Разные войны: как встречают юбилей Победы бывшие союзники и новые партнеры России
Вроде как вчера
«Сорок первый — сорок пятый!» — / Учит наша детвора. / А для бывшего солдата/ Это вроде как вчера…», — писал советский классик Сергей Михалков в хрущевские годы. Уже тогда в СССР задумывались над тем, как будут относиться к войне новые поколения. На самом деле, не только для воевавших, но и для всех советских поколений Великая Отечественная осталась актуальным событием, которое действительно было «как вчера». Этому способствовало множество факторов. И «живая история» — в каждой семье были родственники, участвовавшие в войне, — получала личностный, особенно эмоционально воспринимаемый характер. И политика памяти, которая особенно активно проводилась с 1965 года, когда отмечалось 20-летие Победы, — не только строились мемориалы и открывались музеи, но и в школьном патриотическом воспитании военная тема была ключевой. И гордость за Победу, особенно на фоне будничной жизни, когда советский официоз вдохновлял все меньше.
Воспоминания о войне и уважение к ветеранам объединяли общество. А для власти это стало мощным легитимирующим фактором, причем во все времена. Даже в 1990-е с их отрицанием советского опыта, для Победы было сделано исключение. Было много новых интерпретаций — маршал Георгий Жуков противопоставлялся Иосифу Сталину и в центре Москвы был установлен конный памятник Жукову, центр тяжести в обсуждениях был перенесен на вопрос о «цене Победы» с упором на ответственность Сталина и его окружения за поражения первого года войны, подчеркивалась роль западных союзников, в том числе в связи с приглашением на празднования мировых лидеров. Но справедливость войны и величие Победы оставались консенсусными — это же в полной мере относится и к XXI веку, когда интерпретации стали более привычными для советских людей.
Впрочем, постсоветские поколения в рамках этого консенсуса воспринимают события минувшей войны несколько иначе. Хотя, согласно прошлогоднему опросу ВЦИОМ, общее отношение к войне не изменилось и только 4% респондентов говорят о том, что Великая Отечественная война — это уже далекая история, которая не слишком волнует нынешнее поколение, но личностный фактор по объективным причинам уменьшается. Если среди рожденных до 1947 года больше половины хорошо осведомлены о близких, участвовавших в Великой Отечественной войне (56%), то среди зумеров, родившихся с 2001 года, таких в два раза меньше (27%): многие из них не застали в живых своих воевавших дедушек и тем более прадедушек.
Запад vs Россия
Для Запада Вторая мировая война — это куда в большей степени далекая история, находящаяся на одном уровне с Первой мировой. Но отличие заключается в том, что итогом Второй мировой признается победа демократии над диктатурой. И здесь возникает вопрос о том, как совместить этот тезис с тем, что в антифашистскую коалицию входили страны с разным политическим строем, а почти сразу же после окончания Второй мировой началась холодная война, в ходе которой эти страны оказались по разные стороны «железного занавеса».
Соответственно, мейнстримным для Запада стал еще один тезис — о том, что Сталин хотя с 1941 года и был временно на стороне демократии, но в 1939-м посредством договора Молотова-Риббентропа являлся соучастником Гитлера в развязывании войны. Эта точка зрения находит отражение и в политических документах — например, в резолюции Европарламента 2019 года «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы». Для российских властей она полностью неприемлема — и уже в 2021 году издается закон о запрете публично отождествлять цели и действия СССР и нацистской Германии во Второй мировой войне, а также отрицать решающую роль советского народа в победе над фашизмом.
В западной позиции есть, однако, отличия, связанные с особенностями разных стран и даже конкретных лидеров. Интересна эволюция Марин Ле Пен — если ее отец отождествлялся с вишизмом (то есть коллаборационизмом), то она стремится встроиться в голлистскую традицию, что входит в ребрендинг ее партии. Быть наследником Виши во Франции — значит, потерять всякие шансы на власть. А в Румынии президентом в 2024 году чуть было не стал Кэлин Джорджеску, ранее позитивно отзывавшийся о пронацистском диктаторе Ионе Антонеску. Впрочем, в ходе избирательной кампании он не концентрировал на этом внимания, позиционируя себя как защитник национального суверенитета и критик элит.
А президент США Дональд Трамп, накануне нынешнего юбилея, опубликовал в своей соцсети Truth пост о том, что США внесли самый значительный вклад в победу как в Первой, так и Второй мировой войнах, что сталкивает его не только с Россией, но и с Европой. Но, похоже, что к словам Трампа в мире относятся все с меньшим вниманием после его многочисленных эскапад. Возможно, такое невнимание ошибочно, но кто прав, покажет только время. Интересно, что Трамп объявил праздничным днем 8 мая, а не обратился к победе над Японией, которой, как известно, завершилась Вторая мировая война — похоже, что для него это была не продуманная акция, а импровизация, направленная на самоутверждение американцев. Это соответствует мироощущению его электората, уверенного в превосходстве США везде и во всем.
Особенности Юга
На Глобальном Юге тоже все непросто, хотя и иначе. С точки зрения современных китайцев именно их страна вынесла основную тяжесть войны, которая для Китая началась в 1937 году с нападения Японии. В Индии считают героем Субхаса Чандру Боса, сотрудничавшего в борьбе с Великобританией и с японцами, и с немцами — день его рождения является национальным праздником. В Мьянме почитают как отца-основателя Аун Сана, который вначале был на стороне Японии, а затем воевал против нее. Основатель современной Индонезии Сукарно также сотрудничал во время войны с Японией. В Египте молодые офицеры, ненавидевшие британцев, ждали прихода нацистов в Каир — среди них были будущие президенты Гамаль Абдель Насер, которого Никита Хрущев много позднее сделал Героем Советского Союза, и Анвар Садат. В Иране непопулярны пробританские политики, находившиеся на стороне антигитлеровской коалиции — и при этом выступавшие против национализации нефтяной промышленности, которая контролировалась англичанами. Аналогичные примеры можно приводить и далее.
Для Глобального Юга первичной является антиколониальная тематика, которая укоренена в официальных историях — отсюда и подобные подходы к памяти о Второй мировой войне. При этом особенностью этих стран является отсутствие с их стороны претензии на глобальность — для них важнее свои национальные, локальные истории. И поэтому сталкиваться с Россией в исторической полемике им совсем необязательно.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора