«Сестра четырех». Отрывок из пьесы Евгения Водолазкина про карантин

Вот что написал о пьесе ее автор Евгений Водолазкин, лауреат премии «Большая книга» и «Ясная Поляна»: «В связи с нынешней пандемией на каждой стране, каждом городе и каждом деревенском клубе висит амбарный замок. Возникает дерзкая догадка: а, может, дело не в вирусе? Может, дело как раз-таки в замках? Время снимать замки — и время их развешивать. Может быть, глобализация достигла той степени, когда все ждут повода, чтобы закрыть дверь? Эти и другие вопросы решают четыре пациента инфекционной больницы имени Альбера Камю. Они еще не знают, что на этом пути их ждут большие открытия».

Полный текст пьесы в ближайшее время появится на ЛитРес в электронной и аудиоверсии, в печатном виде — позже.
 

Вечер. Больничная палата. 

РАДИО. Передаем вечерние новости. Сегодня опубликована статистика по жертвам коронавируса в США. 

ПИСАТЕЛЬ. Давайте выключим, а? Я здесь уже четвертый день — и ничего другого пока не слышал. 

ФУНГИ. Неужели четвертый день?

ПИСАТЕЛЬ. А может — шестой. В замкнутом пространстве время не чувствуется. 

Фунги выключает радио. За стеной слышен стук топора. 

ФУНГИ. Они работают в три смены. Круглые сутки. Слышите, как топор ходит? Все-таки и у нас умеют работать быстро. 

ПИСАТЕЛЬ. Знать бы еще, что они там с такой скоростью делают. ФУНГИ. Может, действительно, гробы? Отчего-то же Сестра высказала такую мысль?

ПИСАТЕЛЬ. Вы заметили: она сидит у нас все дни напролет. У нее что — других пациентов нет? Вы находите этому какое-то объяснение? 

ФУНГИ. Нахожу. Может быть, это звучит нескромно, но, мне кажется, я ей понравился.

ПИСАТЕЛЬ. Да что вы! 

ФУНГИ. Более того: у меня возникло подозрение, что она… Ищет со мной близости. 

ПИСАТЕЛЬ. В самом деле? Ну, тогда это все объясняет. 

ФУНГИ. Необъяснимых вещей на свете нет. (Достает из рюкзака бутылку водки.) Если хорошо подумаете, вы найдете объяснение всему. В крайнем случае — обратитесь ко мне. Как вы думаете, почему так хорошо работает моя мысль? 

ПИСАТЕЛЬ. Даже не догадываюсь. 

ФУНГИ. Потому что я ее — стимулирую (ставит на тумбочку две жестяные кружки и разливает в них водку). 

ПИСАТЕЛЬ. Ого! 

ФУНГИ. Это не «ого» — «ого» было, когда я сюда въезжал. Но день за днем, предаваясь мыслительной деятельности, я незаметно для себя выпил значительную часть. И теперь предлагаю допить оставшееся. Мы должны встретить вирус во всеоружии! Что говорит на этот счет литература? 

ПИСАТЕЛЬ. Литература не возражает. 

Чокаются, пьют. 

ФУНГИ. Ну, что — есть у вас еще необъяснимые вещи? 

ПИСАТЕЛЬ (задумчиво допивает содержимое кружки). Удивительное дело — все начало объясняться само собой. Хотя — нет, кое-что осталось необъясненным. Вот смотрите: сейчас во всем мире объявлено чрезвычайное положение. Закрыты школы, театры, магазины — все, что способно закрываться. Мир остановился. 

ФУНГИ. Так ведь сейчас пандемия. Пан-де-ми-я. Одно слово чего стоит — как оркестр! Ваше здоровье! 

Чокаются и пьют. 

ПИСАТЕЛЬ. Есть слово эпидемия. Когда эпидемия охватывает весь мир, ее называют пандемией. Это происходит время от времени. 

ФУНГИ (наливает). Ну, происходит, ну, время от времени, все естественно — в чем здесь непонятка? 

ПИСАТЕЛЬ. А вот в чем: отчего мир остановился именно сейчас? 

ФУНГИ. Подождите. Для начала выпьем (пьют). Отвечаю вопросом на вопрос: а почему моя жена вместо пиццы положила в коробку «Мать» Горького? (С шумом нюхает рукав пижамы.) Мать-перемать! В мире должны быть тайны. 

ПИСАТЕЛЬ. Получается, что даже вы не можете все объяснить? 

ФУНГИ. Получается, так. Иначе было бы слишком скучно. Нет, честное слово, лучше уж я чего-нибудь не объясню, чем мы умрем от скуки (берется за бутылку). 

ПИСАТЕЛЬ. Не много ли?

ФУНГИ. Там осталось всего ничего. Жена говорит: то, что на дне, — это слезы, нельзя их оставлять. 

Чокаются, пьют. 

ПИСАТЕЛЬ (занюхивая рукавом). Я не все выпил. Там совсем не на дне было, хороших полбутылки. Какие же это слезы? 

ФУНГИ. Горькие. Попробуйте — горькие или нет? 

ПИСАТЕЛЬ (пригубив). Пожалуй что горькие. 

ФУНГИ. Тогда за Горького! (Пьют оставшееся на дне.) Знаете, Писатель, ведь с этой заразой все на самом деле ясно. Кто-то создавал боевой вирус, не закрутил банку — и вот, пожалуйста: результат. 

ПИСАТЕЛЬ. Возникает законный вопрос: кто создавал этот вирус? И кто не закрутил банку? 

ФУНГИ (приглушенным голосом). Пока понятно лишь одно: кто-то не закрутил. Может, в туалет вышел или, там, покурить. Банка опрокидывается сквозняком — дзынь! — и вот, пожалуйста, весь мир стоит на ушах. Послушайте! (Хлопает себя по лбу.) Как я до этого сразу не додумался? Банку закручивать — не собирались (лезет в рюкзак, достает вторую бутылку). 

ПИСАТЕЛЬ. Но мы ведь уже допили слезы! Новая бутылка, насколько я помню, не планировалась. 

ФУНГИ. Это форс-мажор. Дело государственного значения (разливает водку по кружкам). Сейчас мы выпьем, и я скажу что-то очень важное. Под запись. 

Чокаются, пьют.

ПИСАТЕЛЬ. У меня нет ни бумаги, ни ручки. 

ФУНГИ. А еще писатель! Тогда пишите на телефоне. Так вот. Неизвестный диверсант, гуляя по Великой китайской стене, подложил банку с вирусом под один из зубцов. 

Писатель включает мобильник и пишет. 

ПИСАТЕЛЬ. …под один из зубцов. Я не помню, есть ли на этой стене зубцы. На кремлевской есть, а на китайской — не помню. 

ФУНГИ. Я тоже не помню. Ладно, давайте по-другому. Пишите. Этот тип запек карасей в сметане, густо посыпал их вирусами из банки и, приклеив усы, отправился раздавать на площадь Тяньаньмэнь. 

ПИСАТЕЛЬ (пишет). …на площадь. Какой, однако, тонкий расчет! Усатый человек раздает на площади карасей в сметане — что может быть естественнее? Только кем же был этот диверсант? 

ФУНГИ. Не исключается инопланетный след. Не будем показывать пальцем, чтобы не обидеть ни одну из планет, но, по свидетельствам очевидцев, в походке незнакомца было что-то неистребимо марсианское. Остаток содержимого банки диверсант высыпал в Янцзы — все до последнего вируса. Или в Хуанхэ, что одно и то же. 

ПИСАТЕЛЬ. Здесь с вами можно поспорить. 

ФУНГИ. Я вас умоляю! Зачем спорить по таким пустякам? (Разливает, пьют.). Так вот, пишите: спустя час случайный прохожий по фамилии Сунь подошел к реке. 

ПИСАТЕЛЬ (пишет). … подошел к реке. Есть. Подозреваю, что сунул в реку руку. Сунул ведь? 

ФУНГИ. Хуже. Он вошел туда целиком. 

ПИСАТЕЛЬ (пишет). Це-ли-ком. Зачем? 

ФУНГИ (разливает). Не знаю… Должно быть, уронил туда что-нибудь. Например, томик Мао. Или тот же китайский зонтик. Вырвало ветром из рук и — привет! 

ПИСАТЕЛЬ. Нет, скорее всего, он уронил туда драгоценную шпильку, которую нес жене. Я думаю, что его жену звали Баожей, что значит «драгоценная шпилька». Так что с Сунем?

ФУНГИ. Ну, выловил он драгоценную шпильку и возвращается, короче, домой. Мокрый, озябший. Жена его встречает, как обычно, с улыбкой: здравствуй, мужа мой Сунь. А у него зуб на зуб не попадает. Его, короче, колотит по полной программе. Она ему: Сунь, а, Сунь? Что ты молчишь, мужа мой Сунь? Ужин совсем остыл, мужа мой Сунь. 

ПИСАТЕЛЬ (пишет). …мужа мой Сунь… До чего точно вы передаете интонации. 

ФУНГИ. А китайский этот пациент ей и отвечает: вэй, в зараженную реку входил. Вэй, у меня какой-то вирус, на корону похож. Тут выясняется, что в то самое время, когда он погружался в реку, жена его была на площади Тяньаньмэнь. Хотела, понимаешь, купить мужу чего-нибудь на ужин. Там увидела, что раздают карасей в сметане — бесплатно: взяла, не взвешивая, примерно полкило. 

ПИСАТЕЛЬ. … примерно полкило. А зачем платить, если дают бесплатно? Тоже ведь можно понять. Все? 

ФУНГИ. Нет! Вот такой, понимаешь, получился двойной удар по одной семье. Судьба… При этом Сунь и Баожей не придали своему заражению должного значения. Друзьям и соседям по микрорайону рассказывали все со смехом. В общем, пара оказалась общительной, за неделю этих хи-хи – ха-ха заразила миллиона полтора. (Наливает себе.) Между прочим, женьшеневая настойка. Выпьете? Ну, как хотите. (Пьет. Крякает.) Уже зараженная, Баожей продолжала служить в «Жэньминь жибао». В «Жэньминь жибао» не избежать рукопожатий — к сожалению, и женщинам тоже, и той же Баожей. Пожавшие пожухли и скукожились, но, отжимая в соковыжималке свежий женьшень, все же ожили. Заражение же продолжалось… Жаписали? 

ПИСАТЕЛЬ. Да, но… Судя по стилю, вы злоупотребили женьшенем. 

ФУНГИ. Возможно. Сохраните и скопируйте в почту. Надо бы назвать как-то. 

ПИСАТЕЛЬ. «Ты помнишь, как все начиналось»? 

ФУНГИ. Нет, скорее — «Заразительный смех» или что-то в этом роде. Теперь остается найти адрес Министерства по чрезвычайным ситуациям. Пошлем нашу бумагу туда, потому что ситуация складывается, прямо скажем, чрезвычайная. 

ПИСАТЕЛЬ (роняет голову на руки). Я не понял одного — в чем состоит цель нашего письма? 

ФУНГИ. Не надо во всем искать какую-то цель. Есть вещи, которые делаются без цели. Просто из любви к прекрасному. Нашли адрес? (Замечает, что Писатель спит.) Вот те на: а он спит! (Вынимает из руки Писателя телефон. Набирает на телефоне адрес.) Так: МЧС. Копии: МВД, МИД, Росатом, Роскосмос… Отправляю. Он спит, а я бодрствую. Один — за весь мир в ответе.