В этом случае компания «Б» может ходатайствовать о принудительной лицензии, пояснила эксперт.
Норма о принудительном лицензировании появилась в Гражданском кодексе в 2006 году, но раньше использовалась нечасто. Сейчас основная масса споров касается фарминдустрии. Одна из таких тяжб, связанная с разрешением на продажу дженерика препарата для лечения муковисцидоза «Трикафта» (производитель — американская Vertex Pharmaceuticals) дошла до Конституционного суда. С просьбой об отнесении дел о принудительных лицензиях к подсудности СИП в Минэкономразвития обратились представители именно фармацевтических ассоциаций (копия обращения есть у Forbes), после чего ведомство и разработало поправки в законодательство.
«В последнее время в российской фармотрасли наблюдается устойчивый рост патентных конфликтов», — говорит исполнительный директор ассоциации «Инфарма» Вадим Кукава. Так, с 2017 по 2025 год было инициировано свыше 100 исков, в 2022–2025 годах объем таких дел удвоился относительно 2017–2021-х, и сегодня ежегодный прирост составляет порядка 20%. «Мы можем говорить о том, что фарминдустрия вступила в своего рода кризис интеллектуальных прав», — продолжает эксперт. В дальнейшем это может крайне негативно отразиться на доступности инновационных препаратов как российского, так и иностранного производства. Пока суды выносят противоречивые решения по сходным делам, СИП же может «более квалифицированно рассматривать данные сложные кейсы», подчеркнул Кукава.
Передать дела о принудительном лицензировании нужно было с самого начала, но этот вопрос в момент создания СИП в 2013 году не казался столь актуальным, говорит советник Федеральной палаты адвокатов Елена Авакян. Тогда сложно было предвидеть, что «мы столкнемся с технологическими санкциями и массовым исходом компаний, в том числе фармацевтических, с нашего рынка», отметила она.
При этом, с одной стороны в этой категории споров «экономическая» составляющая превалирует над спецификой защиты патентных прав, поскольку дело не касается, например, толкования формулы изобретения, отметил советник юридической фирмы «ЮСТ» Дмитрий Серегин. Но с другой стороны, отнесение споров к компетенции специализированного суда в перспективе должно действительно повысить единообразие в судебной практике, считает он. Тем более, что СИП «уже наработал достаточно опыта в оценке фактов использования или неиспользования товарных знаков», добавил руководитель практики интеллектуальной собственности юридической фирмы «Интеллектуальный капитал», патентный поверенный Василий Зуев.
«Как показывает практика, самой существенной проблемой принудительного лицензирования является весьма субъективная оценка факта «недостаточности обеспеченности общественных или государственных потребностей», — сказала Елена Авакян. Сейчас, по ее словам, суды весьма неохотно удовлетворяют требования о выдаче принудительных лицензий, еще меньшее число таких решений остается в силе после обжалования.
Оценка неточных критериев требует от суда понимания специфики не только интеллектуальных прав, но и отрасли, отмечает адвокат, юрист практики интеллектуальной собственности и технологий BGP Litigation Анастасия Снопкова. Например, для каждого лекарственного препарата, с учетом сферы его применения, уникальности заболевания и других особенностей, критерии «недостаточное использование изобретения», «недостаточное предложение на рынке» будут означать разный объем продукции, представленной на рынке. А значит и разные выводы суда о том, имеются ли основания для выдачи принудительной лицензии, объясняет она.
Ключевой фактор — каким образом правообладатель лицензии может доказать «достаточность» его использования в России, говорит и.о. руководителя практики интеллектуальной собственности CLS, патентный поверенный Виктор Калужский. Принудительные лицензии часто выдаются в отношении патентов, нужных для лечения редких болезней — например, муковисцидоза, что усложняет возможность доказать необходимый объем поставок, отметил он. Суд по интеллектуальным правам при этом менее загружен, чем остальные, это может ускорить рассмотрение дел, а также дает суду возможность полностью погрузиться в обстоятельства спора и принять взвешенное и справедливое решение, сказал он.