Елена Батрак, «Массандра» — Forbes: «Вино — продукт высшего достоинства»
— В чем, с вашей точки зрения, уникальность миссии массандровской винной коллекции?
— Для начала заметим, что такими запасами, которыми обладает «Массандра», сегодня не обладает больше никто.
— Никто в России?
— Да и за границей тоже никто. У нас с 1891 года и до наших дней представлены все сезоны виноделия. Таким богатством не обладает никто в мире.
«Массандра» с момента своего основания собирала весь огромный опыт мирового виноделия. Мы не зря поем дифирамбы Льву Сергеевичу Голицыну. То, что ему удалось сделать, действительно заслуживает преклонения. Он систематизировал доставшееся нам наследие, сумев от всего взять самое лучшее. Да, русское виноделие обязано не только ему. Александр Егорович Саломон организовал первую химическую лабораторию вина в Магараче. Он на это положил всю свою жизнь. А Голицын взял на себя дерзость применить это научное знание — в первую очередь на крепленых винах — и предложил попробовать результаты своей работы наследнику престола.
Он понимал, что, если царская семья оценит его усилия, это даст возможность продолжать работу.
В истории остается тот, кто берет на себя смелость и воплощает дерзкий замысел. Истории нужен двигатель. И таким двигателем, локомотивом для российского виноделия на рубеже XIX и XX веков был Голицын.
К тому моменту, когда появилась «Массандра», он уже понял, что виноград — это продукт местности. И, заметив перенасыщенность рынка сухими винами, Лев Сергеевич решил искать новые методы виноделия. Он поддержал выводы коллег из «Магарача» и «Никиты» о том, что в Крыму надо развивать направление сладких вин. В конце XIX века серьезных конкурентов по сладким винам в мире было совсем немного: сотерн, токай, мозель, мадера... Десертная стилистика пользовалась популярностью, токайские вина сводили всех с ума.
Лев Сергеевич к каждому вопросу подходил грамотно. Своим пытливым умом он изучал международный опыт. И пришел к выводу, что на Южном берегу Крыма можно с успехом делать практически все. Он понял, что Крым как раз тот регион, который мог бы показать Европе возможности России в виноделии. Херес, мадера, портвейн, токай — все здесь возможно. Голицын призывал виноделов ездить по миру, слушать, понимать и перенимать опыт.
У него была совершенно потрясающая коллекция зарубежных вин, по которой он проводил обучение и дегустации для специалистов.
Важная часть нашей миссии в том, чтобы продолжить его дело и исследовательскую работу.
— Голицын сочетал в себе дар ученого, просветителя и талант организатора производства…
— Перед ним стояла важная задача — понять, какое вино правильнее всего создавать в условиях этой местности. Чтобы хотя бы приблизиться к пониманию этого, нужно много пробовать. И вот Лев Сергеевич Голицын покупал лучшие хересы, лучшие мадеры, лучшие портвейны… Достаточно было кому-то в разговоре с Голицыным обмолвиться, что у него есть «нечто потрясающее», как это нечто тут же оказывалось в коллекции Голицына. Его коллекция постоянно пополнялась с целью проведения образовательных дегустаций, чтобы тренировать рецепторы специалистов. К счастью, хорошие вина он скупал в большом количестве, так что их запаса хватило до наших времен. Сегодня, обладая таким наследием, мы владеем потрясающей научной базой. Благодаря переукупорке всех вин каждые 15–20 лет у нас имеется точное представление о состоянии всех образцов в коллекции. «Массандра» обладает совершенно уникальным собранием вин — и по срезу времени, и по общему разнообразию.
— Разве в коллекции представлены годы не только удачных урожаев?
— Понятия «удачный/неудачный год» для нас не существует. Часто бывает, что погодные условия не сложились для сухих вин, но отлично подошли для десертных. И у нас обязательно будет какое-то вино, представляющее этот год. Не потому, что мы формально должны его представить, а потому, что этот год почти наверняка окажется хорошим хотя бы для одного из наших вин: или портвейна, или муската, или хереса.
Вот, например, 1985 год. Этот год в нашей коллекции представляют «Портвейн Красный Ливадия» и «Мадера Массандра». А десертных вин этого года в коллекции нет совсем. Для десертных вин этот год не сложился — они были посредственного качества. Ну а портвейн мы сегодня пробовали — «Ливадия» изумительна! И мы заложили это вино в коллекцию в таком количестве, чтобы все внимание к этому году было сконцентрировано на портвейне, с возможностью удовлетворить спрос.
— Что делает вино коллекционным? Ведь просто три года выдержки в бутылке едва ли автоматически придадут вину коллекционную ценность? И далеко не каждое вино станет после этого в полном смысле слова коллекционным.
— Конечно! Иное вино и 100 лет пролежит, а лучше никогда не станет.
Коллекционным вином не стоит считать все, что попало в бутылку. Возьмите любое вино со склада, которое не продалось за три года — думаете, оно стало коллекционным? Конечно, нет! Отбор вин для коллекции — это огромная работа. А иначе это просто бесхозяйственность — ведь вы заняли чье-то место.
— Расскажите, пожалуйста, о концепции «Егоровской дегустации». Как вы формируете ее темы, как подбираете образцы?
— Каждый год после очередной «Егоровской дегустации» мы думаем: что дальше? Ведь нужно придумать что-то такое, чтобы тема всем показалась интересной, чтобы каждый участник открыл для себя что-то новое.
Обладая такой ценностью, как коллекция «Массандры», мы не имеем права на провал.
Концепция, которой мы придерживались на «Егоровской дегустации» 2025 года, заключалась в том, чтобы представить юбилейные годы победы в Великой Отечественной войне. Старались, чтобы каждый юбилейный год был представлен, но сверялись с количеством: если оставшееся в коллекции число бутылок меньше 100, мы в продажу это вино не выпускаем, и на публичную дегустацию такое вино подать уже не можем.
Восьмидесятилетие Великой Победы, которое наша страна отмечала в 2025 году, для нас очень значимая дата.
Юбилейные годы Победы — не просто череда круглых дат. Каждый из этих праздничных дней — время, когда оживает память, когда у всех случается подъем патриотического энтузиазма… И неслучайно каждый из урожаев в эти юбилейные годы был по-своему великолепен.
И в 2025 году, я считаю, тоже должны родиться «заряженные» вина, созданные под впечатлением большого торжества. Я уверена, что эти вина впитают в себя магнетизм 80-летия Победы.
— Вино действительно иррациональный продукт. Как может происходить передача устремлений человека, его ликования, ощущения победы? Как это в принципе передается через вино?
— Это глубокий философский вопрос. Вы знаете, мир вина еще настолько мало изучен! Согласитесь, наше отношение к вину слишком потребительское.
Мы пробовали вино, приготовленное в период оккупации, из винограда, собранного и переработанного под дулами фашистских автоматчиков. Пробуешь это вино и понимаешь, что в нем нет страха. Никакого страха! Просто мертвая тишина.
Во время дегустации каждый погружается в то состояние, которое ощущается через магическую призму наполненного бокала.
Только один человек спросил меня во время той дегустации: можно ли на самом деле почувствовать страх в вине? Я ответила: конечно, да. Страх — это стресс, и вино точно так же, как человек, сжимается от страха.
А если вино раскрылось, если оно благоухает, передавая нам всю гамму чувств, — о чем это говорит? Что это продукт высшего достоинства. В нем отражается магия любви и солнца.
Как это происходит? На каком уровне? Думаю, что этот процесс пока не изучен, хотя мы можем его чувствовать. Вот Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт» занялся вопросами виноделия и, может быть, какое-нибудь объяснение обнаружит на биомолекулярном уровне. А то пока бутылка вина — это какой-то неопознанный летающий объект!
Но можно уверенно сказать, что вино, произведенное из полноценно вызревшего винограда, уже энергетически заряжено. И больше, чем солнце, его ничто и никто зарядить не может.
— Да, но у вас нет ощущения, что человек может его испортить? Человек, видимо, тоже обладает способностью излучать волны.
— Да, я думаю, эти волны могут испортить вино. Своим плохим настроением, болезнью, раздражением, своим негативом — всем этим мы можем влиять на вино.
Несколько раз мне приходилось наблюдать просто удивительные вещи! Ведь мы в «Массандре» проводим много мероприятий, принимаем очень много гостей на самом высоком уровне. И бывает так: ты подходишь к бокалу с вином, зная, что оно должно быть превосходным. А оно вдруг опалесцирует. Ты смотришь и думаешь: как это может быть? Еще месяц назад оно сверкало, а сейчас потеряло блеск. А потом из новостей узнаешь, что на Земле начался период геомагнитных возмущений. Ты как-то через него проскочил, а вино почувствовало.
А как интересно разговаривать с вином! Наверно, это единственный собеседник, который всегда готов выслушать.
— В какой исторический момент «Массандра» стала местом хранения коллекции? Как это произошло?
— Изначально. Сразу.
— То есть благодаря фигуре Голицына?
— Конечно. Место строительства Главного подвала выбирал ведь сам Лев Сергеевич Голицын. Точнее, его выбирала инженерная группа, которую созвал Александр III, памятуя, что Голицын — юрист по образованию. Да, он был авторитетный, непревзойденный эксперт по вину. Но... не строитель. А на кону стоял миллион царских рублей — большая сумма. Поэтому были созваны ведущие специалисты того времени, которые должны были провести исследование этих мест и дать заключение, насколько целесообразно начинать строительство именно в этом месте. Эти изыскания велись больше трех лет. Голицын в этот период, в 1890 году, переходит на должность главного винодела Удельного ведомства. А в 1894 году начинается строительство массандровского Главного подвала.
Надо признать, что ему не очень-то была нужна эта должность. Лев Сергеевич был готов творить, созидать… Но стать служащим он никак не предполагал в своей жизни. Это для него было чрезвычайно сложно — с его взрывным характером подчиняться кому-то.
Но обстоятельства так сложились! Как раз в это время он узнает, что наследники графа Михаила Александровича Воронцова выставили на торги перешедшие к ним земли на Южном берегу Крыма. Речь шла о Массандре, имении Ай-Даниль и Ливадии. Узнав об этом, Лев Сергеевич добивается аудиенции у Александра III и пытается объяснить, что если сейчас они упустят момент, то эти уникальные земли уйдут с молотка, а Россия останется без серьезного сырьевого ресурса для производства великих вин.
Александр III ухватился за идею и обещал выкупить эти земли при условии, что Голицын возглавит виноделие на юге России. После этого Льву Сергеевичу отступать было некуда.
— Правильно ли я понимаю, что для Голицына проект массандровского Главного подвала был, по сути, проектом большой испытательной лаборатории российского виноделия?
— Даже не то чтобы лаборатории. Здесь он смог свести воедино все накопленное знание о вине, все ранее полученные результаты. И он точно оценил исторический момент. Ведь в Крым уже была проложена железная дорога, по Южному берегу построены дороги, и сюда поехали очень многие обеспеченные люди.
Не забывайте, что Екатерина Великая за победу над турками рассчиталась со знатными семьями крымскими землями.
— Но вернемся к коллекции…
— Статус коллекции собрание вин «Массандры» получило по указу Анастаса Микояна 1936 года о создании винных коллекций в «Абрау-Дюрсо» и «Массандре». Потом Сталин обратил внимание, что «забыли про Грузию», и добавили коллекцию в Тбилиси.
— «Массандра» пережила несколько сложных этапов в своей истории. Октябрьская революция, Гражданская война, Великая Отечественная, антиалкогольная кампания 1985 года… Как удавалось сохранить коллекцию?
— Обычно наши экскурсоводы говорят так: у «Массандры» было два сложных этапа: Первая и Вторая мировые войны. Но период Первой мировой был сопряжен и с Гражданской войной. Удивительно, конечно, как удалось спасти такой объект во время революции. Мы ведь знаем, что было после революции с винными складами в Москве и в Питере.
— Мародерство?
— Да, конечно. И все же, как мы видим, «Массандра» устояла.
После революции, во время Гражданской войны, коллекция была замурована. Это было жуткое время. Власть в городе в течение недели несколько раз менялась. Непонятно было, кто кому подчиняется и кого надо слушать.
Брат шел на брата, и каждый тебе револьвером грозил...
Было принято решение полностью закрыть предприятие. Все двери просто закрыли, засыпали камнями и забетонировали.
Кстати, Лев Сергеевич, когда уходил со своего поста в 1898 году, рекомендовал Николаю II открыть «Массандру» для свободного посещения. Он был убежден, что это будет лучший рекламный ход. И, как он думал, даст лучший результат в борьбе с пьянством. Голицын верил, что, когда люди увидят, как царь пьет вино, это станет гораздо более действенной мерой, чем любой запрет… Кто знает? На самом деле вера народа в царя была еще очень сильна.
Кстати, Николай II тогда послушал Льва Сергеевича. Посмотреть винные подвалы действительно можно было бесплатно. Но попробовать вина — уже за деньги.
Показательно, что власть молодой Страны Советов серьезно отнеслась к коллекции вин «Массандры». Даже когда перед страной остро стоял вопрос о деньгах, коллекцию не пустили с молотка. И уже в середине 1920-х годов замурованную коллекцию вскрыли. Все заново отшлифовали, заново поставили перила. Во время Великой Отечественной войны часть коллекции была вывезена. А то, что не успели эвакуировать, поместили в один тоннель и замуровали его. Что-то раздали рабочим по специальному постановлению, а наименее ценные вина сливали с массандровских холмов в море.
Увы, люди не всегда понимают, каким богатством они на самом деле обладают. Часто это понимание приходит только спустя годы. А «сухой закон» 1985 года — это же была борьба с алкоголизмом, но в жернова попало и виноделие.
— Елена Владимировна, у меня к вам неожиданный вопрос. Признайтесь, призраки в подвалах «Массандры» есть?
— Призраки есть, да.
— Расскажите, пожалуйста!
— Даже не знаю, как об этом рассказать… В 2004 году мы задумали провести рекламную акцию в честь 110-летия «Массандры». На часть вин из коллекции была назначена специальная цена, и мы готовили вина к продаже.
Компьютеров у нас тогда еще не было, и нужно было вручную вносить правку в информацию на контрэтикетках. И вот мы сидим, вручную подписываем наши контрэтикетки, указываем кондиции, прописываем дополнительную выдержку, отбираем вино, чтобы проверить качество. А к восьми часам должны прийти рабочие, и надо, чтобы к этому времени все было готово.
И вот мы работаем… Через какое-то время слышим тихое позвякивание: «Динь-динь». Кто-то спросил: «Девочки, сколько времени?» — «Уже почти восемь». И снова настойчивое: «Динь-динь. Динь-динь». Как будто какое-то напоминание. Заглянули в ту сторону, откуда раздавался звук, но там никого не было.
А одна из рабочих, которая с нами осталась, уже в самом конце смены пошла что-то выкинуть и вдруг бежит назад испуганная. Говорит: «Я туда больше не пойду, там кто-то стоит в коридоре!»
После этого случая мы обратились к экстрасенсам, и все они сказали, что в этом месте когда-то при строительстве погреба был обвал породы, в результате которого погибли люди. Их души, пока время не пройдет, гуляют по нашим тоннелям. Мистика? Но правда! Как минимум один человек реально это видел. А мы только слышали, как будто перезвоном бутылок нам напоминали: «Все, вам пора. Теперь наше время. Все, идите уже. Тишина!»
— Какие встречи с живыми людьми — гостями «Массандры» запомнились больше всего?
— Самое яркое впечатление от встреч с гостями «Массандры» оставила, конечно, Елена Образцова. Это был космос, сошедший к нам в подвалы!
— А она здесь не пела?
— Просто помузицировала, попробовала голос. Но необыкновенно! (И, кстати, не только она. Знаете, у нас в тоннелях потрясающая акустика!)
И еще у Елены Образцовой было особенное, восторженное восприятие вина. Чувствовалось, что она не владеет этой наукой, не может, как сомелье, разложить тона аромата и вкуса. Но от своего восторга, от того, как она чувствовала вино, она вся сияла, и от нее исходил свет. Я тогда была на седьмом небе.
Правду говорят: если человек талантлив, он талантлив во всем.
Столько эпитетов, столько тогда было эмоций! Мне запомнились ее слова: «Я до сих пор считала, что только голосом можно передать божественное восприятие мира. Оказывается, через вино это тоже возможно». У нас было очень много космонавтов — так повелось со времен Юрия Гагарина.
И Павел Попович практически каждый год приезжал, и супруга его. Попович рассказывал, что среди космонавтов шутка такая ходила: «Чтобы получить доступ к «Массандре», надо непременно попасть в отряд космонавтов — а в космос после этого можно и не лететь!»