Лучшие спектакли, которые можно увидеть в новогодние праздники в Москве
«Театр воображения. Антология №1», театр «Тень»
Cоздатели «Тени» Майя Краснопольская и Илья Эпельбаум в этом раз не создают кукольный микромир и цивилизацию, сжимая все свои визуальные красоты до текста. Зрители садятся перед экраном и полтора часа читают тексты пьес со всеми авторскими ремарками. Прием, сто лет назад примененный в русском театре художником Любовью Поповой в спектакле Всеволода Мейерхольда «Земля дыбом». В качестве оформления Попова использовала кинокэкран с текстом, в свою очередь позаимствовав его у немого кино. В «Тени» дают три мини-новеллы на экране. Самая огненная из них, точнее духозахватывающая, а еще точнее, замораживающая — байопик о подвиге костромского крестьянина Ивана Сусанина, написанная режиссером Анатолием Васильевым. Всем, кто досмотрел-дочитал, полагается бонус — округлое эскимо на палочке с портретом Деда Мороза — Анатолия Васильева в тулупе с хитрым ленинским прищуром на лице.
«Битва жизни», Студия театрального искусства
Если вам повезет, то в спектакле будет играть Сергей Аброскин, артист, обладающий такой проникновенной интонацией и точностью жеста, что когда он в первом женовачевском спектакле «Мальчики», с которого началась «Студия», изображал собаку, у некоторых зрителей случался такой «приход» восторга, почти как у дяди Паррика в «Мэри Поппинс», что уже вырваться из плена безудержного хохота они уже не могли. В «Битве жизни» Диккенса никаких собак нет, Аброскин играет солидного британского джентльмена, читает диалоги у камина, где всерьез идет речь о том, что каждой хозяйке нужна терка для мускатного ореха, а всем людям — любовь. Самый пронзительный, лишенный тупоголового праздничного пафоса, наименее плакатный рождественский спектакль в Москве. Его особенно хорошо смотреть, выпив пряного чаю в чудесном буфете студийцев и похрустев зеленым яблоком у елки, наряженной зелеными яблоками в фойе театра.
«Испанцы в Дании», Мастерская Петра Фоменко
Авантюрная комедия с переодеванием, соблазнением, военным переворотом и большой страстной любовью. Комедийный текст Проспера Мериме впервые поставлен на российской сцене. Ироничный, тонкий, ювелирно-точный язык Мериме с меткими замечаниями вроде «и у вдовства ест свои преимущества» и «когда почувствуешь любовь, некогда бывает размышлять, что хорошо, что дурно». Играют фоменки на своей маленькой старой сцене, откуда и начинался театр, на расстоянии вытянутой руки от зрителей, с таким драйвом, юмором, психологическими руладами, перепадами интонаций, тембров, скоростей, жанров, как умел делать разве что прекрасный мастер Петр Наумович, а теперь умеет Кирилл Пирогов. Спектакль-жемчужина, казалось бы, обречен на то, чтоб купаться в наградах, премиях, всяких масках и турандотах. А нет. Но не дошли маститые критики, не поняли, не услышали, не разглядели. На то «Испанцы» и сокровище, что достаются не всякому.
«Макбет», Школа драматического искусства
Здесь все по гамбургскому счету. Шекспира играют в «Глобусе», на сцене театра, устроенной по тому же архитектурному принципу, что и шекспировский «Глобус»: втянутый амфитеатр, три яруса зрительного зала. Александр Огарев, ученик Анатолия Васильева, поставивший в Школе свои лучшие спектакли (оперу Александра Маноцкова «Гвидон» и «Чудо со щеглом»), за Шекспира берется без трепета. И у него получается! «Макбет» — динамичный, ироничный, концептуальный, технологичный с темя современными ведьмами-красотками Офелией, Дездемоной и Джульеттой («Я такая пост-пост, я такая мета-мета» — могут спеть они с Монеточкой) крепко спаян, ладно сбит, энергичный, как мини-атомная станция. В общем, в мире есть справедливость, и возмездие наступает. Это один из лучших спектаклей сезона 2019–2020 и лучший у режиссера Огарева, одного из самых сильных режиссеров современной московской сцены.
«Солнечная линия», Центр им. Вс. Мейерхольда
У пьесы Ивана Вырыпаева есть подзаголовок. Это «комедия, в которой показывается, как может быть достигнут положительный результат». В 2019 году спектакль, номинированный на «Золотую маску» в пяти категориях, в итоге не получил ни одной, что не мешает ему быть одним из самых успешных названий в афише ЦИМа, а для Виктора Рыжакова, который ставит вырыпаевские тексты с начала 2000-х, — возвращением в форму. Стоя на кухне в пять утра, Барбара и Вернер обнаруживают, что за несколько лет брака они, по сути, так и не стали близкими людьми. Разговор накаляется, принимая опасные обороты, градус экспрессивной лексики нарастает. Герои Андрея Бурковского и Юлии Пересильд несутся к пропасти на бешеной скорости, увлекая за собой зрителей в водоворот смеха и ужаса. Спектакль обрушивается настоящей лавиной, лишь выбравшись из которой, начинаешь задумываться о смыслах, которые гораздо глубже и интереснее разговоров о семейном быте на повышенных тонах.
«Своими словами. А. Пушкин «Евгений Онегин», «Школа драматического искусства»
«Онегиным» в 2015 году стартовал цикл постановок Дмитрия Крымова «Своими словами» в ШДИ. Всего планировалось четыре части, включая спектакли по «Мертвым душам» Гоголя, «Острову Сахалин» Чехова и «Капиталу» Маркса. Пушкина и Гоголя оживить удалось, а две последние части остались незавершенными, и Крымов из театра ушел, и его студийцы потеряли интерес к проекту. Пересказанный «Онегин» — безусловно, одна из лучших работ Крымова в ШДИ. В спектакле появляется Анна Синякина, актриса, таланту которой проект Крымова во многом обязан своей славой.
«Онегин» — превращение в превращении. Четверо «пушкинистов» из разных стран деконструируют роман. Постепенно перевоплощаясь в героев «Евгения Онегина», они максимально наглядно отвечают на привычные школьные вопросы. Как появилось выражение «тушите свет»? На сцене возникает обувная коробка, превращенная в коробку театральную. Символы онегинского сплина? Вот чемодан, а в нем «гребенки, пилочки стальные, прямые ножницы, кривые» и дальше по тексту. Что хотел сказать автор? Актеры выкатывают конвейерный механизм, помогающий лучше понять, как зима сменяет лето и почему мы никогда не успеваем вовремя оглянуться. Этот механизм сродни камере-обскуре, благодаря которой старые мастера справлялись с перспективой в своих работах, делали фигуры и пространства объемными. Крымов со студийцами применяет свою для того, чтобы объяснить феномен трансформации отношений во времени Татьяны и Евгения. Но вот дело к финалу. Пушкин убит, что не мешает ему лежать и раздавать конфеты зрителям. Крымов из театра ушел, поэтому спешите увидеть, пока спектакль остается в репертуаре.
«Магадан/Кабаре», «Около дома Станиславского»
«Магадан/Кабаре» открыл новую сцену театра «Около» весной 2018 года, вернув режиссеру Юрию Погребничко внимание широкой публики, и продолжает оставаться одним из его главных хитов. Работы Погребничко во многом похожи друг на друга, но при этом ни на чьи другие: на сцену выходят нелепо одетые люди, растерянно смотрят в зал, начинают петь и танцевать, общаясь жестами и обрывками фраз. В лоскутном одеяле «Магадана» монолог Ваньки из чеховского «На деревню дедушке» уживается с «Моей звездой» Бутусова. На экране-пододеяльнике снег заметает очертания далекого города. Артисты инсценируют диалог двух сигнальных на кораблях, которые вот-вот столкнутся в ночи. После обмена сигналами двух упрямых моряков, не желающих сменить курс и прущих друг на друга, звучит финальная реплика: «Я — маяк, делайте, что хотите». Этот «Магадан», как «Евгений Онегин», — энциклопедия русской жизни, набор культурных кодов всех живущих в постсоветском пространстве, он у нас в крови, в голове, в генах, в памяти поколений. По сути, Погребничко делает то же, что и Юрий Дудь в своем фильме, но раньше, чутче и тоньше.
К его магаданской атмосфере можно «подключиться» только через личный опыт, даже если он никак не связан с Магаданом, или через ассоциации. Например, через стихи Георгия Иванова: «Вот елочка. А вот и белочка из-за сугроба вылезает, глядит, немного оробелочка, и ничего не понимает, ну абсолютно ничего». Из этой первоначальной «оробелости» и актеров и зрителей за полтора часа вырастает ощущение, что вспомнил что-то очень важное, давно забытое, что хочется бережно унести домой и сохранить. А может, и оплакать, и постараться забыть, если получится.
«Кафка», «Гоголь-центр»
Три с половиной часа спектакля Кирилла Серебренникова обрамляют две надписи, выводящиеся бегущей строкой: в начале — «Тишина», в конце — «Сжечь все». Вторая, по сути, — писательское завещание Кафки, а первая означает, что до нас не дошло записей его голоса. Поэтому исполнителю заглавной роли Семену Штейнбергу слов не досталось, он лишь изредка беззвучно шевелит губами. Это нисколько не противоречит образу замкнутого писателя с несчастной судьбой, чье молчание с лихвой компенсирует фигура рассказчика в исполнении Одина Байрона. Сцены из жизни Кафки, выстроенные в хронологической последовательности автором Валерием Печейкиным, перемежаются и рифмуются с отсылками к произведениям самого писателя. При этом спектакль не исчерпывается ни рамками байопика, ни задачами ликбеза по творчеству писателя. Это цельное художественное высказывание, исполненное настоящего лиризма, который достигает своего пика в сцене донкихотовского сражения Кафки с чистыми листами бумаги.
«Язычники», «Театр.doc»
«Язычники» Валерии Сурковой идут в «Театре.doc» с 2012 года. Своим долголетием спектакль во многом обязан превосходной игре Татьяны Владимировой, которая исполняет роль богомольной старушки, вернувшейся после многолетних скитаний в семью своего сына. Твердо зная, как надо жить, она бросается спасать сына, его жену, дочь и даже соседа-алкоголика. Но в конечном итоге это спектакль не о проблемах быта или религии, а о недостатке искренности, возникающем даже между самыми родными людьми. В этом смысле он про отрицание готовых штампов, пусть даже высокоморальных, но вытесняющих и подменяющих собой живое общение.
«Ревизор», Театр им. М.Н. Ермоловой
Формат, в котором работает Сергей Землянский, представляет собой «золотую середину» между драматическим спектаклем и балетной постановкой. Казалось бы, что останется от гоголевского «Ревизора», растасканного на крылатые выражения, если убрать слова? Но в том-то и фокус. Пока вы наблюдаете за пластикой актеров, знакомые фразы возникают в голове сами собой, а действие при этом не превращается в танцевальный «подстрочник». Балансируя на стыке трактовки и иллюстрации, этот полуторачасовой спектакль смотрится на одном дыхании. Для самого режиссера этот спектакль стал экватором. Отточив мастерство на двух постановках в Театре имени Пушкина и на «Демоне» в Театре Ермоловой, в «Ревизоре» он создал успешную визитную карточку своего авторского стиля. И она производит впечатление. С 2015 года Землянский успешно сотрудничает Лиепайском театром в Латвии. Правда, там он создает уже полнометражные балеты, последний из них по «Трем товарищам» Ремарка вышел совсем недавно.
«Однорукий из Спокана», Центр драматургии и режиссуры
Поставить пьесу короля черного юмора Мартина МакДонаха, которого превозносят прежде всего за его тексты, в формате SounDrama, где слово приравнено к звуку, — решение смелое и неочевидное. Но режиссер Владимир Панков, руководящий ЦДР с 2016 года, родоначальник жанра SounDrama, не привык искать легких путей. Главную роль однорукого Кармайкла, одержимого поисками потерянной более 20 лет назад руки, самозабвенно играет звезда студии Андрей Заводюк. Кроме того, «Одноруким» дебютировала в театре киноактриса Александра Бортич. Оформлением спектакля занимался Максим Обрезков, главный художник Театра Вахтангова с 2001 года. Так получился очень красивый спектакль в стилистике позднего Тима Бертона. Изюминка постановки — хор из одиннадцати горничных-красоток с выбеленными лицами, исполняющих спиричуэлс и ирландский фолк. Выстрелившие в этом амплуа студентки Панкова в ГИТИСе уже успели формировать группу Spokane’s Girls, которую принимают на ура в джаз-клубах и на музыкальных фестивалях.