Сказать нельзя молчать: как женщины изменили отношение к ментальному здоровью
По данным Всемирной организации здравоохранения, с 2017-го по 2019 год количество людей, страдающих ментальными расстройствами, выросло с 792 млн до 970 млн человек по всему миру. И это только зарегистрированные случаи среди тех, кто обратился за помощью к специалистам. Большая часть из них — женщины.
В 2022 году в США в рамках Национального опроса о состоянии здоровья (NHIS) 29% женщин сообщили о получении услуг по охране психического здоровья по сравнению с 17% мужчин. Европейские данные, полученные в разные годы, также показывают, что женщины обращаются за психологической помощью чаще. В 2024-м «Ведомости» сообщали о том, что именно на женщин приходится 79% проведенных психологических консультаций в России. По данным Страхового Дома ВСК, чаще всего к специалистам обращаются россиянки в возрасте 21–30 лет — их доля достигает 41%. Еще 38% консультаций приходится на женщин 31–40 лет и 11% — на возраст 41–50 лет.
«Различий при хроническом стрессе у мужчин и женщин практически нет, кроме социальных надстроек, которые влияют на поведение в условиях хронического стресса», — указывала в колонке для Forbes Woman психотерапевт Анна Бокова. Поэтому такая картина обращений к специалистам показывает, что мужчинам свойственно замалчивать собственные проблемы, что чревато усугублением ситуации.
Говорят женщины
«На волне борьбы за равноправие в последние десятилетия именно женские сообщества продвигают идею о том, что «о проблемах нужно говорить». Такие акты личной честности помогают сильнее сплотить женские сообщества, которые становятся востребованы в медиа и раскручивают тренд на культурную эмпатию и заботу о себе», — подчеркивает доцент кафедры социологии массовых коммуникаций факультета журналистики МГУ, кандидат социологических наук и преподаватель социальной психологии Павел Разин.
Пример подают известные женщины. Так, в 2011 году певица Деми Ловато публично призналась, что у нее диагностировали биполярное расстройство. «Я и не подозревала, что у меня БАР, пока не начала лечение, — рассказывала она в интервью АВС. — Я часто была в маниакальном состоянии: брала на себя непосильные нагрузки, думала, что могу все, а потом срывалась и впадала в глубокую депрессию». Позже выяснилось, что диагноз оказался ошибочным: в документальном фильме Dancing With the Devil («Танец с дьяволом», 2021 год) певица призналась, что врачи пересмотрели диагноз. Несмотря на это, Ловато продолжила активно говорить о важности психического здоровья: в 2017 году она выпустила документальный фильм Beyond Silence («За пределами тишины»), посвященный личным историям людей с психическими расстройствами.
В 2014 году певица и актриса Майли Сайрус поделилась с журналом Elle, что борется с затяжной депрессией: «Это проблема, о которой люди не хотят говорить. Потому что люди не умеют говорить о депрессии, не знают, как говорить о ней, [не знают], что грустить — это совершенно нормально». В 2016-м певица Холзи призналась журналу Billboard, что в старшей школе ей поставили диагноз биполярное расстройство, и в выпускном классе она провела несколько недель в психиатрической клинике. В 2018-м певица Кэти Перри рассказала Vogue Australia, что переживала приступы ситуативной депрессии. В 2021-м Doja Cat сказала Rolling Stone, что всю жизнь борется с СДВГ.
В последние пять лет российские знаменитости тоже начинают открываться аудитории. В 2021 году блогер и диджей Карина Истомина вместе с психологом Натальей Каданцевой запустила YouTube-подкаст «Справиться Проще», где девушки обсуждают ментальное здоровье и приглашают медийных персон поделиться своими историями. В 2023-м они открыли одноименный центр поведенческой терапии. Сама Истомина рассказала интернет-изданию «Холод» (признано иноагентом) личную историю борьбы с наркотической зависимостью и лечения пограничного расстройства личности.
Тогда же, в 2021 году, актриса и телеведущая Лариса Гузеева рассказала Катерине Гордеевой (признана иноагентом), что дважды лечилась от депрессии: «Это тяжелейшая болезнь. Это как воспаление легких, как перелом основания черепа». В 2024-м блогер Саша Спилберг призналась, что принимает препараты от тревожности и депрессии.
«Именно женщины чаще оказываются «агентами нормализации» разговора о психическом здоровье. Это не значит, что у мужчин не бывает таких же проблем, просто их голос пока звучит слабее», — поясняет Павел Разин. Впрочем, исключения есть. Например, в мае 2025 года комик Дмитрий Позов в своем Telegram-канале поделился опытом преодоления депрессии и лечения в психиатрической клинике. Как свидетельствуют данные сервиса TGStat, за первую же неделю после публикации у канала появилось около 100 000 новых подписчиков.
Почему звезды заговорили
Гештальт-терапевт, член Европейской Ассоциации Гештальт-Терапии и супервизор МГИ Влана Шерстюкова отмечает, что стигму вокруг ментальных проблем (которые исторически ассоциировались с одержимостью, безумием) в XX веке усилили методы психиатрии — жесткие и негуманные. Ко всему прочему в обществе сложилась установка «сильный человек справляется сам».
Однако сейчас с темы ментального здоровья снимается стигма: психотерапия перестала быть чем-то исключительным или стыдным, разговоры о выгорании на работе, токсичных отношениях, эмоциональной зависимости и осознанности стали частью повседневной жизни; книги по психологии бьют рекорды продаж.
Интерес к психотерапии и популярной психологии начался в России еще в 2000-е и 2010-е, когда в магазинах появилась русскоязычная версия журнала Psychologies, на телевидении шли передачи Андрея Курпатова, а на радио — Михаила Лабковского. По мере роста осведомленности общества о ментальном здоровье (а также роста уровня дискуссий, появления все большего числа публичных спикеров с неоспоримой экспертизой) происходил «терапевтический поворот» — культурный сдвиг, при котором психология вышла за рамки отношений «психотерапевт–клиент» и стала частью общественной повестки. Не стоит игнорировать пандемию, которую пережил весь мир пять лет назад, отмечает Влана Шерстюкова: «Локдаун сыграл огромную роль: изоляция, тревога, стресс — все это сделало тему психики более актуальной и общей для всех».
Как сообщал ТАСС со ссылкой на hh.ru, число вакансий для психологов с 2019-го по 2024 год в России выросло в шесть раз. При этом опрос, проведенный ВЦИОМ в 2022 году, показал: опыт получения профессиональной психологической помощи чаще имеется у женщин (16% против 8% мужчин) и молодежи 18–24 лет (23%). Эти же группы населения чаще видят позитивные изменения в уровне общественного доверия психологам.
Шедшая параллельно четвертая волна феминизма сыграла важную роль в формировании культуры исповедальности. Ее центральные принципы — открытое обсуждение личного опыта, борьба с дискриминацией и насилием — напрямую отражаются на том, как женщины делятся своими переживаниями. Для женщин, столкнувшихся с необходимостью защищать свои права и бороться с предубеждениями, рассказы о сложных эмоциях, ментальном здоровье, опыте травмы и преодолении барьеров становятся не только актом самоутверждения, но и инструментом агентности: женщины заявляют о себе, демонстрируют ценность своей истории и меняют общественную повестку, показывая, что слабость не равна поражению, а уязвимость может быть источником силы.
У «публичной исповеди» есть цели, и главная из них — исцеление за счет единомышленников с похожим опытом и поддержки, говорит психолог, академик РАО Александр Асмолов. По мнению эксперта, трудно сказать, для кого это обсуждение более необходимо и важно: для тех, кто делится своей историей, или для тех, кто слушает и узнает в ней себя. Скорее, это взаимная поддержка. Классические механизмы психоанализа объясняют, что человеку важно чувствовать, что он не одинок в своей проблеме. Асмолов объясняет это тем, что современное общество сталкивается с тремя основными дефицитами: смысла, доверия и понимания. Публичное обсуждение психологических травм и ментального здоровья помогает закрыть все три.
Платформой для откровенного разговора на сложные темы стали соцсети, также активно развивавшиеся в последние 15 лет. Они же породили такое явление, как инфлюенсеры, изменив саму публичность: знаменитости стали ближе к аудитории, чем когда-либо, так что формат так называемой «исповеди» стал инструментом для укрепления связи с подписчиками. «Усилился запрос общества на аутентичность: образ «безупречной звезды» все чаще воспринимается как неискренний, а уязвимость, напротив, — признак человечности. Изменился и сам контекст: темы психического здоровья постепенно выходят из тени благодаря развитию популярности психологии и «бытовых психологов», появлению доступных сервисов и практики самопомощи», — объясняет социолог Павел Разин.
При этом именно женщины внутренне оказываются более готовыми к разговору о ментальном здоровье. Психолог Тереза Чаплин в статье «Гендер и выражение эмоций: контекстуальная перспектива развития» подчеркивает, что девочек с детства поощряют к открытости и эмоциональной экспрессивности, в отличие от мальчиков. Еще в 2008 году психологи из Бостонского и Северо-Восточного университетов в США Лесли Броди и Джудит Холл выяснили, что женщины чаще демонстрируют эмпатию и выражают эмоции в социальных взаимодействиях. Со временем это облегчает переход от частного разговора к публичному.
Как реагирует общество
Любые общественные перемены проходят этапы сопротивления и адаптации. Снятие табу — особенно с такой личной темы, как ментальное здоровье, — неизбежно вызывает негативную реакцию на старте, объясняет социолог Павел Разин. С одной стороны, это признак прогресса: обсуждение выходит в публичное поле, становится заметным. С другой — любая агрессия или осуждение способны усугубить состояние человека, который решился рассказать свою историю.
Важно понимать, что табу — это не просто молчание, а запрет, нарушение которого вызывает ощущение стыда, объясняет Разин. Может показаться, что достаточно найти золотую середину: снять стигму, но не говорить о проблеме слишком часто. На деле так не работает: пока социальная проблема замалчивается, она только нарастает, поэтому громкий разговор после разрушения стигмы неизбежен, говорит социолог.
Реакция на признания о ментальном здоровье зависит от множества факторов — от личного опыта до культурных установок. «Если человек сам проходил через подобные трудности, он скорее проявит эмпатию, — отмечает психолог Влана Шерстюкова. — Но если он вырос в среде, где эмоции считались слабостью, то такие истории будут восприниматься как «нытье». Интернет только усиливает полярность: в сети люди реагируют острее и резче, чем вживую.
Психолог Александр Асмолов напоминает о понятии онтологической безопасности, введенном британским социологом Энтони Гидденсом. Оно связано с ощущением стабильности — верой в себя и в окружающий мир. Разговоры о психических трудностях могут это чувство поколебать, ведь они ставят под сомнение привычную картину мира, где «все в порядке». Для многих психика настолько интимная тема, что обсуждать ее публично — почти то же самое, что раздеться на глазах у посторонних: отсюда и жесткие, иногда агрессивные реакции, считает эксперт.
При этом в патриархальном социуме женщинам «прощаются» признания в «слабости». Парадоксально, но именно поэтому они и могут влиять на общественное мнение. Заместитель декана философско‑социологического факультета РАНХиГС Сергей Дубровский отмечает, что в темах, связанных с эмоциональной сферой, аудитория доверяет женским голосам, потому что воспринимает их как более эмпатичные и искренние. Когда девушки-инфлюенсеры делятся личными историями, это не только снижает стигму, но и легитимизирует сам разговор, делая его безопасным для остальных.
В результате медленно, но верно тема ментального здоровья перестает быть табуированной. Все больше людей понимают, что психические трудности — это не слабость, а реальные состояния, требующие внимания, говорит Павел Разин. И этот сдвиг произошел благодаря женщинам, которые начали публично говорить о своих диагнозах, опыте терапии, открыв путь для более честного и зрелого разговора о психике.