Трудности перевода: как британский профессор бизнес-этики 30 лет наблюдает за русскими предпринимателями
Том Роулинс с 1995 по 2000 год занимал должность главы представительства, а позже вице-президента компании Rockwool Russia. Сооснователь компании Business Training Russia, которая выросла в Everyco Group. Основатель инициативы Leading Integrity, помогающей продвигать ключевые ценности компании. Сейчас Роулинс занимает должность профессора по бизнес-этике Московской школы управления «Сколково».
В 1989 году я впервые приехал в СССР по обмену как иностранный студент. Окончательно я перебрался в страну уже в 1991-ом. И застал все кризисы, экономические изменения и борьбу за власть, которые происходили с того момента. Ездил домой я очень редко. Никакого интернета или мобильных телефонов тогда не было, международные разговоры стоили дорого. Я редко общался с иностранцами и полностью погрузился в российскую действительность. Каждый раз, когда я возвращался домой в Англию, родители и друзья недоумевали, общаясь со мной: мама указывала мне на резкие тона в голосе, излишнюю серьезность и даже грубость в общении.
В какой-то момент мой родной брат отказался идти играть со мной в гольф, опасаясь, что я не буду соблюдать строгий протокол (вдруг я вообще забыл все правила этикета?). Хорошо помню, что подобные вещи в свое время шокировали и меня. Русские обходились гораздо меньшим количеством слов, чтобы выразить простую просьбу или обратиться к кому-то с предложением (иногда вопросительная интонация заменяла привычные «спасибо» и «пожалуйста»). Оказывается, я стал делать то же самое на моем родном языке — а он таких вольностей не позволяет!
«Другой язык — это другой взгляд на жизнь»
Язык — это основной общественный институт, определяющий правила игры. Если мы недостаточно глубоко владеем языком (и речь идет не о знании грамматики и лексики), мы можем, сами того не осознавая, грубо нарушить общепринятые правила его носителей. Многие российские менеджеры тоже попадают в эту ловушку, не понимая в полной мере, что незнание правил может серьезно насторожить англоговорящего партнера. Как известно, прямой перевод с одного языка на другой невозможен. Например, в деловой переписке англичане не используют язык приказов, распоряжений и постановлений. Приказ будет выражен в форме просьбы или пожелания, распоряжение — в форме рекомендации. Постановление — в форме информационного письма.
Таких примеров множество, и это касается всех языков: моя жена переводит на русский книги Джейми Оливера. Некоторые английские фразы для русского читателя могут показаться слишком развязными. Русских насторожит обращение «парни», они не будут «зашвыривать порванные руками грибы в кастрюлю» или «звать на ужин своих соседей, которые ценят хороший стол и выпивку». То есть в настоящей жизни, конечно, будут, но в дорогом иллюстрированном издании — нет.
Лучшее — враг хорошего
Английский язык — это глобальный язык бизнеса. Большая часть деловых переговоров на планете идет на английском, что дает носителям языка огромное преимущество. Для англичан это одновременно и большой минус, потому что они не стремятся изучать другие языки, но для всех остальных его знание является обязательным условием для работы на международном рынке.
Что касается именно российских менеджеров, то здесь появляются дополнительные пунктики: их родной язык принадлежит другой языковой группе, и русским еще сложнее прочувствовать нюансы коммуникации. Кроме того, менеджеры часто страдают от своего перфекционизма — они боятся высказать свою мысль, даже если она может повернуть ход дискуссии, потому что не уверены, какой глагол правильно выбрать или куда поставить определенный артикль.
Я знаю многих русских, очень способных и умных, которые не могут наладить контакт и убедить потенциального иностранного партнера в возможности обоюдовыгодного сотрудничества. Подкованные в мелочах, хорошо образованные люди, способные быстро реагировать, проявляли неуверенность в себе и закрывались в обществе иностранных коллег, если им приходилось общаться на неродном языке. Вы можете не знать язык в совершенстве, но ваша энергия, чувство юмора, харизма значат не меньше, чем правильное спряжение неправильного глагола.
Свой или чужой
Я провел в России почти 30 лет и за это время отметил для себя некоторые особенности, присущие российским бизнесменам, в том числе чем они отличаются от, например, англичан. У меня часто складывается впечатление, что для многих российских предпринимателей их бизнес — это постоянная борьба. Они всегда остаются настороже, ожидают подвоха даже там, где его не будет (или шансы минимальны). Да, это можно считать следствием тяжелых 90-х годов: никаких смартфонов и интернета, ограниченный доступ к информации, урезанная коммуникация, нет понятных правил игры, много возможностей, но много и рисков.
Я, например, при первом знакомстве ощущал, что прохожу процедуру сканирования: «свой» или «чужой». Кроме того, русские реже улыбаются, это создает ощущение настороженности, и первый шанс произвести хорошее впечатление проваливается. Если контакт все же завязался, русские оказываются невероятно душевными открытыми в общении людьми. К сожалению, не все знакомства доходят до этой стадии.
Нескромное богатство как статус и сила
К концу 90-х я уже стал главой представительства датской компании и участвовал в покупке части существующего комбината в городе Железнодорожный. Я и мой директор из Дании приезжали на завод на новых дорогих Land Сruiser, потому что так в России делали многие успешные руководители. Высшее датское руководство, прилетев в Россию, не было в восторге от того, как мы выделялись на фоне других работников, демонстрируя лишние затраты. Но все это позволял выделенный бюджет и… нас ничего не смущало. Чуть позже я узнал, что датский миллиардер, владелец компании, на которую я работал, ездил на работу на старой AUDI A6, с тканевыми сидениями и механической коробкой передач, ел в общей столовой и старался не выделяться. Его посыл стал мне понятен позже.
Более остро я ощутил свою неправоту, когда мне пришлось сократить работников всего цеха с устаревшим производством — это было около 90 человек. Выходило, что деньги на дорогие машины в компании были, а на трудоустройство или переквалификацию этих людей их уже не хватило. Лозунг бизнес-школ 80-х годов «Наше дело — делать деньги, а соцзащита — дело государства» тогда особо болезненно ударил по тем, кому не нашлось дела в новой структуре бизнеса. Я до сих пор с горечью вспоминаю этот период.
На Западе люди уважают скромность, любые излишества вызывают разные эмоции — от жалости до настороженности. Увидев дорогую машину с русскими номерами в скромной французской деревушке, я как-то услышал комментарий: «У нас таким сочувствуют». Мой сын учится в Москве в Вышке, и среди его однокурсников есть как богатые наследники, так и люди из обычных семей, — некоторые показывают богатство своих родителей, но есть и те, кто ведет себя намного проще, внимательно относится к окружающим, ценит то, что у него есть.
Мир полон возможностей
Когда мы приехали в английскую школу, моя жена сразу обратила внимание на то, как был оформлен основной холл у входа: там висели фотографии бывших выпускников школы и подписи к ним: кто-то стал известным фотографом и участвовал в экспедиции на Эверест, кто-то открыл несколько школ в Африке, кто-то организовал движение в защиту большого кораллового рифа, а кто-то стал сценаристом и получил Оскара за фильм «Миллионер из трущоб». Заходя в школу, дети уже попадали в огромный мир, полный возможностей. И эта вера поддерживала их и после учебы.
В российских школах мне довелось наблюдать иную картинку: в холле часто висит портрет президента, несколько плакатов, посвященных животному и растительному миру соответствующего географического района, портреты почетных жителей города и рисунки учеников школы. Я не могу сказать, что только портреты определяют жизненный путь бывших школьников, но все же очень важно — показывать как можно более широкий спектр возможностей, важно говорить, что мир большой и в нем есть место каждому. Понимание того, что я в силах быть нужным и полезным, англичанам тоже прививают с детства.
Например, в Англии часто устраивают командные соревнования между школами или объявляется соревнование, целью которого может быть сбор средств, например, на оказание помощи детям из малообеспеченных семей. Мой младший сын в возрасте 8 лет участвовал в подобном мероприятии (тогда был объявлен сбор средств в помощь голодающим детям Африки): дети должны были покорить стену замка в связке с другом. Жуткая погода, ветер, дождь. Спустившись со стены замка, Тим был практически в слезах: «Мне было так страшно, но я же должен был помочь детям Африки!».
Такой детский опыт добавляет веры в себя, в то, что от тебя что-то зависит, ты более открыт и общаешься с людьми, с которыми потом будешь выстраивать отношения.
Инициативность по требованию
В России достаточно жесткая корпоративная культура. Она подразумевает, что у тебя не всегда есть право ставить под сомнения правомерность действий начальника. При этом в случаях, когда нет начальства и работе никто не мешает, менеджер может проявить весь свой творческий потенциал — неслучайно российские работники считаются очень креативными в ситуациях, когда почти нет ресурсов, времени и надо применить нестандартный подход к решению непростых задач.
В 90-е годы, пока я работал на заводе в Железнодорожном, мои русские друзья, молодые ребята лет двадцати, получили свою первую работу в больших интернациональных компаниях, которые начали открывать свои представительства в России. Многие рассказывали мне о том, как строилась кадровая политика таких компаний. Больше всего их удивляло, что в этих компаниях инициатива приветствовалась и поощрялась.
Возвращаясь к тому времени, я понимаю, что тогда акцент стоял на зарабатывании прибыли для акционеров. Сейчас ситуация меняется и в Европе, и в России. Все больше и больше компаний задумываются над тем, как они достигают результатов и как их деятельность влияет на людей и на планету в целом. И это радует.