За что штрафуют работников доставки и почему курьеры ненавидят развозить одежду
Ху Аньянь успел за свою жизнь поработать не только курьером, но и грузчиком, и продавцом велосипедов, и сотрудником логистического склада. Пробовал он заниматься и писательским трудом — три года занимался исключительно творчеством и читал книги. Он даже писал заметки для журналов, однако быстро обнаружил, что прокормиться это занятие не позволяет.
Зато став курьером и начав чередовать эту работу с писательством, Ху Аньянь в итоге добился успеха на литературном поприще, рассказав о своем опыте. При этом творчество он называет шагом навстречу свободе, а работу в найме — курьером, продавцом или грузчиком — расценивает как несвободу. Описывая труд курьера, он выражает сомнение, что в природе вообще существуют люди, которым искренне нравится заниматься доставкой. Во всяком случае, он таких не встречал. «Говоря по существу, настоящую ценность своего труда я ощущаю лишь в день зарплаты, а не когда клиент обращается ко мне с выражением благодарности на лице или говорит «спасибо» — хотя и тогда становится приятно», — пишет он.
Книга «Курьер. Реальная история человека, которого всегда ждут, но редко замечают» выходит в сентябре в издательстве «Бомбора». Forbes публикует отрывок.
Возмещение убытков для курьеров обычное дело. В большинстве случаев платить приходилось за потерянные посылки, хотя бывали и другие случаи. Как-то раз один коллега из Yunda Express слишком быстро ехал по территории ЖК «Гаолоуцзинь» на грузовой тележке и, пытаясь уступить дорогу беременной, перевернулся, так что ветровой щиток спереди у него оторвался и раскололся. Хотя на женщину он не наехал, та страшно испугалась. На ремонт повозки и компенсацию за моральный ущерб потратил почти 2000 юаней ($280) и немедленно решил уволиться. До сих пор помню выражение его лица, в котором читался неизбывный страх, как он говорил с широко распахнутыми глазами:
— Я уже не работаю.
Наверняка испугался не меньше той беременной. Однако самую крупную и странную компенсацию, о которой я слышал, выплатили из-за случившегося в жилом комплексе «Фанхэн дунцзин» на улице Линьхэли. Какой-то курьер пытался запихнуть посылку в пожарный гидрант и повредил то ли трубу, то ли разъем, из-за чего вода хлынула в шахту лифта и затопила механизм. В итоге пришлось выплатить 30 000 юаней ($4223).
За полгода работы в компании S мне относительно везло: я ни разу не терял посылки и ни разу не выплачивал компенсации. Лишь однажды, когда доставлял в «Гаолоуцзинь» посылку с фруктами, которые надо было хранить при комнатной температуре, позвонив в квартиру, я услышал женский голос за дверью, она сказала оставить посылку снаружи. Такое часто бывало, кто-то держал в квартире домашних животных, и перед тем, как открывать дверь, их требовалось запереть. Некоторые женщины, снимавшие квартиры в одиночку, из соображений безопасности не решались открывать чужим мужчинам. Они ждали, пока я уйду, и только тогда забирали посылки. Я их, разумеется, понимал, хотя мне с трудом верилось, что найдется человек, готовый совершить преступление в «Гаолоуцзине» средь бела дня. Я оставил посылку и ушел, а вскоре позвонила эта женщина и сообщила, что отказывается от нее. Я объяснил, что, когда она попросила меня оставить посылку у двери, это автоматически означает, что она ее приняла, и я уже поставил соответствующую отметку в системе. Это действие отменить нельзя — от принятой посылки невозможно отказаться. А она в ответ: «Как можно быть таким бесчеловечным, всего две минуты прошло, почему нельзя поменять отметку?» Я сказал:
— Что говорить о двух минутах? Даже если секунда прошла, ничего уже нельзя поменять. Если собираетесь отказаться от посылки, ее нужно проверять на месте. А вы просите меня оставить ее у дверей, откуда я знаю, вдруг вы открывали и что-то подменили?
И это я еще не добавил: вообще-то прошло не две минуты, а все 20.
Услышав мои слова, она начала отнекиваться, говорить, что сама ничего еще не проверяла, как я вообще мог расписаться в получении за нее и все такое. Я тогда ужасно рассердился, женщина показалась мне совершенно невоспитанной и бесцеремонной и сама себе противоречила. Вот почему я вдруг испытал к ней крайнее презрение, решил, что спорить с человеком подобного уровня — ниже моего достоинства. Поэтому сам заплатил несколько десятков юаней — точную сумму уже забыл, но та коробка с фруктами весила около трех килограмм — и помог оформить возврат. Когда вернулся за фруктами, коробка все также стояла у дверей, хотя было заметно, что ее открывали и заклеили вновь. Я ни разу не видел ее в глаза, однако она обдурила меня на несколько десятков юаней. И это еще она считала, что все, кто находится за дверью ее квартиры, — негодяи, и нужно защищать себя всеми правдами и неправдами. Даже не знаю, что и сказать о таких людях.
Был еще случай, когда я заставил старика лет семидесяти почти три часа прождать меня на обочине дороги. Но больше всего меня ужаснуло, что я не испытал ни капельки раскаяния.
Многие по разным причинам не любят оставлять в курьерской накладной полный адрес, что добавляло ненужных хлопот. Как-то раз я доставлял посылку в «Гаолоуцзинь», но в адресе не был указан номер корпуса и квартиры. По дороге я позвонил по указанному номеру, минут за пять до того, как окажусь на месте, и получатель сказал, что вообще не живет в «Гаолоуцзине», а каждый день ходит сюда на рынок за продуктами. Он добавил, что выходит из дома, будет через полчаса и просил меня дождаться на обочине. У меня же вся повозка была забита посылками, которые требовали доставки, какие там полчаса — я и пяти минут не мог ждать. Я сказал ему перезвонить, как только он доберется до «Гаолоуцзиня». Ну а потом въехал на территорию комплекса и думать забыл об этом.
Получатель так и не перезвонил. Я успел доставить все утренние посылки и вышел за новой партией. Тут-то меня и окликнул какой-то старик, стоявший у обочины дороги, рядом с продовольственным рынком «Гаолоуцзиня». Мне в глаза бросилась седая голова, очки — по меньшей мере ему было лет семьдесят. Он спросил:
— Молодой человек, ты не из компании S?
Я поспешил ответить «да». Уже в тот момент я догадался, кто он. Поэтому немедленно отыскал посылку в тележке и вручил ему. Взяв ее, он несколько рассерженно проговорил:
— Я ждал тебя здесь все утро! Почему ты не подождал меня тогда? Я изумился: неужели он прождал меня почти три часа?
— Почему вы не позвонили?
— Да я не мог дозвониться.
И правда, дозвониться на мой телефон было непросто, поскольку во всех лифтах «Гаолоуцзиня» и в большинстве подъездов моя симка China Unicom не ловила. Я звонил ему с утра, пока ехал по оживленной дороге, и из-за плотного трафика и беспокойства голос мой, вполне возможно, мог звучать не слишкомто любезно. Прибавить к этому вечную нелюбовь к людям, которые не указывают полный адрес. Как по мне, если уж они так ценят приватность, им вообще не стоит пользоваться курьерской доставкой. Но я не подозревал, что получатель окажется настолько пожилым. И принялся объяснять, что ежедневно мне надо доставить множество посылок, у меня нет ни минуты передышки, все время требуется бежать как угорелому, так что я правда не мог встать и ждать. Не знаю, понял ли мужчина мои слова, поскольку продолжал ругаться:
— Ты работаешь из рук вон плохо, клиент для тебя — что небесный император, неужели этого не понимаешь?
Я аж опешил, а затем инстинктивно начал защищаться.
— Небесный император только один, а мне каждый день приходится присматривать за множеством.
Услышав это, он рассмеялся. Оказалось, он вовсе не злился, лишь притворился сердитым, чтобы подшутить надо мной. Старик был довольно юморной. Он потряс посылкой и, понизив голос, сообщил:
— Жена не разрешала мне это покупать, вот я и не хотел, чтобы ты доставил посылку на дом.
В компании S часто приходилось работать с телемагазинами: некоторые клиенты заказывали одежду, примеряли перед тем, как принять посылку, а после примерки отказывались от покупки. В таких случаях мы не получали ни гроша комиссии, лишь попусту ждали за дверью битый час, а потом еще должны были все это сложить и упаковать обратно. Как-то раз мне доводилось доставлять электрический заварочный чайник. Клиент его распаковал, осмотрел и отказался — я полчаса потратил на то, чтобы вставить десять с лишним мелких деталей обратно в запутанную пенопластовую упаковку. Вот почему все мы ненавидели ТВ-шопинг.
Однажды я доставлял посылку из телемагазина в «Гаолоуцзинь». Получательницей оказалась пожилая тетушка, встретила она меня очень радушно. Купила робота для изучения английского языка — подарок внуку. Она хотела распаковать его и проверить, но не понимала, как им пользоваться, и тогда я, глядя в инструкцию, помог разобраться, пусть в мои обязанности это не входило. И сам робот, и инструкция с упаковкой показались мне выполненными очень грубо, возникло чувство, будто это подделка, и красная цена ему — 300-400 юаней максимум ($40-50). Однако сумма в накладной была указана больше 2000 ($280}. Пожилая тетушка оказалась не очень-то довольна роботом, но ее недовольство главным образом заключалось в том, что он был слишком маленьким, не похожим на то, что она видела по телевизору. Хотя я считал, что этот товар не стоит своих денег, я был простым доставщиком, поэтому сказал:
— Со всей этой техникой не всегда большой размер значит лучше, иногда миниатюрные модели стоят дороже.
Тетушка сомневалась. Она попросила меня подождать, а затем вытащила мобильный и набрала службу поддержки телемагазина. Ей не ответили, но только она положила трубку, как немедленно перезвонили. Я стоял рядом и заметил, что входящий вызов на экране телефона был автоматически помечен как «мошеннические продажи». Потом услышал голос оператора службы поддержки. Он уговаривал ее оплатить покупку, приговаривая, что, если при использовании возникнут проблемы, она сможет позвонить опять и проконсультироваться, и уж если точно останется недовольна, никаких проблем с возвратом не возникнет.
Повесив трубку, женщина не испытала облегчение, а потом увидела, что я стою весь в поту, и ей, должно быть, стало крайне неловко, так что обратилась ко мне:
— Тогда я сперва заплачу тебе, а если вдруг возникнут проблемы, опять позвоню в поддержку.
Внезапно стало так тяжело на душе, даже не могу объяснить отчего. Материальное положение у нее явно было получше моего, но тут вопрос не в деньгах, хотя обычно эти вопросы меня очень заботят. Собравшись с духом, я сказал:
— После того как вы заплатите, служба поддержки уже не станет разговаривать с вами так терпеливо.
Тетушка изумленно на меня посмотрела, должно быть, пытаясь разгадать намерения. Я продолжил объяснять:
— Как по мне, этот робот не стоит 2000.
Она ответила:
— И я так думаю, но не хочу, чтобы ты напрасно промотался сюда.
— Ничего страшного, я просто доставляю посылки, если купите этого робота, я ничего с него не заработаю.
Если бы она его купила, я получил бы 0,2% комиссии от стоимости, но мне не хотелось еще многие годы мучиться угрызениями совести из-за этого.
Для логистики и служб доставки пора до наступления осени считается мертвым сезоном. С точки зрения руководителя Z, в это время мы обязаны усердно обучаться, точно солдаты, чтобы в горячую пору выиграть все сражения. Он отставной военный, и под «обучением солдат» подразумевал то, что мы обязаны слушаться его наставлений. Ему нравилось наставлять подчиненных (хоть и не нравилось разговаривать с ними один на один), пусть даже дикция у него была не очень четкая, и я, стоя в задних рядах, обычно не мог разобрать, что он говорит.
Каждое утро после того как мы заканчивали с разгрузкой, все торопились загрузить посылки в повозки и отправиться на доставку, однако перед выездом нам приходилось выслушивать наставления руководителя Z. Когда он обращался с речью к подчиненным, его лицо становилось грозным, тон — суровым. Наставления же не отличались разнообразием. Изо дня в день он только и знал, что повторять одно и то же, к примеру:
— Все, что я говорю, вы обязаны выполнять!
— Раз хотите работать, работайте хорошо, а не хотите — катитесь отсюда!
— Компания S без любого из вас сможет обойтись, а вот вам без компании S и шагу не ступить!
— Это не вы такие-сякие, все из себя потрясающие, это платформа компании S предоставляет вам возможности!
— Вы хоть раз искали клиентов сами? Нет, это платформа распределяет для вас заказы!
— Не думайте, будто без вас не обойтись, кто угодно с этой работой справится!
И все в таком духе. Короче говоря, он хотел, чтобы мы уяснили: то, что компания так успешна — полностью ее заслуга, мы лишь комплектующие, в любой момент нас можно заменить. Очевидно, эти заученные речи он принес из тех времен, когда служил в армии, только теперь объект своего беззаветного служения поменял на компанию S.
Но утренние планерки не удовлетворяли его непомерные амбиции, поэтому два-три раза в неделю мы проводили еще и вечерние собрания. Они начинались уже после работы, когда все посылки на возврат собрали, загрузили в машины и увезли, а еще закончили с уборкой на пункте — и вот тогда-то, в районе 22:00, мы и собирались. Вечерние собрания длились намного дольше утренних и заканчивались после 23:00.
Первые два месяца я посещал каждое. Пусть они и казались мне лишенными какого-либо смысла — не говоря уж о том, что тратил свое законное время для отдыха, нам еще и не платили за то, что мы слушали бесконечные наставления. Почасовые работники получали комиссию за каждую доставленную посылку, никаких льгот и материальной помощи нам не полагалось, и пункт не имел права принуждать нас к этим собраниям. Впрочем, руководитель Z, очевидно, так не думал, всякий раз он настойчиво напоминал о собраниях в нашей группе в WeChat, и потому я не смел не явиться. Я обнаружил, что главной темой всех вечерних собраний было поддержание дисциплины, а тех, кто совершил ошибку, ждало публичное унижение.
Помню одно собрание, — я как раз пораньше освободился и забежал домой поужинать. Когда вернулся в пункт, собрание уже началось. Я увидел, как руководитель Z, стоя лицом к подчиненным, орал на них благим матом, а нескольких коллег вытащил из толпы и заставил отжиматься в наказание. Один из них не выдержал такого стиля управления и начал спорить с руководителем, едва не дав волю рукам. Я знал, что этот коллега недавно потерял посылку, и ему пришлось возмещать 3000 юаней ($420). Естественно, он был не в духе. Сам я опоздал, а увидев, что творится внутри, тем более испугался заходить. Хорошо еще, что никто меня не заметил. Однако стоило сдать назад на моей грузовой тележке, как она автоматически озвучивала фразу «Сдаю назад, будьте осторожны», и ее никак не отключить. Чтобы не выдать своего присутствия, я крадучись вывез тележку со двора нашего пункта. Даже по возвращении домой сердце по-прежнему трепетало от страха.
Того коллегу, который сцепился с руководителем Z, на следующий же день перевели — говорят, в пункт по соседству, и больше я его не видел. После того раза я перестал посещать вечерние собрания. К счастью, никто этого не обнаружил. Я размышлял так: меня могут уволить, но унижать не имеют права. Объективно говоря, подобными методами компания S отсеивала сотрудников, кому недоставало повиновения и у кого расхлябанности было в избытке. Все эти люди уходили сами, и компании S не приходилось выплачивать им ни гроша компенсации. Те, кто оставался, по большей части были довольно покладистыми, с дружелюбным характером — ну или, по крайней мере, способными прогнуться.