Путешествие без барьеров: почему инклюзивный туризм нужен почти трети россиян
Значок доступности — синий квадрат, а в нем белый человечек на инвалидном кресле. Если он не сидит, а едет, наклонившись вперед, — это знак команды «Инвазорро», людей, тестирующих Россию на доступность. С 2022 года они проверили 5000 точек, а лидер команды, Анастасия Анпилогова, лично протестировала 3872 локации по всей России.
Шесть лет назад Анастасия попала в автомобильную аварию. В последние дни перед выпиской из реабилитационного центра ей стали писать друзья, звать на кофе. Но, сидя на кровати, она не могла понять не только где теперь она может встретиться с друзья, но и возможно ли на коляске заехать в ее институт, добраться до офиса компании, где она собиралась работать, или до дома. Так Анастасия решила собрать людей, которые создают свою карту страны внутри страны — проверяют, насколько разные места приспособлены для людей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ).
Сейчас, по мнению команды «Инвазорро», бизнес теряет каждого 13-го клиента из-за отсутствия доступной среды. В России живет 12 млн людей с инвалидностью (около 8%), но закона, который бы защищал права таких туристов, нет. Существуют ГОСТы, по которым можно построить безопасную доступную среду, и программы, по которым можно получить финансирование на эти преобразования. Но их исполнение никто не контролирует.
Майя Ломидзе, исполнительный директор Ассоциации туроператоров, в комментарии Forbes Life говорит, что самая большая проблема отрасли в том, что доступная среда, даже там, где она есть, носит «декларативный характер». Отели, музеи и транспортные узлы заявляют о своей приспособленности для маломобильных граждан, но на практике оказывается, что, например, пандусы есть, но они слишком крутые или узкие для колясок; в гостиничном номере, который обозначен как «доступный», невозможно развернуться и подъехать к унитазу, а в ванных установлены типовые душевые кабины с высокими порогами, неудобные не только для людей с инвалидностью, но и для пожилых гостей.
«Мы часто сталкиваемся с добросовестным заблуждением, — говорит Ломидзе. — Владельцы объектов уверены, что у них есть доступная среда, но на деле она не соответствует потребностям людей с ограниченными возможностями здоровья». Так, один из ярких примеров — пандусы в электричках. По правилам в поезде должен быть складной пандус, по которому человек на коляске может подняться в вагон. На деле это не так.
«У нас есть пандус, но не сегодня. Мы его не взяли с собой», — рассказывает Инна, которая путешествует на электроколяске. — В Кисловодске я каждый день звонила по внутреннему номеру РЖД, чтобы узнавать, какая будет электричка, будет ли там пандус. Через несколько дней они стали ругаться: «Это снова вы? Не звоните сюда больше!» А я тоже не хочу звонить как бы. Хочется, чтобы пандусы просто были». Коляска Инны весит 70 кг и может ездить только по пандусам, причем по таким, которые соответствуют ГОСТу. Если пандус, ради экономии денег или места, строят под крутым углом, ее коляска на середине пути начинает сползать спиной назад.
Законопроект об инклюзивном туризме
В стратегии развития туризма в России, утвержденной до 2035 года, есть термины «круизный туризм», «экологический туризм», «туризм в оздоровительных целях», «автотуризм» и еще десяток направлений, которые нуждаются в развитии. На эту программу планируется потратить 529 млрд рублей из федерального бюджета и 72 млрд из региональных. Однако в стратегии нет ни слова про «инклюзивный» или «социальный» туризм. Ему посвящен один абзац из 65 страниц: «Реализация мер по созданию и развитию инфраструктуры для туристов с ограниченными возможностями, обеспечение доступности туристских объектов для такой категории туристов, развитие безбарьерной среды, совершенствование системы навигации и ориентирования в сфере туризма и информационных сервисов для инвалидов способствуют формированию туристского продукта для туристов с ограниченными возможностями».
Анастасия Анпилогова обращает внимание: «Доступная среда удобна не только для колясочников, но и для мам с колясками, то есть для половины России. А ведь это еще наши пожилые мамы, дедушки, бабушки. Мы все понимаем, что коляска может случиться с каждым. Поэтому я считаю, что это задача государства».
В 2024 году депутаты предложили внести изменения в закон «Об основах туристской деятельности в РФ». Новый законопроект называют «Законом об инклюзивном туризме», и, если его примут, туристические объекты будут обязаны создать условия для всех граждан. В пояснительной записке говорится, что «традиционно большинство россиян предпочитают отдыхать вместе с семьей и детьми». Согласно данным Росстата на 1 января 2023 года, на которые ссылаются законодатели, в России живет более 721 000 детей с инвалидностью.
«Если мы говорим про инвалидов, то это 10 млн человек. Если мы говорим о маломобильных гражданах, то эта цифра вырастает до 50 млн — это мамы с колясками, пенсионеры со специализированными средствами для передвижения, большие семьи», — говорит председатель комитета Госдумы по туризму Сангаджи Тарбаев, который продвигает закон об инклюзивном туризме. Он отмечает, что 30% людей с инвалидностью путешествуют, то есть, по его расчетам, в доступной среде уже сегодня нуждаются 3,6 млн туристов.
«При этом потенциальный спрос, — пишет Сангаджи Тарбаев, — 45-50 млн человек. Доступная среда востребована среди таких категорий туристов, как мамы с колясками, пенсионеры со специализированными средствами для передвижения, большие семьи с детьми разных возрастов. Не забудем про сопровождающих— ведь в поездки по стране отправляются не только люди с ограниченной мобильностью, но и имеющие сложности со слухом, зрением». Законопроект был принят в первом чтении в ноябре 2024 года, сейчас готовятся поправки ко второму.
Желание есть, но возможности нет
Мария Гендлевская, паралимпийская спортсменка и организатор туров для людей с инвалидностью, только за последние полгода отправила в путешествие 150 человек с разными ОВЗ. Ее команда организовывает поездки в Москву, в Грузию, в Сочи и в Стамбул. На каждую стоит очередь. Чаще всего ей пишут люди из регионов, которые мечтают увидеть Москву. Ради этого они готовы работать, откладывать, ждать. Интернет дает возможность зарабатывать из дома, поэтому ее клиенты становятся все более финансово независимы. И они хотят путешествовать.
«Существуют стереотипы о том, что люди с инвалидностью не так часто путешествуют, — говорит Мария. — Потому что не могут себе позволить или ездят только в какие-то специализированные санатории. Но это все, конечно же, мифы, с которыми стоит бороться. Поэтому, когда я разрабатываю маршрут, для меня важно, чтобы независимо от того, на какой коляске передвигается человек — на электроколяске, на обычной, на электроскутере, есть у него помощник или нет помощника, он мог попасть в абсолютно все локации на маршруте и забыть о том, что передвигается на коляске».
Мария перечисляет, что нужно продумать: доступный трансфер от аэропорта, доступный отель, музеи, экскурсии, доступ к смотровым площадкам. Если люди едут к морю, то нужен не только удобный заход в воду, но и специальная коляска для плавания. Например, «Яндекс» и Циан предлагают оценивать объекты на доступность и добавлять, насколько место удобно для человека с инвалидностью. Но если в «Яндекс Картах» информацию может добавлять любой пользователь, то в Циане команда сотрудников и людей с инвалидностью разработала алгоритм оценки доступности для собственников недвижимости.
«Мы видим в людях на колясках полноценных участников рынка недвижимости. Чтобы приблизиться к созданию равных возможностей для всех, мы начинаем с собственного продукта: добавляем возможность для собственников и агентств указать параметры доступности объекта, а для пользователей — найти их и получить максимальный объем необходимой информации о жилье», — прокомментировал нововведение Дмитрий Григорьев, генеральный директор Циана.
Уже второй год Гендлевская пытается договориться с «Сочи-парком», чтобы людей с инвалидностью допускали на аттракционы. В Москве в «Острове мечты» ситуация такая же: людей с инвалидностью не сажают на аттракционы. Пресс-служба «Сочи-парка» в комментарии Forbes Life объяснила свою позицию заботой о клиентах: «Безопасность превыше всего. Каждый аттракцион в нашем парке проходит строгий контроль качества и соответствует международным стандартам безопасности. Некоторые аттракционы имеют особые требования к состоянию здоровья и физическим способностям гостей, направленные исключительно на обеспечение их комфорта и безопасности. Эти правила действуют для всех посетителей независимо от наличия или отсутствия ограничений по здоровью». Никаких ограничений для посетителей, чья инвалидность не заметна визуально, в парке нет.
Но есть и другие примеры: по просьбе Марии и других туристов с инвалидностью за два года нашли финансирование и сделали доступной вершину в Сочи — Роза Пик высотой 2800 метров, теперь на ней проложены асфальтированные дорожки.
В отсутствие четкого регламента путешествия для людей с ОВЗ все еще в первую очередь зависят от человеческого фактора. Ильмира передвигается на инвалидной коляске и планировала поездку на Алтай два года, обзванивала туристические агентства, пока не нашла Андрея Кирлюка и его команду LifeTravel. Ильмира была их первым клиентом на инвалидной коляске, но они сразу согласились. Андрей говорит, что если делать только то, что привык, быстро потеряешь вкус к тому, чем занимаешься.
Им важно было, чтобы у Ильмиры был «настоящий» маршрут, а не просто несколько мест рядом с аэропортом. Ее нужно было поселить в те же отели, привести в те же кафе и показать те же достопримечательности, что и любому человеку, кто впервые приехал на Алтай.
Команда LifeTravel готова была бы организовывать маршруты и для других путешественников с инвалидностью, но у Андрея нет больших ожиданий. Путешествие Ильмиры, говорит он, только первый маленький шаг к тому, чтобы инклюзивный туризм на Алтае начал развиваться. На вопрос, чего в первую очередь не хватает региону, Андрей отвечает не задумываясь — адаптивного транспорта. Он стоит больше 17 млн рублей, поэтому для туроператора такая покупка просто нерентабельна, а государственных дотаций или аренды подобной техники в регионе нет.
Андрей считает, что с государственными программами поддержки инклюзивный туризм начнет развиваться очень быстро, как и вся сфера услуг. В качестве страны, на которую он хотел бы ориентироваться в Алтайском регионе, Андрей назвал Норвегию: «В Норвегии ты можешь ехать по дороге, где нет никакого населенного пункта, но на обочине будет туалет, в который ты можешь зайти. Он подходит для людей с инвалидностью, в нем чисто и есть горячая вода. Пандусы строят под правильным углом, можно забраться и не перевернуться. Это страна номер один в принципе по туризму для любой аудитории».
В 2009 году правительство Норвегии выбрало стратегию «универсального дизайна», чтобы все здания и локации были доступны для любого гражданина, включая людей с инвалидностью. В 2015 году доступность локаций начали отмечать на картах страны. К 2021 году более 230 из 365 муниципалитетов оценили всю свою территорию на предмет доступности и внесли данные на официальные карты.
Чтобы бизнесу стало выгодно перестраивать локации, нужно, чтобы они видели туристов, которых теряют, потому что у них в туалет ведет крутая лестница, считает Гендлевская. «Очень часто приезжаешь и спрашиваешь: «А вот почему у вас недоступно?» Владельцы говорят: «К нам не приезжают инвалиды, у нас нет таких туристов». Я всегда отвечаю: «Наверное, к вам не приезжают, потому что нет доступа?» — рассказывает Мария. Сейчас она консультирует тех, кто решился перестроить свое кафе или смотровую площадку с учетом нужд людей с инвалидностью, но такой работы со стороны активистов должно быть больше.
«Мы не можем идти к бизнесу и говорить: «Вы нам обязаны», — говорит Анастасия, лидер «Инвазорро». — Я понимаю, что если в кафе хожу туда одна я колясочница и мой молодой человек, то пандус под нас делать не будут, и туалет тоже, как бы мне ни хотелось. Но если нас будет больше, если будет приходить в день хотя бы один клиент на коляске — бизнес увидит и перестроится».