Одна в поле воин: как женщины остаются наедине с проблемами и ждать ли подкрепления

Бесплатные лекции Family Tree от помогающих специалистов можно послушать в закрытом Telegram-канале — достаточно регистрации на мероприятие.  В качестве приглашенных экспертов на онлайн-практикуме выступят психологи Людмила Петрановская, Екатерина Бурмистрова, Александр Колмановский; основательница «Лаборатории карьеры» Алена Владимирская; поэт Мария Рупасова и другие. Трансляции будут идти ежедневно до 21 января с 17:00 до 22:00 по московскому времени. В разговоре с главным редактором Forbes Woman Юлией Варшавской семейный психолог, специалист по сексуальным дисфункциям и домашнему насилию Марина Травкова рассуждает о том, как женщине справиться с грузом проблем, когда кажется, что поддержки не стоит ждать даже от близких.

Проверка отношений на прочность

Немало женщин сейчас оказались совершенно одни в своем семейном и профессиональном поле. Хочется подчеркнуть значимость того, что может делать один человек. Есть женщины, которые в одиночку выехали и находятся с детьми где-то. Есть истории, когда женщины остались, а мужчины куда-то уехали.

Любая ситуация острого стресса или кризиса закономерно ведет к обострению отношений. Мы не можем пока говорить о какой-то уверенной статистике разводов и расставаний, но из своей (и своих коллег) практики я наблюдаю две динамики. С одной стороны, есть люди, отношения которых происходящее сейчас катализировало, и они спешно поженились ради чувства плеча, облегчения бюрократических процедур, чего-то еще. Но есть и те, кто сейчас чувствует отчуждение от партнера.

Даже в спокойные времена мы горюем, например, из-за смерти — даже если она случилась в старости, после длительной болезни. В этот момент мы себя чувствуем очень одинокими. Переживание горя вообще повергает человека в состояние «меня никто не может понять». Так это чувствуется, даже если рядом 30 человек, переживших с вами сложное событие: вроде бы ваш опыт общий, но все равно для каждого он будет значить что-то свое. Поэтому может казаться, что ты сидишь на дне колодца, в который никто не заглядывает, никто тебя не слышит, и никто не понимает, что именно с тобой происходит.

Я думаю, что именно с этим связаны ссоры и скандалы. Особенно это заметно по социальным сетям, когда кто-то пытается свое горе выразить вместе с гневом, и это немедленно вызывает у окружающих реакцию «ты меня не понимаешь». 

Женщины и адаптивность 

Женщины адаптируются быстрее и лучше, поэтому одна в поле все-таки воин. Женщине [культурой] разрешено плакать и жаловаться, разрешено быть слабой — и даже не просто разрешено, а порой предписано не проявлять гордости, браться за любой труд. Мужчины ломаются на том этапе, где им нужно спуститься по социальной лестнице на много ступеней ниже.

Именно эта проблема преследует людей в эмиграции. У меня очень много обращений именно от женщин, которые жалуются, что партнер в депрессии. Или мог бы идти пропалывать огороды или копать картошку, но считает это ниже своего достоинства. Она уже вышла на какую-нибудь не самую высокооплачиваемую работу, а он все сидит и не может расстаться с образом себя прежнего. Это тоже оставляет женщину одну в поле, потому что в подобных ситуациях возникает много горечи,  скандалов и ощущения тотального одиночества. 

Рост насилия 

У нас есть модели и экономические, и психологические, и социологические, которые доказывают, что  в любой стране, участвующей в вооруженном конфликте, уровень насилия возрастает. Причем он возрастает даже для тех, кто в этих действиях непосредственно не участвует. Есть механизмы, которые объясняют, что легитимизация насилия — а сейчас происходит именно это (например, деление «свой — чужой») — приводит к тому, что все эти враждебные настроения проникают в общество. 

[Если говорить о том, как живут семьи, в которых один из взрослых получил посттравматическое стрессовое расстройство], то, с одной стороны, женщина оказывается один на один с человеком и с его диагнозом. Который в нашей традиции часто маскируется алкоголизмом. А с другой — этот человек эмоционально недоступен, и в паре начинается полное разобщение. 

А с третьей стороны, насилие государственное как бы легитимизирует насилие в семьях. Женщине нужно успеть на три работы, а потом вместе с ребенком сесть и разобрать домашнюю работу. И тут ребенок может получить оплеуху и крик от матери: «Сел и сделал!» Вроде бы в последние 20 лет мы шли к пониманию того, что эмоциональное и физическое наказание детей ничего хорошего не приносит. Но теперь можно прогнозировать откат. Он случится не потому, что люди плохие и злые.

Сестринство

Конечно, очень хотелось бы поговорить о том, что есть выходы из ситуации. Эти выходы в разные времена были одними и теми же. Скажем, живущие по соседству мамы, у которых дети ходят в один детский сад или в одну школу, объединяются: сегодня обедом детей кормит одна, а завтра — другая. Или сегодня в школу детей отвела одна, а забрала другая.

Горизонтальные женские объединения — это то, на чем человечество (скажу пафосно!) выезжало. Всегда легче тем и там, где люди объединяются в активные группы, пусть это даже будет инициативная группа по озеленению улицы. Кажется, сейчас сложилась ситуация, в которой стоит заново пересмотреть ценность женской дружбы. Да и вообще ценность  горизонтальных связей, ценность единомышленников.

Если их нет, то нужно всеми способами их искать. Потому что одна в поле воин и может очень много, особенно, когда у нее  есть ради чего стоять (нередко это дети). Но одна в поле воин только в том случае, когда рано или поздно приходит подкрепление.