Тревелог, мемуары и посмертная биография: нон-фикшен из списков литературных премий
Доля продаж нон-фикшена из года в год немного колеблется: то значительно уступает художественной литературе, то приближается к ней вплотную. Но остается стабильно высокой. Причины этого можно обсуждать бесконечно, однако, скорее всего, дело в том, что нон-фикшен — будь то книги о психологии, истории, гуманитарных науках или естествознании — помогает понять устройство мира, не прибегая к метафорам и сложным композиционным структурам, изъясняется ясно и по делу.
Forbes Young вместе с литературным обозревателем Леной Чернышевой продолжает подводить литературные итоги этого года. В прошлом материале мы рассказывали о пяти художественных произведениях, попавших в шорт-листы российских литературных премий «Большая книга» и «Ясная поляна». В этой подборке — пять невыдуманных историй из лонг- и шорт-листов российских литературных премий «Большая книга», «Просветитель» и «Просветитель.Перевод». Выбранные книги, на первый взгляд, не связаны напрямую с нашим здесь и сейчас, но при чтении становится очевидно: их идеи отзываются в сегодняшнем дне. Ведь настоящее никогда не существует в отрыве от прошлого — как от камерной семейной истории, разворачивающейся в московских квартирах, так и от дарвиновской теории эволюции, тревожащей умы человечества уже полтора века.
«Люди, которых нет на карте»
Автор: Ефросиния Капустина
Издательство: «Редакция Елены Шубиной»
Номинация: шорт-лист номинации «Нон-фикшен» национальной литературной премии «Большая книга» (наградой отмечаются «литературные произведения, способные внести существенный вклад в художественную культуру России, повышение социальной значимости современной русской литературы, привлечение к ней читательского и общественного внимания»)
«Люди, которых нет на карте» Евфросинии Капустиной — книга о тех, чьи судьбы обычно не попадают в наше поле зрения. Финалистка премии «Лицей» отправляет читателя в деревни Гватемалы и Никарагуа с их бедностью, отсутствием медицинской помощи, ежедневной борьбой жителей за выживание. Главная героиня — сама Ефросиния, молодая женщина-фотограф, волонтер, наблюдающая за миром через объектив и фиксирующая работу медиков в отдаленных уголках Центральной Америки. Но в итоге ее объектив оказывается своеобразным зеркалом: мы видим не только людей, живущих по другую сторону планеты, но и самих себя.
Тревелог (путевой очерк) Капустиной не вписывается в определенные жанровые рамки: есть элементы и автофикшена, и эссе в формате TED Talk, и документального кино Би-би-си или National Geographic. «Монтаж» рваный, а паузы между «сценами» подчас говорят громче слов.
Молчание здесь задает ритм, становится способом выразить то, что не умещается в репликах и описаниях. И это логично: книгу написала фотограф, а фотография — это всегда остановка времени, которая может стать как передышкой после тяжелого дня, так и глубоким вдохом перед днем грядущим с его новыми испытаниями и вызовами. Словами же автор выражает то, о чем обычно предпочитают умалчивать: отношения с собственным телом, находящимся в экстремальных условиях, не всегда социально одобряемые чувства, взаимодействие религии и веры в обществе и душе отдельного человека.
Волонтеры, врачи, посетители клиники, в которой работает автогероиня Ефросинии, — никого из них нельзя назвать святыми. Перед нами обычные люди со слабостями, желаниями, сомнениями, просто оказавшиеся за пределами карт и привычных маршрутов, и их опыт не чужой нам (и это справедливо работает и в обратную сторону — в наши широты). Смотреть на них — значит учиться видеть мир шире и яснее, и соответственно — лучше понимать самих себя.
«Недрогнувшей рукой»
Автор: Елена Холмогорова
Издательство: «Редакция Елены Шубиной»
Номинация: шорт-лист номинации «Нон-фикшен» национальной литературной премии «Большая книга» (наградой отмечаются «литературные произведения, способные внести существенный вклад в художественную культуру России, повышение социальной значимости современной русской литературы, привлечение к ней читательского и общественного внимания»)
Книга писательницы, литературного редактора и преподавательницы Елены Холмогоровой кажется одновременно очень личной и в то же время глубоко коллективной. Это мемуары о детстве в московской семье, близких — отце-поэте, дедушке-художнике, дяде-музыканте, мужьях и материнстве. К тому же это повествование о времени, которое протянуло свои нити в сегодняшний день, заставляя думать не только о том, что было, но и о том, что исчезает, когда мы перестаем помнить.
«Недрогнувшей рукой» устроена как цепочка исповедальных текстов — то светлых, то горьких, наполненных и бытовыми зарисовками, и философскими размышлениями. Автор вспоминает разочарования, книги и музыку, встречи, дружбы и путешествия. В этих страницах много любви — к людям, к миру, к самой жизни, не лишенной, а скорее гармонично дополненной сомнениями и потерями.
Мертвые здесь живут рядом с живыми: пока о них говорят, они продолжают присутствовать. В каждом повторяющемся рефрене «как это все проскочило-пролетело» слышится одновременно тоска и благодарность. Холмогорова пишет предельно честно, без самоцензуры и без пафоса, оставляя читателю право почувствовать собственные — ностальгию, печаль, нежность.
И все же главная тема книги — не столько люди, сколько время: как эпоха, поток, точка, в которой мы неизбежно встречаемся — с собой, с прошлым, с будущим. Эти мемуары можно прочитать как учебник эмпатии: она не учит напрямую, но показывает, как слушать и слышать, как говорить и доверять. И, пожалуй, в этом и есть ее актуальность — превращать частную память в общий опыт.
«Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей»
Автор: Максим Винарский
Издательство: «Альпина нон-фикшн»
Номинация: шорт-лист номинации «Естественные и точные науки» премии «Просветитель» (вручается за лучшую научно-популярную книгу на русском языке)
Дарвин умер в 1882 году, но его биография продолжается до сих пор — и это не фигура речи. Максим Винарский в книге «Мертвый лев» исследует именно посмертное существование идей и образа ученого: от викторианской Англии до сегодняшних интернет-дискуссий, где цитаты из «Происхождения видов», одной из основополагающих научных работ всех времен, соседствуют с комментарием случайного пользователя Сети.
Дарвин — один из тех, кого невозможно «похоронить». Его теория естественного отбора пережила не только научные нападки, но и политические искажения: ее переиначивали социал-дарвинисты и марксисты, националисты и либералы. Винарский показывает, как идеи, родившиеся из строгой биологической логики, получали идеологические наросты и использовались в самых далеких от науки целях. Но при этом сами дарвиновские догадки продолжают развиваться, подтверждаясь новыми открытиями — от геномных катастроф до исследований агрессии и памяти.
Название книги — не просто метафора: великие идеи всегда остаются объектом нападок, а в «мертвого льва» стрелять сподручнее, чем в живого, просто потому что так безопаснее. Но споры о Дарвине и сегодня так же ожесточенны, как и полтора века назад. В их основе — вечная ошибка антропоцентризма: мы пытаемся приложить собственные эмоции к механизму, который сам по себе эмоций не содержит. Только логику.
В итоге «Мертвый лев» оказывается не только интеллектуальной биографией ученого, но и исследованием человеческой гордыни. Как мы смотрим на науку? Почему ищем в ней подтверждения своим предрассудкам, стереотипам и минутным, по меркам истории, предпочтениям — политическим и интеллектуальным? И что это говорит о нас самих? Винарский пишет не столько о Дарвине, сколько о мире, который до сих пор не решил, как жить во «вселенной Дарвина» — да и на нашей единственной планете тоже.
«Царство игры. Зачем осьминоги играют в мяч, обезьяны приземляются на брюхо, а слоны катаются по грязи и что это говорит нам о жизни»
Автор: Дэвид Туми
Издательство: Corpus
Номинация: шорт-лист номинации «Естественные и точные науки» премии «Просветитель.Перевод» (вручается за лучшие научно-популярные книги, переведенные на русский язык)
Какой прок отдельным особям или виду в целом от церемониальных поклонов или игривых кувырков? На первый взгляд — никакого. Но в книге «Царство игры» Дэвид Туми убеждает: игра — не пустая забава, а ключ к пониманию эволюции. Он собирает воедино огромный массив научных знаний о том, как устроена игра в животном царстве, как знания о ней передаются между поколениями, какое она имеет прошлое и как влияет на будущее видов. От шмелей до людей — автор показывает, что игра вовсе не человеческое изобретение, а продукт естественного отбора и одновременно — его инструмент.
Один из главных вопросов книги звучит почти провокационно: зачем изучать игры животных? Ведь кажется, что вся их жизнь подчинена выживанию, а игра — лишь расточительность, нелепый расход сил. Но именно в этих «нелепостях» исследователи видят механизмы отбора, которые невозможно наблюдать «в прямом эфире» — слишком растянут этот процесс во времени. Игра становится полем для репетиций — физических, социальных, когнитивных, — где формируется будущее вида.
Туми умело балансирует между строгой фиксацией научных экспериментов и любопытными анекдотами из жизни ученых — подчас достойными Шнобелевской премии. Его рассказ помогает отказаться от привычного антропоцентризма: игра у животных — это не «как у нас», а «как у них». Где они действуют свободнее? Где проявляют изобретательность? Где они мудрее, чем человек?
Эта книга не столько о развлечении, сколько о внимании: она учит видеть в игре отражение жизни и эволюции. И в то же время напоминает, что, возможно, именно игра — один из главных способов понять, что значит быть живым.
Почему это все должно быть интересно не только исследователям? Все просто. Эволюция и естественный отбор в долгосрочной перспективе касаются каждого — любого Homo Sapiens в том числе. Не так уж мы и уникальны.
«Фирма. 100 пластинок «Мелодии»
Авторы: Денис Бояринов и Ляля Кандаурова
Издательство: «Композитор»
Номинация: лонг-лист номинации «Гуманитарные науки» премии «Просветитель» (вручается за лучшую научно-популярную книгу на русском языке)
Советский Союз невозможно представить без пластинок с фирменной розеткой «Мелодии». На них звучало все, что пожелаешь, — от Петра Чайковского до Аллы Пугачевой, от джаза и рока до детских сказок. Фирма звукозаписи, основанная в 1964 году, стала главным и фактически единственным музыкальным лейблом страны, а ее каталоги сформировали слуховые привычки нескольких поколений. Сегодня записи «Мелодии» можно услышать в самых разных уголках мира (и интернета — почти все наследие оцифровано и загружено в каталоги музыкальных стримингов), и это уже часть глобального культурного наследия.
К шестидесятилетию лейбла Денис Бояринов и Ляля Кандаурова выпустили книгу «Фирма. 100 пластинок «Мелодии». Они выбрали сотню ключевых альбомов — бестселлеров, раритетов и культовых записей — и рассказали истории их появления. В этих историях нет привычного упора на биографии артистов, нет соблазна скатиться в байки о великих. Все внимание сосредоточено на самой музыке: ее звучании, влиянии, способности менять само восприятие аудиоматериала. Авторы пишут так, что QR-коды с возможностью прослушивания становятся не просто удобным приложением, а порталом в эпоху, когда пластинка была окном в большой мир.
Переходя от пластинки к пластинке — и от года к году, книга работает как звуковая хроника страны. В судьбе лейбла легкими, но видимыми штрихами проступает история СССР — со всеми ее противоречиями, открытиями и культурными сдвигами. «Мелодия» выпускала миллионы пластинок и тем самым одновременно задавала и фиксировала музыкальный ритм времени.