«Терпели убытки, но я верил»: правила бизнеса основателя сети Skuratov Coffee

Еще подростком Виктора Скуратова манила предпринимательская деятельность. Ему импонировала мысль, что предприниматели могут создавать «что-то классное», менять пространство вокруг себя. Именно поэтому он выбрал обучение на строительном факультете университета, мечтая изменить «депрессивный» облик родного Омска.

Однако оказалось, что университет готовил инженеров и мастеров, но не владельцев собственного бизнеса. Тогда с 19 лет Виктор начал экспериментировать с разными бизнес-идеями: от печати на футболках до проката музыкального автомата в «трешовых» ресторанах. С продажи бабушкиной квартиры на 200 000 рублей он приобрел франшизу московской компании «Джон Кафе», купил у них несколько кофемашин. Сначала сдавал их в аренду офисам, потом перешел к продаже кофе-капсул и зернового кофе. В 23 года, взяв 2 млн рублей кредита в «Сбербанке», открыл собственное обжарочное производство в Омске. 

В 25 лет Виктор впервые побывал в Москве, увидел модные кофейни и решил перенести этот опыт в провинцию. Так он открыл свою первую маленькую кофейню Skuratov Coffee площадью 40 кв. м, вложив около 3 млн рублей. И распробовал «вкус кофе»: после Омска вышел на Москву, Казань, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Новосибирск и Самару. За десять лет вырастил сеть до 66 точек с оборотом в 3 млрд рублей. 

Виктор считает, что внешняя франшиза размоет ДНК бренда, но хочет активно развивать собственную внутреннюю «франшизу», когда новые точки открывает кто-то из команды. Таких кейсов пока два: в Санкт-Петербурге и Казани. Сейчас, чтобы открыть кофейню, нужно 20–25 млн рублей, которые окупаются в среднем за два-три года. Хорошими цифрами Виктор называет оборот 6 млн рублей в месяц и чистую прибыль 1,5–2 млн рублей. 

Как Виктор Скуратов, начав с небольшой кофейни в Омске, вырастил сеть вопреки, когда вокруг «крутили у виска»? И почему не опустил руки, даже когда первые точки работали в минус? 

Публикуем фрагменты беседы. А целиком послушать выпуск можно тут.

Присылайте свои вопросы в Telegram-бот, мы озвучим их в эфире и попросим известных предпринимателей ответить!  

Подписывайтесь и слушайте подкаст «Делай бизнес!» на любой стриминговой платформе

Работать забесплатно 

«Всем советую искать сферу, в которой готовы работать даже «забесплатно» (то есть где тебе настолько нравится то, что делаешь). С самой первой кофейней у меня так получилось: помню, как не мог уснуть после открытия, я был в восторге от того, что к нам вообще кто-то зашел, что они доверились нам (Виктор говорит о первой точке в Омске в 40 кв. м, открытой в 2015 году. — Forbes).

В тот день я понял, что хочу этим заниматься всю жизнь. Какие-то сложности не сильно меня [выбивали]… Хотя у многих пропадает желание заниматься кофейнями примерно через месяц-два после открытия, когда осознаешь, что на самом деле это очень-очень сложная работа: с низким чеком, с людьми».

Уходим в минус, но чувствуем плюс

«Первые полгода мы терпели в этой кофейне убытки, но я знал, что она будет успешной, что мы здесь будем суперуспешны. Я не знаю, как это передать, но ты это понимаешь и видишь.

Высокая прибыль не всегда говорит о том, что бизнес приносит большую ценность, потому что это запаздывающий KPI. А вот KPI, связанный с удовлетворенностью гостей, удовлетворенностью команды — это KPI, собственно, опережающий. 

Убытки?! Ну, просто еще не все знают про нас. То есть бизнес любой  —  это когда ты можешь создать ценность для своих гостей, для своей команды, ну и, собственно, для всего общества в целом: в виде налогов, еще чего-то. Даже если пока эту ценность не осознали, не «заценили», но ты сам уже видишь, как она создается. Твой гость готов платить, и люди, которые с тобой вместе работают, они тоже в целом счастливы и готовы с тобой оставаться, чтобы эту ценность продолжать создавать.

А если ты занимаешься бизнесом и у тебя и убытки, и несчастные гости, и несчастные твои люди (команда), с кем ты работаешь бок о бок — то что-то ты делаешь неправильно». 

Почему не закрыл убыточную точку?

«Ну как обычно люди работают в минус? Ну, занимают где-то, мы оформляли кредиты на всех родственников, кто был живой. Радовались, когда видели 5000 рублей выручки в день. Но просто понимаешь, что отступать — нельзя. На самом деле 99% предпринимателей проходят через это, здесь ничего такого уникального нет. Если у тебя есть ощущение, что это заработает — то ты просто продолжаешь это делать, вот и все».

Когда опускал руки?

«Такого не было, я оптимист и всегда верю в лучшее: для предпринимателя — это суперважная часть. Не получается верить в лучшее?! Ну тогда во что вообще верить! Были моменты, когда я не мог расплатиться с поставщиками, когда были огромные долги: вечером приходишь [домой], полежал, посмотрел в потолок, утром встал и пошел дальше.

Я где-то фразу прочитал, типа со стены ВКонтакте: если проходишь через ад — самое главное не останавливаться, потому что ну какой смысл останавливаться в аду?! Надо точно идти дальше. Это же бизнес, предпринимательская история — у тебя всегда то классно, то ужасно».

Почему назвал бренд своей фамилией?

«Сначала кофейня называлась «Викс» [Виктор Скуратов], но когда появилось средство от кашля «Викс Актив» — пришлось переименовываться. Я искал что-то уникальное, что может работать на весь мир. Есть масса суперстандартных брендов, вроде Espresso Studio [первая компания Виктора — продажа кофейных капсул и зерен. — Forbes] — но это обезличенно и неинтересно. 

Те, кто делал нам айдентику, предложили [Skuratov] <...> Изначально идея с собственной фамилией показалась мне не очень хорошей, а сейчас я считаю ее отличной! Она дала мне такой уровень ответственности, какой не смогло бы дать никакое другое название. Всем рекомендую, кстати».

«Ты — сумасшедший»

«Когда мы открывали кофейню в Москве, все у виска крутили: «Ты что, сумасшедший? Там одних «Шоколадниц» 300 штук, «Старбакс» работает»… Но при этом я даже сейчас понимаю, что рынок еще не насыщен! Он всегда будет не насыщен теми, кто готов профессионально этим заниматься.

Наша первая кофейня за пределами Омска — на [тупиковом, непроходном] Калашном переулке на Арбате. Мы вляпались и полтора-два года жили без трафика (так, конечно, нельзя делать). Но я верил, что получится, что рано или поздно кофейня начнет зарабатывать. Ну, собственно, так и получилось — мы создали трафикообразующее место. Я верил, что когда про нас будут узнавать, больше людей будет приходить, даже делая крюк, если не по пути… Создали классную атмосферу, классную команду — и все сложилось».

Поход за кофе как мини-отпуск 

Кофе, безусловно, можно сделать и дома. У 80% наших гостей есть хорошая кофемашина дома или на работе. Но люди ходят в кофейню не только за кофе, а за впечатлениями! Можно почитать классную книгу «Экономика впечатлений» на эту тему [автор — Джеймс Гилмор]. Как в ресторан люди ходят не только за тем, чтобы пузо набить калориями, так и в кофейню ходят не только для того, чтобы потребить кофеин — люди не животные. Поход в кофейню — как микро-отпуск, ежедневный ритуал, когда ты как бы отключаешься от реальности, попадаешь в новое пространство, перезагружаешься». 

 Нужен ли предпринимателю личный бренд 

«Можно жить и без этого, но я думаю, что он все-таки должен прокачиваться, потому что люди все-таки доверяют людям. Я пока не придумал, как это делать для себя, чтобы и разлеталось, и в радость. Выложу десять постов за день, а потом на полгода пропадаю... Но точно знаю, что надо делать искренне и честно: когда есть что рассказать про себя, про свой бренд, про свою компанию. Сейчас из-за ИИ есть запрос только на два вида контента: уникальный и искренний».

Телега впереди лошади

«Я не люблю вот эту историю, связанную с раскачкой личного бренда, когда это напоминает инфо-мошенничество. Телега не должна бежать впереди лошади. Если ты предприниматель, то изначально у тебя должен быть крутой продукт. 

Безусловно, [личный бренд] может помогать, и многие это используют в продвижении своего продукта. Очень классно, да — но когда продукт слабый либо бизнес неинтересный, когда это построено на пирамиде, на продаже франшизы, на хайпе — мне это совсем не близко».

Тяжелые времена для бизнеса

«Сейчас у многих проблемы с чеком, очень серьезные экономические падения. Ни для кого не секрет, что [2025] — самый тяжелый год за последнее долгое-долгое время. У [Коносукэ] Мацусита, основателя Panasonic — очень его рекомендую — есть фраза, которую я повторяю буквально каждую неделю (не себе как мантру, а когда встречаюсь с кем-то, кто сетует на времена): «Хорошие времена хорошо, а плохие времена еще лучше». То есть успех бизнеса не определяется тем, как растет экономика, и его неудача не определяется, когда экономика падает. Это все вызовы. Я чувствовал себя хорошо и гордился тем, что делаю почти всегда, даже когда не было денег за квартиру заплатить». 

Почему в России можно делать бизнес? 

«Я вообще в хороших для бизнеса временах не жил: зашел в кофейную индустрию в 21 год в 2009 году — в разгар мирового финансового кризиса. А дальше «летело» одно за другим… Как бы плохо сейчас ни было, как бы тот вектор, которым идет страна, мир не совпадал с твоим — если ты понимаешь, что своей работой можешь что-то исправить — есть смысл этим заниматься.

Любое предпринимательство, в моем представлении, идет от желания что-то изменить, сделать лучше. Сферу, индустрию, деревню, город, страну — что угодно. Вдохновить свою семью или доказать тем, кто не верил (пусть даже такая мотивация)… Теория малых дел: все изменить невозможно, но давайте хотя бы сделаем одну классную компанию в Омске, которая будет круто работать и вдохновит кого-то. Я знаю такие истории, мне пишут люди, подходят, говорят, что мы вдохновили. 

Если я пойму, что здесь [в России] это [станет] невозможно — буду где-то в другом месте этим заниматься. Но пока мне кажется, что работы по улучшению того, что происходит вокруг, еще очень-очень много».