После февраля 2022 года, на фоне растущего санкционного давления Запада, Иран неоднократно фигурировал в новостях как новый альтернативный рынок для российского бизнеса. Москва заключила несколько громких соглашений с Тегераном, включая меморандум об инвестициях «Газпромом» до $40 млрд в иранский нефтегазовый сектор. Итоги 2022 года говорили о возрастающем тренде: российско-иранский торговый оборот вырос на 20%, до $4,9 млрд.
Казалось бы, 2023 год должен был закрепить эту тенденцию. В марте прошлого года сообщалось о соединении банковских платежных систем двух стран, Россия второй год подряд стала крупнейшим иностранным инвестором в Иране, прошел тестовый прогон грузов до Саудовской Аравии по транспортному коридору «Север-Юг». Однако результат получился обратным: торговля двух стран по итогам 2023 года снизилась на 17%, до $4 млрд.
Стоит сразу оговориться, эта статистика не учитывает военно-техническое сотрудничество. Его объемы не включают в свои данные ни российская таможня, ни иранская. Речь здесь может идти о суммах в диапазоне от пары сотен миллионов долларов до пары миллиардов — все это не поддается более точной оценке, учитывая секретность. Более или менее достоверно можно говорить только о торговле гражданскими товарами.
При этом уже с первого взгляда на итоги 2023 года понятно, что ситуация со спадом не столь однозначная. В частности, импорт из Ирана в Россию вырос на 15,8%, до $1,29 млрд. То есть иранские товары продолжают укреплять свои позиции на российском рынке. Проблема заключается в российском экспорте в Исламскую Республику, который упал сразу на 27,1%, до $2,7 млрд, что и обусловило общий спад торговых показателей. Но в чем же здесь дело?
Во всем виновата пшеница
В 2023 году продовольственные товары и сельхозсырье составили 81,1% от общего объема российского экспорта в Иран. И это традиционная картина. «В основе экспорта России кукуруза, подсолнечное масло и ячмень. Время от времени туда прорывается пшеница, как правило тогда, когда в Иране неурожай», — рассказал Forbes генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрий Рылько. По его словам, в сельскохозяйственном сезоне 2023–2024 года Россия не поставляла пшеницу на иранский рынок: «Когда в Иране более или менее нормальный урожай, иранцы не проявляют интереса к нашей пшенице».
Это подтверждают и заявления представителей Тегерана. Так, в сентябре 2023 года президент Федерации иранских ассоциаций мукомольной промышленности доктор Хоссейн Яздджерди заявил, что Тегеран, благодаря собственному урожаю, снижает импорт пшеницы. «Однако мы будем закупать кукурузу, ячмень, растительное масло, шрот и семена подсолнечника», — добавил он.
Впрочем генеральный директор группы компаний «РусИранЭкспо» Александр Шаров отмечает, что причины спада могут быть более сложными. «Урожай в Иране год от года колеблется в диапазоне 12–14 млн т, и стране нужно дополнительно ввозить 5–7 млн т пшеницы, один только порт Бандар Имам принимает ежегодно 18 млн т зерновых. Так что от того, что они собрали на 1–2 млн т больше, ситуация с импортом пшеницы принципиально не меняется», — утверждает он.
По словам Шарова, импорт зерновых в Иран происходит через непрозрачные схемы и не исключено, что пшеница в Иран из России все-таки поступала, просто в отчетности это не отражено. «Например, товар грузят в Новороссийске, покупает его какой-то безымянный трейдер, а идет она, скажем, в иранский порт Бендер-Аббас», — объясняет он. В этом случае таможенная статистика России не отразит продажу продукции в Иран.
Одной из ключевых причин отказа от открытых закупок российской пшеницы может быть новая политика американской компании Cargill, одного из крупнейших мировых поставщиков сельхозпродукции, которая с 2023 года прекратила экспорт зерна из России. «Иранцы в своих импортных схемах задействуют Cargill, а эта компания в России работать перестала», — отмечает Шаров.
В то же время Рылько к этой версии относится скептически. «Если бы Cargill имел к этому отношение, то тогда Россия также столкнулась бы с проблемой экспорта кукурузы в Исламскую Республику. А Иран в этом году стал крупнейшим импортером российской кукурузы», — указывает он.
При этом эксперты сходятся в том, что именно пшеница стала причиной падения российского экспорта в ближневосточную страну. «Иран покупал 3–4 млн т пшеницы в России, в среднем отдавая по $200–250 за тонну, вот и получается, что экспорт просел почти на $1 млрд», — подчеркнул Шаров.
Старые проблемы
В действительности проблемы во взаимной торговле значительно шире, чем сложности с поставками пшеницы. Российский экспорт в Исламскую Республику в 2023 году оказался ниже уровня не только прошлого, но и позапрошлого года, — тогда этот показатель достиг $3,08 млрд. Переломный 2022-й с массой визитов в Тегеран и громких заявлений о развитии сотрудничества не привел к появлению на иранском рынке новых категорий российских товаров и не изменил структуру экспорта из России — все те же 80% зерновых с нестабильной пшеницей.
По словам Рылько, ключевой проблемой для российских экспортеров остается отсутствие эффективной системы расчетов за торговые операции. «Я лично знаю российский бизнес, которых хочет и может экспортировать кукурузу в Иран, но в этом году они приняли решение с иранцами не работать, потому что ничего кроме «чемоданных схем» расчетов они предложить не могут», — рассказывает эксперт.
Формально система переводов в Иран через российские банки функционирует уже давно — в России работает «Мир Бизнес Банк», фактический филиал иранского госбанка «Банк-е Мелли», который такие услуги предоставляет. О запуске сервисов переводов в Иран отчитались также ВТБ и «Сбер».
Однако все упирается в то, что в Иране два валютных курса: государственный и рыночный. И «Мир Бизнес Банк» ориентируется на государственный курс. В результате при каждом переводе российский бизнесмен теряет 20–25%. Все нынешние сервисы расчетов проходят через «Мир Бизнес Банк» — другого способа пока нет. Понятно, что при таких ставках везти наличные оказывается выгоднее переводов.
По словам Шарова, работа для выхода из этой ситуации ведется, но скорее «для галочки». «Представители российской стороны приезжают, подписывают новый документ о намерениях с иранской стороной, но по факту ситуация не меняется. Хотя варианты решения есть, можно пересчитывать по золотому эквиваленту — тут курс в Иране один — или создать в Исламской Республике полностью российский банк, который предложит конкурентные ставки для переводов», — говорит он.
Другой проблемой остается логистика. «Если везти товары в Иран через Черное море, то нужно найти флот, который не имеет отношение ни к Европе, ни к США, а это увеличивает ставки фрахта процентов на 20. Если поставлять через Каспий, то здесь мало кораблей, они малотоннажные, есть серьезные сезонные перепады, когда Каспий замерзает», — объясняет Рылько.
По его словам, наземный транспорт тоже работает плохо из-за отсутствия прямого железнодорожного сообщения: «Есть маршрут через Центральную Азию, но я не слышал чтобы кто-то им пользовался. Здесь проблемой являются ставки казахского транзита, которые также снижает рентабельность поставок».
Иранские технологии
Таким образом, сближение Ирана и России на фоне конфликта двух стран с Западом пока не принесло особых изменений для российских экспортеров. Система расчетов остается такой же проблемой, как и два года назад, а для перевозок чуть ли не единственным вариантом остаются фуры, идущие через Азербайджан. Логистические компании жалуются, что грузовые автомобили постоянно подвергаются досмотрам и проверкам. В итоге цена транзита в случае автомобильного транспорта сильно возрастает из-за взяток и штрафов.
В то же время нельзя сказать, что в торговле России и Исламской Республики положительных сдвигов нет совсем. В частности, второй год подряд растут объемы импорта из Ирана: в 2021 году он составлял $978 млн, а в 2023-м — $1,29 млрд. И похоже, что речь именно о качественных сдвигах, пусть и не очень быстрых.
Как отмечает Шаров, продовольствие все еще составляет более 50% от иранского импорта, но постепенно увеличивается доля других товаров. «Вырос поток химии, промышленных материалов, запасных частей и строительных материалов. Наконец-то российские большие холдинги начали покупать керамогранит, катализаторы, запчасти для турбин, авиакомпании из России начали ремонтировать в Иране свои самолеты», — рассказывает бизнесмен.
Иными словами, торговый оборот между двумя странами постепенно становится более сбалансированным за счет роста иранского импорта, причем несырьевого. Вероятно, этот тренд сохранится и после вступления в силу соглашения о зоне свободной торговли между Ираном и ЕАЭС, которое планируется ратифицировать в ближайшие месяцы. А вот российский экспорт востребован иранской стороной прежде всего в виде зерновых и на новые рубежи выйти не получается из-за нерешенных проблем с логистикой и финансовыми расчетами.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора